Грехи. Книга 2 - Джудит Гулд

Подавив тяжелый вздох, она бросилась на королевских размеров кровать и уставилась в потолок. Какая скука! А ведь впереди еще целых шесть дней. Если дело так и дальше пойдет, она совсем свихнется от тоски.

Бланш Бенуа жила мужчинами и именно от них получала средства к существованию. На экране ее страстный взгляд подчеркивал ее сексуальность, что было вполне убедительно. На съемках она обычно жила в трейлере и спала там с кем попало, чтобы выглядеть на экране еще сексуальнее. Не секрет, что женщине, которая перед съемкой занималась любовью, легче перевоплотиться в страстную самку.

Но как бы много в ее жизни ни было секса, она только использовала мужчин. Она выжимала из них все соки с помощью стонов и животных вскриков, а они, дураки, никогда не замечали, что она лежит как бревно. Они всегда были настолько озабочены своими драгоценными пенисами, что им некогда было подумать, почему в ее глазах столько торжества. Им казалось, что это они используют ее, в то время как на самом деле использовали их.

Она снова издала тяжелый вздох и скорчилась в постели. Расстегнув пуговицы белых джинсов, она спустила их, сняла бикини и легла на спину. Потом дотронулась до сосков и принялась водить пальцами до тех пор, пока не почувствовала приятную истому. Застонав, она опустила глаза. Темные большие соски отливали синевой на фоне ее загорелых грудей. Груди Бланш стоили миллион долларов: именно на эту сумму они были застрахованы в страховой компании «Ллойд» в Лондоне. Они всегда были большими, идеальной формы, но сейчас стали еще лучше, так как совсем недавно она сделала силиконовую имплантацию.

Она почувствовала, что ее начинает лихорадить. Сотни тысяч мужчин, которым довелось увидеть ее в фильмах, жаждали потрогать эти сиськи! Сотни тысяч – а возможно, и миллионы – мужчин отдали бы все на свете, чтобы прыгнуть к ней в постель, чтобы показать, как они могут ласкать эти сиськи. И, однако… и, однако сейчас она совсем одна, черт бы их всех побрал! Никто ее не хочет, а ее тело жаждет мужчины!

Она облегченно вздохнула, почувствовав влагу между ног. Очень похоже на то, что предсказала сестра Магдалена из католического пансиона: она страдает. В одном, правда, сестра ошиблась: страдания Бланш были совсем другого рода. Она улыбнулась, вспомнив тот случай в дортуаре.

Ей тогда только исполнилось четырнадцать лет. Неожиданно появившись в ее крошечной спальне, сестра застала ее абсолютно голой, обе руки девочка засунула глубоко в промежность. Бланш даже не сразу ощутила присутствие сестры, просто услышала чье-то затрудненное дыхание.

– Бланш! – свистящим шепотом выдавила из себя сестра Магдалена. – Что ты делаешь?

Смешно! Какого черта здесь надо этой старой деве? Может, она играла.

– Сейчас же прекрати и спускайся ко мне в кабинет! – В голосе сестры звучало негодование.

Через десять минут Бланш уже полулежала на большом щербатом столе, а сестра Магдалена хлестала ее палкой по голым ягодицам. Сначала боль была терпимой, но вскоре стала просто обжигающей. Эта боль плюс картина распятого Христа, молча взиравшего на нее со стены, вызвали у нее сильнейший оргазм, которого она в жизни больше не испытывала.

Странно, что она вспомнила о сестре Магдалене именно сейчас. Все давно прошло. Ей нужен мужчина. Сегодня, сейчас!

Внезапно в ее глазах появился хищный блеск. Пусть ей не удастся увести Джордже или Паоло, поскольку Скаури этого не потерпит, но ведь есть еще Найджел.

Бланш улыбнулась. Ждать осталось недолго: Элен под утро выскользнет из его каюты. А ей еще ни разу не встречался мужчина, который отказал бы, после того как, проникнув к нему в номер, она примется языком ласкать его пенис.

Через полтора часа фильм закончился. Все в очередной раз поздравили Магду Монд с ее игрой и разошлись. Элен с Найджелом поднялись в солярий и застыли там, глядя на звезды. Как же ей хотелось, чтобы он заключил ее в объятия, а он почему-то произнес:

– Фильм был чудесный. Теперь таких не выпускают. Элен на мгновение растерялась и не сразу нашлась с ответом.

– Наверное, это ужасно – быть звездой, – продолжал Найджел. – Нигде люди так быстро не стареют, как на экране. Это напоминает о скоротечности жизни.

Элен только кивнула в ответ. Внезапно он схватил ее за руки.

– Элен, я понимаю, что все так неожиданно, но мне бы хотелось… не могла бы ты… Я хочу сказать – выходи за меня замуж!

У Элен перехватило дыхание. Вот уж действительно – все так неожиданно! Она на миг потеряла дар речи.

– Правда? – прошептала она, наконец. – Ты так мало обо мне…

Но он не дал ей закончить фразу.

– Скажи просто «да», – перебил он, сжимая ее руки. – Дорогая, пожалуйста, скажи «да».

Элен опустила глаза.

– Я дам тебе ответ завтра, – сказала она дрогнувшим голосом.

Уже совсем поздно, после того как он уснул, Элен нежно поцеловала его в губы, тихо вылезла из постели и вернулась к себе в каюту. Он сказал, что любит ее, она тоже его любила, но может, их связывает только физическое влечение? Нет, решила она, это больше, чем физическое влечение. Гораздо больше!

И все-таки Элен никак не могла заснуть. Она лежала в постели и смотрела в потолок. Ночь была тихой, тишину нарушал только плеск волны за бортом. Она тосковала по его телу, его ровному дыханию. Из глубины приятных грез ее вырвал телефонный звонок. Она невольно глянула на свой дорожный будильник. Было два часа ночи.

Она, недоумевая, сняла трубку.

– Вам звонок из Парижа, – сказал оператор. – Не кладите трубку.

Минутой позже в трубке послышался глухой и далекий голос.

– Эдмонд? – удивилась она.

– Я бы не стал тревожить тебя без нужды, – скороговоркой выпалил Эдмонд каким-то жутким голосом.

– Что случилось? – Элен сразу стало страшно. Сон как рукой сняло.

– Жанна. Она в больнице, – с трудом выговорил Эдмонд.

– В больнице! – На сердце у Элен похолодело. – Эдмонд, в чем дело?

– Ребенок. У Жанны осложнения. Пожалуйста, поторопись. – Голос брата сорвался. – Я… я не знаю, как долго она еще продержится.

– Я вылетаю, Эдмонд. Прямо сейчас. Скажи ей, что я скоро буду!

– Скажу… если она еще в сознании. Спасибо тебе, маленькая француженка.

Ошалев от услышанного, Элен медленно положила трубку. Слезы заструились по ее лицу. Она вытерла их, всхлипнув, и, не теряя больше ни секунды, позвонила на мостик. Ее соединили с капитаном. Почти тотчас яхта замедлила ход. На воду спустили один из гидропланов. Элен быстро оделась и, достав из ящика стола бумагу с надписью «Евангелия», быстро набросала Найджелу записку. По ее мнению, звучало вполне убедительно.

Мой дорогой!