Карта костей (ЛП) - Хейг Франческа

Именно так сказала Исповедница Кипу в башне: «Это ты сделал меня такой». Я видела, как наше детство формировало его характер. И дело не в том, кто в этом виноват, а просто в самом факте.

Мы выехали на встречу, когда солнце стояло в зените. Нас сопровождали двадцать человек: десять бойцов Инспектора и десять людей Саймона. Мы с Дудочником, Зои, Саймоном и Инспектором возглавляли отряд. Через полчаса мы увидели, что навстречу едет кавалькада из двадцати или более верховых.

Впереди скакал Зак. Даже издалека я отметила скульптурную линию его подбородка и судорожные движения головой, перемежающие долгие пристальные взгляды.

Снег ослепительно сиял под солнцем. Я прищурилась, всматриваясь в силуэт этого человека, моего близнеца. Бледный; холод раскрасил его щеки багрянцем. Он осторожно держал правую руку, и я посмотрела на свою, все еще на перевязи. Мне захотелось сжать собственную плоть, чтобы заставить его вздрогнуть.

Рядом ехала женщина — единственная не облаченная в солдатский красный плащ. Именно ее охраняли все солдаты. Воительница. Зак насколько раз на нее поглядывал, но она ни разу не посмотрела в его сторону. Ее туго стянутые на затылке волосы делали угловатые черты лица еще более резкими. Она держалась очень прямо, не сводя с нас взгляда.

Воительница воздела руку, и солдаты остановились. Она и Зак продвинулись еще на несколько метров, оставляя кортеж позади. Воительница, подчеркнуто не глядя на меня, посмотрела на моих спутников.

— Вот это альянс, — протянула она. — Опальный лидер Сопротивления, отвергнутый своей же Ассамблеей. Альфа, опустившаяся до жизни среди омег. И изгнанный из Синедриона советник.

— Избавь нас от своих разглагольствований, — перебил ее Дудочник.

Она оставила его слова без внимания и повернулась ко мне:

— И ты. Провидица, чьи видения ведут Сопротивление от одной бойни к другой.

— Мы освободили Нью-Хобарт, — снова встрял Дудочник. — Без Касс у нас бы не получилось.

— У вас не получилось бы без Инспектора, — возразил ему Зак. — И захват города стоил вам половины войска. — Он перевел взгляд от Дудочника на меня и обратно. — Дела у вас пошли совсем плохо с тех пор, как она к вам присоединилась, да? Вы потеряли Остров. Ты потерял свой статус. Многие ваши люди погибли. До тебя еще не дошло? — Он наклонился и доверительно зашептал: — Она — отрава. Всегда такой была.

— Можешь говорить, что пожелаешь, — отозвалась я. — Но ты меня боишься. И всегда боялся.

Его голос щелкнул, как плеть — быстро и яростно:

— Выбирай выражения! У меня есть кое-что твое.

Его перебила Воительница:

— Все это очень интересно, но мы здесь не ради ваших семейных разборок.

— Она права, — подхватил Инспектор. — Нужно обсудить, что мы будем делать дальше.

— Нет никаких «мы», — одернула его Воительница. — Вы захватили Нью-Хобарт, вы даже можете его удержать. Но это всего лишь отсрочка. Как и уничтожение базы данных. Есть другие поселения, другие города.

— Вам нас не остановить, — подхватил Зак. — Вы лишь бесцельно пожертвовали жизнями, толкнули нас к войне. Я же напротив работаю на спасение жизней.

— Спасение жизней альф, — уточнила я. — Путем помещения нас в баки. А тебе известно, что это хуже смерти. — Я знала, чем грозили нам резервуары: агонией, которая длится вечно. — И как ты смеешь говорить о спасении жизни после того, что вы сотворили с детьми!

Воительница улыбнулась, но ее глаза остались пустыми, лишь рот скривился, как острие кинжала.

— Поскольку мы не смогли приветствовать вас в Нью-Хобарте лично, то пожелали убедиться, что наши солдаты передадут вам подарочек. — Она повернулась к Инспектору: — Тебе больше нельзя возвращаться в Уиндхем. Твои денечки в Синедрионе закончены.

— Уже давно, — отозвался Инспектор. — Разве кто-нибудь кроме вас обладает там реальной властью?

