Искусство войны - Сунь-цзы

В трактате У-цзы есть такое место: "Надлежит Синего Дракона всегда иметь слева, Белого Тигра всегда иметь справа, Красного Коршуна - впереди, Желтую Черепаху - позади, Центральный Дворец - над собой, самому же быть под ним" ("У-цзы", III, 7).

Речь идет о знаменах с изображением различных астрологических фигур, большей частью в виде животных и птиц. Обозначения направлений - слева, справа и т. д. - даются, считая от полководца, который находится в центре под своим стягом "Центрального Дворца", под каковым названием подразумевалась звезда Бета созвездия Петуха. Эти знамена служили видимыми признаками отдельных частей боевого построения армии: двух флангов, авангарда и арьергарда. О том, что знамена служили для обозначения построения, свидетельствует и Вэй Ляо-цзы: "Армия делится на три части - центр, правый фланг и левый фланг. Знамя центра - желтое, левого фланга - синее, правого фланга - белое. Солдаты соответственно этому имеют на головных уборах желтые, синие белые перья" ("Вэй Ляо-цзы", XVII, 45).

Знаменами обозначались не только такие крупные части боевого построения, как авангард, арьергард и фланги. Судя по "Вэй Ляо-цзы", ими обозначались и все прочие элементы боевого построения: "Каждый командир имеет свой особый значек" ("Вэй Ляо-цзы", XXI, 51), который служил признаком его части. Таким образом, все боевое построение армии производилось по знаменам.

Но с помощью этих же знамен подавалась и команда. Тот же Вэй Ляо-цзы говорит: "Если знамена подадут сигнал "налево", - поворачиваются налево, если они подают сигнал "направо", - поворачиваются направо" ("Вэй Ляо-цзы", XVIII, 46).

У-цзы объясняет эту систему управления несколько иначе: "Днем все сообразуются со знаменами, бунчуками, штандартами и значками, ночью - с гонгами, барабанами, свирелями и флейтами" ("У-цзы", V, 1). Естественно, что при действиях в темноте знамена не могут служить для сигнализации.

Такова в общих чертах система управления движением китайской армии, как это было установлено еще в древнейшие времена.

Сунь-цзы цитирует "Управление армией" не для того, чтобы подтвердить эту систему. Он хочет показать, чего можно достигнуть этой системой в деле руководства массой: "Гонги, барабаны, знамена и значки соединяют воедино глаза и уши своих солдат. Если же все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад". Все это и составляет наиболее важное для Сунь-цзы. "Это и есть закон руководства массой", - как он говорит.

Мы уже видели в I главе, какое значение Сунь-цзы придает единству во время войны. Там он требует единства всей страны, единения населения с его правительством. Он неоднократно указывает и на необходимость полного единства между армией и ее полководцем. Здесь он требует полнейшего организационного единства армии. Добиться такого единства - значит иметь в своих руках ключ к руководству массами, в данном случае - армией.

Чжан Юй так разъясняет это место:

"Когда солдат много, приходится по необходимости занимать обширную территорию; поэтому голова войска и хвост далеко отстоят друг от друга и солдаты не видят и не слышат друг друга. Поэтому и доводят что-либо до слуха людей, ударяя в барабаны, показывают им что-нибудь, подняв знамена. А когда глаза и уши всех направлены на что-нибудь одно, пусть будет здесь хоть миллион человек, они будут действовать как один".

Очень знаменательно замечание Сунь-цзы, что в условиях такого единства совершенно исключены неорганизованные выступления излишне горячих голов, невозможны и проявления трусости. Организованность и единство будут умерять излишний пыл храбреца, будут не допускать и проявлений трусости, или, как говорит Мэй Яо-чэнь, "слова (Сунь-цзы) "соединяют воедино глаза и уши", означают, что зрение и слух всех людей сделаны единым целым и не дают им возможности разбрестись по сторонам. Забьют в одни барабаны - пойдут вперед, забьют в другие - остановятся, выставят значок справа - повернут вправо, выставят значок слева - повернут влево. Таким образом, храбрецу и трусу не будет дана возможность действовать в одиночку".

Так можно воздействовать на своих солдат. Но Сунь-цзы считает, что под "руководством массой" подразумевается искусство воздействия и на противника. Поэтому в руках искусного полководца те же средства могут служить и для воздействия на глаза и уши солдат неприятельской армии и их полководца. Как это делается?

"В ночном бою применяют много огней и барабанов, в дневном бою применяют много знамен и значков; этим вводят в заблуждение глаза и уши противника", - говорит Сунь-цзы. Сорай так комментирует это место:

"Слова "в ночном бою применяют много огней и барабанов" означают следующее: ночью цвет знамен не виден, поэтому пускают в ход много факелов и барабанов и этим заставляют противника принимать малое количество войск за большое. Слова "в дневном бою применяют много знамен и значков" означают следующее: днем расставляют то там - в горах, то здесь - в лесу много знамен и значков и этим также показывают наличие будто бы большого количества войск; к этому прибегают также и для того, чтобы показать, будто пришла помощь" (Сорай, цит. соч., стр. 157).

