Старинный орнамент везения - Татьяна Корсакова

– Я говорю – спасибо! – повторила Липа громко.

– Не за что, – он небрежно махнул рукой и отвернулся.

Вот урод! Сначала играет в добросердечного соседа, а потом отворачивается, словно она пустое место. Невоспитанный мужлан, уголовник…

Не говоря больше ни слова, Липа сгребла грязную посуду, вернулась на кухню. Кошка Машка потрусила следом, наверное, решила, что ей может обломиться еще что-нибудь вкусненькое, вроде ветчины.

На кухне царил идеальный порядок: пока Липа давилась на крыше недоваренными макаронами, Чернов убрал со стола покупки и даже помыл за ней кастрюльку. Надо же, какая хозяйственность! Ничего, она тоже может хозяйственность проявить, сходить в магазин, прикупить продуктов. И вообще, в квартире не мешало бы прибраться – на своей территории, разумеется, – а то заросла грязью из-за всяких «призрачных» переживаний. Да еще сосед этот…

Вообще-то, сосед особо не мусорил, даже вот кастрюльку за ней помыл, и раковину зубной пастой не заляпал, и не налил воды на пол в ванной, но обвинить его хоть в чем-нибудь хотелось невыносимо. Липа сгрузила посуду в мойку. Сейчас приберется, и можно идти в магазин.

– Я сегодня вернусь поздно, – послышалось за спиной.

Он вздрогнула, едва не выронила тарелку. Ну что за мода такая – подкрадываться?! Специально он ее пугает, что ли?

– Мне как-то все равно, – сказала, не оборачиваясь. – Просто, когда придете, не шумите.

– Возможно, я и вообще на ночь не вернусь. – В голосе Чернова послышались мечтательные нотки.

Отчего-то это окончательно вывело Липу из душевного равновесия. Поставить чистую тарелку аккуратно не получилось – она брякнулась об стол, возмущенно задребезжала.

– Что-то не так, Олимпиада Витальевна? – ехидно поинтересовался сосед. – Вы выглядите расстроенной.

Липа резко обернулась, зло посмотрела в глаза-незабудки.

– Да, что-то не так! С некоторых пор в моей жизни все не так! Мне приходится делить свою квартиру с каким-то… – она осеклась, – с посторонним человеком.

– Мы можем познакомиться поближе, если хотите, – Чернов усмехнулся, сделал шаг в ее сторону.

– Не хочу! – Липа воинственно взмахнула кухонным полотенцем. – Единственное, чего я хочу, это покоя. И чтобы в мою личную жизнь никто не вмешивался: ни вы, ни эта ваша Марина, ни… – Она чуть было не произнесла «призрак», но в самый последний момент прикусила язык. Она и так уже наговорила лишнего, потеряла самоконтроль.

– Ну, мы с Мариной постараемся досаждать вам как можно меньше, – Чернов сделал еще один шаг, с недоброй ухмылкой отобрал полотенце и спросил: – А кто третий?

– Не понимаю, о чем вы.

– Ну, вы же сами только что сказали, что спокойно жить вам мешаю я, Марина и еще кто-то. Вот я и подумал…

– Вам показалось, – отрезала она.

Глаза-незабудки потемнели, под их внимательно-насмешливым взглядом Липе стало неспокойно, сразу вернулись вчерашние сомнения и подозрения.

Кто он вообще такой, этот Тимофей Чернов? Откуда взялся на ее бедную голову? То, что квартира куплена наобум, чистая ложь. Ему что-то нужно, знать бы еще, что. А может, взять и спросить? Вот прямо сейчас!

– Что вы от меня хотите?

– Я от вас?! – Его удивление было почти искренним. Почти. Этой малости хватило, чтобы Липа еще сильнее укрепилась в своих подозрениях. – Олимпиада Витальевна, у вас паранойя или мания величия, я еще не определился. Поверьте, уважаемая, я вижу вас второй раз в жизни, и мне от вас ровным счетом ничего не нужно. Я просто пытаюсь быть вежливым, навожу мосты.

– Не надо наводить мосты! – заорала она. – Просто держитесь от меня подальше.

– Хорошо, хорошо, – Чернов примирительно поднял руки, – не стоит так волноваться!

– Я не волнуюсь! – Липа выхватила у него полотенце. – И прекратите подлизываться к моей кошке!

– Я подлизываюсь к вашей кошке?!

– Да, вы кормите ее всякой ерундой, а она потом отказывается есть нормальную пищу.

– Ветчина – это не ерунда, – Чернов опасливо покосился на полотенце, которое Липа нервно наматывала на кулак, – но если вы настаиваете…

– Я настаиваю! Это не ваша кошка, и нечего устанавливать тут свои порядки!

Липа оттолкнула соседа и, рухнув на табуретку, сжала виски рукам. Что-то неладное творилось с ее бедной головой. Еще недавно ясная и светлая, сейчас она буквально раскалывалась от боли. А во всем был виноват этот… уголовник.

– Вам нехорошо? – Ей на плечо легла тяжелая ладонь.

– Уберите руку, – сказала Липа устало, боль окончательно вытеснила остатки злости. Что на нее вообще такое нашло? Совсем нервы ни к черту.

– Что-то болит?

– Голова. – Пререкаться не было сил. Все ее силы ушли на недавнюю вспышку гнева. Вот он, синдром хронической усталости: и поволновалась самую малость, и покричала совсем ничего, а чувствует себя после этого столетней развалиной.

– Вам не стоит так нервничать, Олимпиада Витальевна. – Ладонь с плеча переместилась на затылок, через мгновение к ней присоединилась вторая. Липа дернула головой. – Спокойно, я хочу помочь.

Он хочет помочь – Липа усмехнулась, – сейчас свернет ей шею, и все дела. А у нее нет сил даже послать его к черту…

Сначала было немного больно: и затылку, и шее, и плечам, а потом сосед велел расслабиться, и она расслабилась, даже глаза закрыла…

…Девчонка отключилась, Тим удовлетворенно кивнул. Честно говоря, такого быстрого результата он не ожидал, да и не планировал, но девчонка оказалась на удивление… отзывчивой.

Этому фокусу Тима научил Ассан. Показал парочку приемов, объяснил, на какие точки нажать, чтобы уменьшить боль, остановить кровотечение, доставить женщине удовольствие. Последнее пригодилось Тиму особенно – знание нестандартных эрогенных зон дорогого стоит. Никакого конкретного названия у методики не было, но действовала она всегда безотказно. Вот и сейчас сработала, да еще как.

Тим задумчиво посмотрел на мирно спящую девчонку. Что же это за чудо такое? То бьется в истерике, то отключается на полуслове. У него было единственное разумное объяснение, и, сказать по правде, оно ему не слишком нравилось. Тим неодобрительно покачал головой, поднял девчонку на руки, отнес в спальню, сгрузил на кровать. Постоял немного в раздумьях и вернулся на кухню.

Не его это дело – выяснять, что творится с этой несчастной. Жалко ее, конечно, но тут каждый сам за себя. И вообще, она не невинная овечка. Знала, куда лезла. А что ситуация оказалась ей не по зубам, кто ж виноват?

На кухне появилась кошка, потерлась боком о Тимову ногу, требовательно мяукнула.