— И ты решил, что можешь эту власть перехватить? — рассмеялась Воительница. — Из-за того, что кучка недовольных солдат перебежали к тебе, потому что их предрассудки и суеверия оказались сильнее честолюбия? Ты действительно веришь, что они останутся на твоей стороне, если конфликт разгорится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Они видят, что вы поступаете неправильно, — ответила я.

Зак покачал головой:

— Ты так и осталась наивной дурочкой. Не сострадание погнало их к Инспектору. Им движет не сострадание. Лишь страх. Табу. У них не хватает ума понять, что предлагают технологии. Но нет такого страха, который не победило бы образование. Я видел своими глазами на примере людей, которых мы привлекали для работы с резервуарами. Поначалу каждый боялся. Но сообразив, что я предлагаю мир, в котором не нужно больше беспокоиться из-за близнеца, они понимают его преимущества. Ничто не избавляет от страха быстрее, чем корысть. А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы? — Он посмотрел на меня как на глупого ребенка. — Я обещаю им будущее, свободное от близнецов. Ты предлагаешь войну. Тысячи умрут — альфы, омеги. И даже если вы победите, что тогда? Никакого прогресса. Роковая связь останется обузой для всех. Наши жизни по-прежнему не будут принадлежать только нам. Думаешь, люди последуют за вами, как только это поймут?

— Если ты так уверен в своих позициях, зачем пришел сюда? — спросил Инспектор. — Ты испугался. Мы отвоевали Нью-Хобарт, и вы поняли, что время начинать переговоры.

— Ты не договоришься с омегами, — сказала Воительница. — Они недоговороспособны. — Она указала на меня, Дудочника и Саймона. — У вашей половины населения всегда так. Это потому что вы бесплодны. Вы не годитесь в родители, и из-за этого у вас нет ответственности перед будущими поколениями, чтобы думать наперед, как мы. Именно поэтому вы принципиально близоруки.

— Не годимся в родители? — Я вспомнила Эльзу, ее мягкие руки, оглаживающие волосы мертвых детей. И Нину, которая погибла, защищая детей, которых принесли в приют незнакомые люди. — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить после того, что вы сотворили с детьми! И не только сейчас, а всегда — ведь это альфы отсылают своих детей с глаз долой, а мы принимаем их, заботимся о них, делаем все возможное, чтобы защитить их от вас.

Инспектор меня перебил:

— Не время обмениваться любезностями. Мы все хотим избежать гражданской войны, так что давайте обсудим наши требования. Первый шаг — гарантия, что Синедрион станет придерживаться табу.

— Ваши требования? — фыркнула Воительница. — Ты собрался вести переговоры? — Она медленно кивнула. — Ладно. Я кое-что привезла. Подарочек, который вам понравится. Чтобы было чем открыть переговоры. Подумала, что вам захочется это увидеть.

Не оборачиваясь, она подняла палец, указывая на Зака. Он повернулся к своим солдатам и дал им отмашку. Двое двинулись вперед, и я увидела привязанный между их лошадьми сундук. Зак спрыгнул с лошади, бросив поводья одному из солдат. Всадники начали опускать сундук, и Зак придержал его левой рукой. Когда ящик ставили на землю, внутри что-то загромыхало. Солдаты вернулись в строй, уведя за собой лошадь Зака.

— Открой, — предложил он. — Давай.

— Сам открывай, — отозвалась я.

Зак поднял голову и улыбнулся. Похоже, его не заботило, что мы все еще верхом, а он стоит перед нами спешившийся. Он шагнул вперед и откинул крышку.

На секунду показалось, что там человеческие головы — слишком походили и формой, и размером. Но до меня дошел запах — несочетаемый с зимним воздухом. Он отправил меня прямиком к Острову, где в воздухе всегда присутствовала нотка соли. Перегнувшись через холку лошади, я пристальнее всмотрелась в два предмета внутри ящика. Они представляли собой что-то вроде деревянных скульптур. Зак достал одну — вырезанную из дерева женскую голову с длинными локонами, вьющимися до плеч. От времени древесина выбелилась, время притупило черты, нос стесался почти полностью. Только шея отличалась цветом — удары топора оставили резкие линии, обнажив темную сердцевину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я обернулась к Дудочнику. Он на несколько секунд смежил веки. Открыв глаза, он снова глянул на головы и перевел взгляд на Воительницу.