Закон контролера - Дмитрий Олегович Силлов

видишь, в Мироздании все взаимосвязано. Ты утратил свой нож, пришел к нам, и оказалось, что все произошедшее не случайно.

– Сколько я буду должен за новую «Бритву»? – спросил я, внутренне нехило так напрягшись. Кузнецы, несмотря на то что я им помог, вполне имели право попросить свою цену за такую работу. Помощь помощью, но я слышал, что выковать такой нож неимоверно трудно и под силу далеко не каждому.

Кузнецы переглянулись.

– Как ты сказал? – прищурился Медведь. – Помощь попавшему в беду – это не товар, а естественная реакция на чужие проблемы того, кто считает себя человеком. Думаю, утрата твоего ножа для тебя все равно что часть жизни потерять, то есть беда самая настоящая. Думаю, мой брат присоединится к моей просьбе, и надеюсь, ты не откажешь.

– Какой просьбе? – поинтересовался я.

– Заткнуться насчет оплаты, сходить к холодильнику, пожрать и завалиться спать там, где место найдешь. Иначе с таким ритмом жизни ты скоро банально загнешься.

– Отдыхай, сталкер, – пробасил Шаман. – Ты свое дело сделал, теперь наша очередь.

И, хором развернувшись, ушли в кузницу.

– Слышал, что контролеры сказали? – спросил Шахх. – Пошли, стало быть, к холодильнику.

– Да я как бы дорогу знаю, – осторожно сказал я, покосившись на раздутое пузо ктулху.

– А я не путь тебе показывать намылился, а подзаправиться, – фыркнул мутант. – Или ты думаешь, что проход через границу миров не требует затрат калорий?

– Я думаю, что если ты будешь трескать как не в себя, то или лопнешь, или в скором времени превратишься в жировой шар, – честно ответил я.

– На этот счет не беспокойся, – сказал Шахх. – Лучше покушать впрок, чем потом страдать от того, что вовремя не покушал.

– Это типа такой закон обжоры? – поинтересовался я.

– Слушай, сталкер, тебе никто не говорил, что ты редкий зануда? – поморщился ктулху. – Помяни мое слово, с твоими подколками с тобой никакая самка не уживется, даже если ты не будешь пить, курить, ходить налево и лупить ее за каждый косяк. Это ж реально невыносимо – слушать, как ты гундишь. В общем, ты как хочешь, а я к холодильнику.

И пошел, всей своей мощной фигурой выражая возмущение.

– Ну вот, всегда так: как у собеседника недостаток аргументов, это не он тупит, а я зануда, – проворчал я.

И пошел следом, ибо тушенка дело хорошее, но на одной ней далеко не уедешь. А у кузнецов, помнится, в холодильнике было много интересного…

* * *

За трапезой с Шаххом мы помирились: совместный жор из одного холодильника примирит кого угодно. А когда очередной кусок колбасы уперся мне в нижний конец пищевода, сигнализируя о том, что бак полон под завязку, я понял, что сейчас банально сдохну, если не посплю. Нашел какую-то стопку пустых мешков, похоже, для мусора, и завалился прямо на них, обняв АШ-12 с досланным патроном в патроннике и положив палец на рычаг предохранителя. По-другому в Зоне спать нельзя: пока будешь спросонья затвор дергать, у тебя уже ногу отгрызут или же банально пристрелят…

И приснился мне сон.

Страшный.

Не обычный кошмар, когда спишь и ни разу не боишься того, как твой собственный мозг пытается тебя напугать, потому что в жизни видел вещи и пострашнее. И тогда остается просто спать и ждать, пока закончится эта нудная страшилка, только отвлекающая от нормального отдыха.

Мне снился Кремль.

Не московский, нет.

Другой.

С кирпичными стенами и приземистыми, коренастыми башнями, рассчитанными на долгую осаду. Чистый функционал, ничего лишнего. Крепость стояла на основательном холме, что добавляло проблем осаждающим – которых, впрочем, было немало…

И это точно были не люди.

Вернее, они ими были когда-то, но сейчас представляли собой нечто совершенно иное.

На Кремль лезли мертвые…

Их было много, очень много. Лохмотья кожи свисали с желтых от времени костей, полупустые черепа сочились черной гнилью, многие ползли, лишенные одной, а то и обеих нижних конечностей, цепляясь за землю непомерно отросшими, крепкими ногтями…

Это были даже и не зомби в привычном понимании этого слова. На Кремль накатывались волны мертвой органики, мешанина костей, обрывков плоти и на удивление толстых и крепких ногтей, которым больше подошло бы определение «когти».

И среди этого моря мертвечины через примерно равные промежутки торчали щупальца… Целые пучки щупалец, эдакие кусты шевелящихся отростков с одним общим основанием.

А стены Кремля защищали люди.

То тут, то там со стен срывались вниз длинные струи пламени, хлещущие по атакующим, и тогда воздух наполнялся зловещим треском горящей плоти. Глухо рявкали чугунные пушки, и горячие ядра, врезаясь в мертвых, проделывали в их рядах длинные коридоры – которые, впрочем, тут же заполнялись новыми трупами.

Люди сражались отчаянно. Но их было слишком мало, а мертвецов – слишком много. Но сейчас я точно знал, что могу помочь осажденным. Как – без понятия, но точно мог. Была лишь одна проблема: у меня никак не получалось сдвинуться с места. Я словно окаменел, и мне оставалось лишь наблюдать, как гибкие щупальца сдергивают со стен людей и швыряют их в волну мертвецов, где несчастные немедленно исчезают, словно во взбесившемся болотном омуте.

И это было действительно страшно. И не только потому, что без моей помощи гибель защитников крепости была бы неизбежной. Я знал: там, за стенами Кремля, находится что-то очень важное лично для меня. Что-то, что я должен защитить любой ценой. Но я не мог этого сделать, и все, что мне оставалось, это безмолвно кричать в отчаянии и ощущать, как по моим щекам скатываются холодные слезы…

Но тут внезапно меня тряхнуло. Раз, другой, третий… Картина осады смазалась, словно в холст талантливого художника, написанный акварелью, плеснули водой из ведра, – и я проснулся.

Надо мной висел пучок шевелящихся щупалец, словно вынырнувших из моего кошмара, с двумя белыми глазами сверху. Человек с Большой земли, никогда не бывавший в Зоне, от такого зрелища может и инфаркт получить, я же лишь поморщился:

– Да хорош меня трясти уже, проснулся я, проснулся.

– Точно, проснулся, – кивнул Шахх. – И вроде вменяемый. А то лежишь, пасть открытая, глаза открытые, красные, и из них слезы текут. Думаю, или запор одолел после позавчерашнего, или умом рехнулся.

– Позавчерашнего? – переспросил я.

– Ну да, – кивнул ктулху. – Ты два дня проспал как убитый. А сегодня смотрю, что-то неладное с тобой творится, надо будить. К тому же контролеры в кузне стучать перестали, наверно, скоро готов будет твой нож. Они двое суток вообще не спали, и в кузне у них черт-те что творилось. То свет, будто комета там взорвалась, то вой такой,