Лишняя невеста. Позор академии - Елена Шторм

совсем уж невозможный для молодой девицы. Потому что он отвечает:

— Некоторые могут встретить десяток за жизнь. Сделать выбор не только инстинктами, но и сердцем. Некоторые не встретят никого.

— И что истинность нам даёт?

— Ты хочешь, чтобы я внеочередной урок для тебя провёл?

— Мне просто интересно, можно ли всё отменить, хотя бы приложив усилия!

Зариан Фир внезапно морщится.

Это потому что он не верит, что Ива хотела бы что-то отмотать назад?

Или сам не до конца хочет?!

Я только теперь вдруг думаю: а остаться с ним наедине сейчас — вообще хорошая идея? Перестаю понимать совсем, когда он вдруг отрывается от двери! Подходит к койке, на которой сижу я. Садится рядом.

Почти вот туда, где лежат мои ноги — я в ужасе подтягиваю их, хотя что-то внутри представляет, как он коснётся голени этой своей рукой…

Он вообще контролирует себя? А я?!

— План не изменился. Ладно? Ты ищешь другого истинного, налаживаешь отношения с другим мужчиной. — Голос у золотого на этих словах звенит. — Не переживай. Я рад, что ты позвала на помощь. Ты умница. — Но прежде, чем драконица успевает растаять от этой фразы, он добавляет: — Но могла не совать нос куда не попадя и не подвергать себя опасности!

Я наконец снова смотрю в красиво-недовольное лицо.

— Знаете, я не подвергала. По-моему, я пострадала, стоя рядом! И мы неплохо справились с Арикой: разломали дверь, нашли доступ воздуха…

— Да, я услышал об этом! — Жених как-то резко дёргает головой. — Пламя, Ива. Я предупреждал, что артефакторика — опасная работа. Так будет и дальше, и будет ещё хуже.

Он подаётся вперёд. Меня пробирает от нового взгляда, от этой близости в закрытой маленькой комнате!

— Знаете, вы всё-таки должны мне нормальный ответ. Да, я могла вас приворожить, но вы же и раньше вдруг изменили поведение! Просто взяли и… почему вам больше не плевать на меня?

Это дракона чуть останавливает. Он пропускает воздух сквозь зубы. Взгляд отчего-то становится ещё ярче и острее.

— Изменил, да?

Больше не могу! Я спрыгиваю с кровати и сбегаю к окну. Подставляю лицо под тонкий поток прохлады из форточки.

— Я же пытался быть с тобой добрым, — летит мне в спину. — Разве нет? Я взял тебя в академию. Разговаривал с тобой как со взрослой, пытался объяснить — что моя жизнь сложилась по-другому, что нам надо с этим работать. И что ты сделала?!

Разворачиваюсь.

А что, правда?

— Преследовала вас? Мешала? Набивалась в истинные?

Он резко встаёт. Подходит — неотвратимо, раздражённо! — и нависает надо мной. Вот это весьма напоминает его поведение в начале.

— Ты выпила какую-то дрянь, угрожая убить себя! — тихо рычит дракон мне в лицо. — Убить! Из-за того, что не могла подчинить меня. Я в тот момент решил, что ты рехнулась, честно. И что больше ни секунды хорошего отношения от меня ты не увидишь.

Я замираю — пронзённая его взглядом и оглушённая словами.

Напрочь.

— Когда ты плевала на мои доводы и желания, это было паршиво, — продолжает он. — Но когда ты пригрозила покончить с жизнью? Чего ты ожидала? Что я сломаюсь? Стану потакать этой высшей мере идиотизма? Будь мои силы — я бы сделал всё ещё жёстче, отдал бы тебя первому попавшемуся не-уроду и посадил под замок — просто чтобы вытрясти из тебя эту дурь!

Я просто смотрю на него во все глаза.

Он что… серьёзно?

О чёрт.

Чёрт-чёрт… чёрт?

— Может, я виноват, — выдыхает мужчина тише. — Что меня не было рядом все эти годы. Что я не знал, как ты жила — надеялся, что семья не выпьет из тебя все соки. А может, я просто не понимал тебя. Ты совсем не такая, какой мне казалась. Не капризная — хотя упрямая ужасно. Не взбалмошная, просто молодая девчонка с норовом. И ты умнее, чем я думал, гораздо.

Звучит внезапно проникновенно.

Чувственно… или мне кажется?

Когда признают мои качества, пусть даже так — обычно хочется глупо улыбнуться! Но сейчас?

— Рада, что вы изменили мнение, — отвечаю я севшим голосом.

И отворачиваюсь, снова. Только в этот раз я сбегаю от мужчины ещё дальше, в самый угол комнаты!

Заодно поближе к двери.

— Ива? — снова в спину.

— Да дайте мне полминуты покоя!

Возможно, моя реакция дракона ошарашивает. Потому что он как-то затихает и действительно перестаёт гонять меня по палате. А я глубоко вдыхаю, не глядя на него. Упираюсь рукой в стену, пытаюсь утрясти мысли в голове и дурацкие чувства в груди.

Потому что всё это время… я вдруг понимаю это слишком чётко.

Он рычал на меня. И ругался, и оскорблял. И угрожал, и говорил, что если оказался рядом — то только чтобы помешать и проконтролировать.

И я верила. Он же взрослый, якобы серьёзный мужчина. Я верила каждому слову!

Но были ведь далеко не только слова.

Он же вился вокруг меня. Как вьётся в последнее время — так и было с первых моих дней в этом теле. Как я поранилась — понёс в лазарет быстрее ветра. Как стала тренироваться с Сетом — высмотрел, вот вообще даже не знаю, каким образом, и прилетел учить.

При том, что собирался отчислить.

И на экзамене прилетел, лишь бы я не рухнула в лес. И на каждом занятии придирался, но следил, следил, поправлял!

Ему… никогда не было “срать” на Иву.

Он просто не мог дать ей любви, которой она хотела. Пытался оттолкнуть. Воспитать и прогнать. Считал ребёнком, взбалмошным, опасным для окружающих, опасным для самой себя!. Но под этим всем… боялся за неё.

— И что? — я поворачиваю к дракону голову, обхватив руками плечи. — Поэтому вы вызвали меня, когда я едва стояла на ногах?

Пауза.

— Я не поверил тебе, — говорит он, прикрывая глаза. — Но ты же сразу пришла.

— И упала в вашем кабинете! Так вы из-за зелья решили меня отчислить?

— Из-за того что академия приносила тебе один вред, и ты отвечала взаимностью! Или мне так казалось. — Он упирается затылком в стекло, грустно усмехается. — Наверное, преподаватель из меня и правда плохой.

Честно говоря, я не знаю.

Студентам он вроде нравится. И справедливости ради — наверное, я в последний месяц свожу его с ума.

Дёргаю косу. Мы с Ивой оказались слишком разными! Я не знаю точно, какой она была. Может, просто сложной девушкой, воспитанной в истеричной семье. Может, пошла в мать. Но её фиктивный жених оказался всё-таки не таким бесчувственным куском золота, какой я всё это время представляла.