Пираньи - Гарольд Роббинс

Дядюшка Рокко говорил по-итальянски. Я плохо понимал, но моя голова работала, как компьютер, и ВТО позволяло мне понять, о чем он говорит. Он сказал человеку, с которым разговаривал, что все они идиоты, что никто из них не может играть по правилам. А если они не будут уважать правила, то утонут в дерьме. Наконец он улыбнулся, сказал: «Чао» – и положил трубку.

– Альма с девочкой сейчас поднимутся сюда, – сказал он мне.

– Хорошо. Я должен хоть немного поспать. Мне нужно успеть на челночный рейс в Нью-Йорк, чтобы оттуда лететь в Лос-Анджелес.

– Ты никуда не едешь, – твердо заявил он. – У меня состоится более важная встреча здесь.

– Я уже договорился, мне надо закончить работу над контрактом с «Аэроспациале» завтра утром, у меня в офисе. У меня на них поставлено полмиллиарда долларов, и, если я не подпишу контракт, могу все потерять.

– Ты ничего не потеряешь, – доверительно сообщил он. – А вот если ты не будешь на этой встрече завтра, то действительно можешь много потерять.

Компьютер «64-К» в моей голове, возникший под влиянием граппы, снова заработал.

– Дядя Рокко, я думал, что ты просил меня приехать по семейным обстоятельствам, но это не так, не правда ли?

Он молча долил граппы себе и мне.

– Выпей, – сказал он.

– Ты мой дядя, – сердито продолжал я, – сегодня ночью я пришел тебе на помощь и был готов умереть за тебя, если бы пришлось. Но ты не до конца честен со мной. Ты просто играешь роль крестного отца.

– Крестных отцов больше нет, – спокойно заметил он, – мы всего лишь честные бизнесмены.

– На чем же строится ваш бизнес? – спросил я с долей сарказма, – на смерти?

– Я не накликивал на себя смерть. Эти люди – просто мальчишки, играющие в детские игры. Они просто насмотрелись фильмов.

Я смотрел на него.

– Не понимаю тебя. Какая связь между завтрашней встречей и моим договором с «Аэроспациале»?

– Встречаться будем с европейцами, – объяснил он. – И они могут оказать большее влияние на «Аэроспациале», чем ты, американец. А твой основной конкурент – датская компания, которая тоже хочет заключить договор с нами.

– Я знаю об этом, – коротко заметил я, – ты лучше скажи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.

– Датчане попытаются перехватить у тебя этот договор за три миллиарда долларов наличными.

– Через два года моя фирма будет стоить пять миллиардов.

– Волшебная фраза «отсутствие регуляции» удвоила число авиакомпаний за последние три года. У тебя хорошо шли дела, потому что ты им всем был нужен. Но теперь цены на рабочую силу, ремонт и запчасти сильно возросли, – серьезно проговорил дядя Рокко. – Семьдесят процентов новых авиакомпаний нуждаются в дополнительном финансировании, они выпускают ценные бумаги, которые ничего не стоят, берут займы под огромные проценты. Они уже начали наперегонки снижать цены за свои услуги, только чтобы как-нибудь удержаться на плаву. Один отказ от договора с их стороны, даже не крупный, – и у тебя на руках окажутся никому не нужные самолеты.

– Такого не случится, – ответил я. – Рынок еще не насыщен. И все экономические прогнозы в этой области показывают тенденцию роста.

– Я прожил долгую жизнь, – сказал он тихо. – И одно я усвоил крепко. Жизнь похожа на американские горки. Сперва ты летишь вверх, а потом падаешь вниз.

– Но, рано или поздно, ты все равно взлетишь вверх. Изучая историю, я понял это.

– Правильно, – согласился он. – Но нужно быть очень осторожным, чтобы на нижнем повороте тебе яйца не оторвало.

Он залпом допил свою граппу, потом спросил:

– Если ты раздобудешь три миллиарда для своей компании, сколько ты надеешься заработать?

Я быстро перемножил в уме цифры.

– От шестисот до шестисот пятидесяти миллионов после уплаты налогов.

Он по-новому, с большим уважением, взглянул на меня.

– А ты богат!

– Ну, до тебя мне еще далеко.

– Пожалуй, но у тебя лучше получается, – тяжело вздохнув, проговорил он. – Тебе не нужно было с пятнадцати лет разгребать дерьмо, тебе не пришлось переживать тяжелые времена – долгие одиннадцать лет, или убивать, чтобы спасти собственную жизнь и добиться уважения своих. И тебе никогда не мерещились покойники, как только ты закрывал глаза.

Я положил свою руку на его, сухую и морщинистую.

– Все это было давным-давно, дядя Рокко. Тогда было другое время, и мир был другим.

– Но я все еще жив, – тихо отозвался он, – и для меня мир остался тем же. Вот поэтому я и хочу выйти из игры.

Теперь наступила моя очередь разливать граппу.

– Salute, – сказал я.

И мы выпили до дна. Открылась дверь, и четверо мужчин в спецодежде внесли большой ковер и расстелили его на полу взамен испорченного.

Я уставился на ковер, потом посмотрел на дядю Рокко.

– Кажется, ты сказал, что в мире всего два таких ковра.

Он улыбнулся и кивнул.

– Все правильно. Я подумал: а вдруг что-нибудь произойдет с моим ковром, поэтому и купил оба.

– А что ты будешь делать с первым?

– Отошлю его в Пакистан. Его соткали там более двухсот лет назад, и до сих пор только пакистанцы умеют их чистить и чинить.

Я поднялся со стула. Ноги не слишком крепко держали меня.

– Я иду спать, – заявил я.

Тут появилась Альма, уже одетая. Она подошла к дяде Рокко.

– С вами все в порядке? Тот кивнул головой.

– Все о'кей.

Она повернулась ко мне.

– Анжела уже спит.

– Вот и хорошо.

– Девочка без ума от тебя, – проговорила она. – Она считает тебя героем.

Я рассмеялся.

– Она всего лишь ребенок. Когда вырастет, будет считать меня болваном.

Тут вмешался дядя Рокко.

– Ты на самом деле герой. Ты пришел и спас мне жизнь.

– Я был просто дураком, – возразил я, – тебе не нужна ничья помощь.

У меня внезапно разболелась голова.

– Я лучше отправлюсь спать, а то у меня голова кружится.

– Я провожу тебя, – быстро сказала Альма.

– Спасибо, не надо. Я как-нибудь сам. Она повернулась к дяде Рокко.

– Вы сказали ему, что я собираюсь в Лос-Анджелес? Я посмотрел на дядю.

– Ты мне этого не говорил.

– Я забыл.

– Черт вас всех подери!

С горем пополам я выбрался из комнаты и чуть было не скатился кубарем с лестницы. Трое охранников, чей пост находился на этом этаже, помогли мне добраться до постели. Потолок ходил ходуном у меня перед глазами, я отключился. Граппа. Я не мог в это поверить. Я проспал до полудня следующего дня.

Дядя Рокко сидел на краю моей постели, когда я открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь?

Я сощурился от света. Казалось, голова вот-вот разорвется. В рот как будто напихали ваты.

– Отвратительно, – пробормотал я.