Сунь-цзы говорит, что этим способом "у армии можно отнять ее дух, у полководца можно отнять его сердце".

У-цзы принадлежит следующее изречение: "В войне действуют четыре пружины: первая - пружина духа, вторая - пружина местности, третья - пружина действий, четвертая - пружина силы" ("У-цзы", IV, 2). Таким образом, значение духа армии признается и вторым знаменитым стратегом китайской древности. Очень высоко оценивает фактор духа армии и Вэй Ляо-цзы: "То, чем полководец сражается, есть народ; то, чем народ побеждает, есть дух. Дух полон - бьются, духа лишились - бегут". Лю Инь говорит даже так: "Основа - народ, хозяин - дух. Если дух полон, есть и спокойствие, и порядок, и сытость, и бодрость. Если духа лишились - голод, утомление, беспорядок, суета" ("Вэй Ляо-цзы", IV, 11). Поэтому "управление духом" также должно входить в состав искусства полководца.

Первое, с чего начинается это искусство, это знание, что "по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой". Это основное положение, коренящееся в самой природе человеческой. "Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении; это и есть управление духом", - говорит Сунь-цзы.

Яркое толкование этих слов дает Ли Вэй-гун: "Когда существо, в котором заложена жизнь и течет кровь, борется с воодушевлением, не обращая при этом внимания на смерть, это происходит оттого, что таким его делает дух. Поэтому правила ведения войны заключаются в том, чтобы прежде всего обязательно знать своих офицеров и солдат, пробудить в них дух победы. Именно этим способом можно поразить противника" ("Ли Вэй-гун вэньдуй", III, 57).

Слова Сунь-цзы о состоянии духа солдат утром, днем и вечером имеют буквальное и переносное значение. Так понимали все, читавшие Сунь-цзы. Чжан Юй, например, так разъясняет это место:

"Утро - это образ вообще всякого начала, день - это образ средины, вечер - это образ конца; это все - не просто начало, средина и конец дня. Вообще дух людей устроен так, что, когда человек впервые приходит к чему-нибудь и начинает браться за что-нибудь, его дух бодр и полон энергии; когда это продолжается долго, человек утомляется и дух его падает. Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает такой обстановки, когда противник бодр и полон сил и когда защищается крепко, а поджидает, когда тот утомится и будет помышлять только о том, чтобы пойти домой, и тогда такой полководец двинет свои войска и ударит на него. Это означает уметь управлять своим духом и подрывать дух противника".

Чжан Юй прав в том смысле, что под словами "утро, день и вечер" в широком смысле должно подразумевать начало, средину и конец всякого дела, предприятия. Но вместе с тем нельзя совершенно отбрасывать буквальное значение этих слов. Кроме того, эти слова относятся не только к противнику, но и к себе. Нужно уметь управлять духом не только противника, но прежде всего своим собственным. В вышеприведенных фразах Сунь-цзы как будто ничего не говорит об этом, но тем не менее эта сторона его мысли совершенно ясна. "По утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой" - эти слова, сказанные безотносительно к кому бы то ни было, должны быть отнесены к себе так же, как и к противнику. Полководец должен понимать эту естественную смену состояний у своих солдат, учитывать ее при ведении операций и, главное, уметь бороться с вялостью и мыслями о возвращении, уметь превращать их в бодрость. Сорай напоминает исконное положение китайской натурфилософии, а одновременно и философии жизни: "Инь достигает своего предела, и рождается Ян". Ночь достигает своего предела, и рождается утро. Точно так же и утомление, апатия достигают своего предела, и зарождаются бодрость, энергия. Когда противник полон энергии, надлежит уклоняться от боя с ним. Для армии уклонение от боя есть состояние пассивности, на языке натурфилософии - состояние Инь. Но такое состояние для армии ненормально; оно противно ее природе; армия существует только для того, чтобы действовать. Поэтому она может выдержать состояние пассивности некоторое время, но постепенно эта пассивность становится невыносимой для нее. Когда Инь достигает своего предела, рождается Ян. Так и с пассивностью: в известный момент она неминуемо сменяется активностью, приливом бодрости и энергии. Ночь достигает своего предела, и наступает утро. С другой стороны, упорно уклоняясь от боя с противником, можно с уверенностью достигнуть, как думает Сунь-цзы, и того, что пыл противника, не находя себе исхода и растрачиваясь на бесплодные попытки завязать бой, неминуемо угаснет, энергия спадет, бодрость улетучится. Наступит день, а то и вечер. У себя же как раз в этот момент наступит, наоборот, утро. И тогда сама обстановка подсказывает, что делать: "Ударить своей полнотой по пустому у противника". Это и есть управление духом.