История - Фукидид

62. По их словам, после вторжения Варвара в Элладу только они одни из беотийцев не перешли на сторону мидян. И этим они особенно гордятся и упрекают нас в измене. Мы же утверждаем: они не присоединились к мидянам лишь потому, что и афиняне так не поступили. Конечно, опять же в силу этого, когда впоследствии афиняне пошли на Элладу, платейцы единственные из беотийцев выступили заодно с афинянами. Обратите все же внимание на то, при сколь различных политических обстоятельствах мы и они так поступили, когда мы держали сторону мидян, а они — афинян. Ведь тогда у нас не было ни равноправной олигархии1, ни демократии. Наш тогдашний государственный строй являл собой полную противоположность законности и правовому порядку и ближе всего был к тираническому произволу. Власть находилась в руках самовластной кучки людей2. Правители, надеясь в случае победы Мидянина еще больше укрепить свое личное господство, держали народ в подчинении насилием и призвали мидийского царя в страну. Это произошло в то время, когда город в целом не был полновластным владыкой у себя, и поэтому его нельзя обвинять за допущенную в те беззаконные времена ошибку. Напротив, после ухода мидян, когда наш город получил законные установления, вы должны знать, как мы сражались против афинян, которые стали нападать на остальных эллинов и пытались подчинить и наш город. Из-за межэллинских раздоров3 афиняне действительно захватили большую часть Эллады, но разве тогда, победив афинян при Коронее4, мы не освободили Беотию? И теперь мы всячески стараемся помочь вам освободить остальных эллинов, доставляя конницу и военные припасы гораздо больше прочих союзников. Вот наш ответ, достаточный для того, чтобы оправдаться от обвинений в сочувствии мидянам.

63. Теперь мы постараемся показать, что именно вы, платейцы, а не мы причинили больше вреда эллинам и поэтому скорее, нежели мы, заслуживаете всяческой кары. По вашим словам, вы заключили союз с афинянами и получили афинское гражданство, чтобы противодействовать нам1. Если так, то вам следовало бы искать помощи афинян только против нас, а не нападать в союзе с ними на других. Ведь такая возможность не помогать афинянам у вас была. Если афиняне даже против воли вас и принуждали к этому, то и тогда ведь уже существовал для борьбы с Мидянином союз лакедемонян, на который вы теперь сами ссылаетесь. Этот союз не только обезопасил бы вас от нашего нападения, но — что самое важное — дал бы вам полную свободу самостоятельного решения своей судьбы. Однако вы добровольно, без всякого принуждения, как прежде, предпочли стать на сторону афинян. Вы ссылаетесь на то, что считали постыдным изменить вашим благодетелям! Но куда постыднее и несправедливее предать всех эллинов — освободителей Эллады2, вместе с которыми вы дали клятву верности союзу, чем одних только афинян, ее поработителей. Вы оказали афинянам услугу, вовсе не соответствующую их благодеянию вам и позорящую вас3. Ведь вы, по вашим словам, призвали их на помощь, терпя обиды от нас, а сами потом стали вместе с ними чинить несправедливости другим. Конечно, постыдно не воздать равною услугой за услугу, но не менее постыдно за услугу, оказанную ради поддержания справедливости, воздавать услугами, направленными к нарушению справедливости.

64. Таким образом, вы ясно показали, что и тогда вы не перешли на сторону мидян не ради эллинов, а лишь потому, что и афиняне не сделали этого. Вы стремились поступить так, как они, и наперекор всем остальным. Теперь же вы притязаете на то, чтобы мы вас вознаградили за доблесть, проявленную в угоду другим афинянам. Но это не полагается. Раз уж вы перешли к афинянам, сражайтесь на их стороне до конца и не ссылайтесь постоянно на старый союз, от которого теперь должно прийти вам спасение. Ведь вы его уже покинули и изменили ему, так как скорее помогали афинянам поработить эгинян1 и некоторых других своих старых союзников, нежели их защищали. И это вы делали не по принуждению, как мы, но добровольно, живя при законном государственном строе, который у вас остался еще и до сих пор. Кроме того, вы также отвергли последнее предложение перед началом осады: сохранить, по крайней мере, мир и остаться нейтральными2. Кто же, как не вы, которые проявили свои доблести лишь на пагубу всем эллинам, по праву заслужил их ненависть? И если вы ранее, как утверждаете, и совершили доблестные деяния, то теперешним своим поведением вы показали, что эти подвиги вовсе не свойственны вам по натуре. Ваша подлинная природа и истинные стремления обнаружились, когда вы вместе с афинянами пошли по пути несправедливости. Вот что мы сочли нужным сказать о нашем вынужденном союзе с мидянами и о вашей добровольной преданности афинянам.

65. Что касается ваших последних обвинений в том, что мы противозаконно напали на ваш город во время мира и даже в священный праздник, то мы считаем, что и в этом деле наша вина меньше вашей. Мы не стали бы отрицать, что поступили несправедливо, если бы по собственному побуждению силой захватили ваш город и злодейски разорили вашу землю. Но раз уж первые из ваших граждан1 и по имущественному положению, и по родовитости сами призвали нас, чтобы заставить вас выйти из союза с чужеземцами и вернуться в исконный общебеотийский союз2, то в чем же наша вина? Ведь зачинщики виновнее в нарушении законов, нежели те, кто идет за ними. По нашему же мнению, ни они, ни мы в действительности не виноваты. Будучи гражданами, подобно вам, они рисковали большим, чем вы, когда открыли нам ворота. Они впустили нас в свой родной город как друзей, а не как врагов. Они желали, чтобы худшие из вас не стали еще хуже, а лучшим было предоставлено то, что соответствует их достоинству. Они хотели лишь оздоровить, подобно строгим наставникам3, ваш образ мыслей, а не лишать город граждан изгнаниями и казнями и старались вернуть нас в родственный союз, ни с кем не ссорить, но заставить жить одинаково со всеми в мире.

66. А то, что мы пришли к вам не с враждебными намерениями, явствует из того, что мы не сделали никому вреда, но открыто предложили1 всем добропорядочным гражданам, которые стояли за старый союз всех беотийцев, присоединиться к нам. Ведь и вы сначала также дружественно пошли нам навстречу, заключили соглашение с нами и хранили полное спокойствие. Лишь обнаружив нашу малочисленность, вы обратились против нас. Если даже вы нашли, что мы поступили неправильно, войдя к вам в город без согласия всего народа, но все же как отлично было наше поведение от вашего! Последуй вы нашему примеру, вы не стали бы прибегать к насилию, а постарались бы убедить нас удалиться; вы же, нарушив соглашение, напали на нас. И не так скорбим мы об участи убитых вами в рукопашной схватке2 (ведь они погибли по закону войны3), как о гибели пленников, простиравших руки с мольбой о пощаде, которых вы оставили в живых, но затем, вопреки данным нам обещаниям, противозаконно казнили. Разве это не ужасное преступление? Тут вы за несколько часов совершили три преступления: нарушили соглашение, казнили пленников и обманули нас, не сдержав своего обещания не казнить их, если мы пощадим ваше имущество на полях. И вот вы все же настаиваете на нашей виновности и требуете своего оправдания. Нет! Если лакедемонские судьи решат правильно, то вы будете наказаны за все ваши преступные деяния.

67. Мы подробно изложили все это ради вас, лакедемоняне, и ради нас самих, чтобы вы знали, что, осудив их, вы поступите справедливо, а мы могли считать наше мщение еще более благочестивым. Не позволяйте смягчить себя их прошлыми доблестями1 (если даже они действительно существовали). На эти доблести могут ссылаться лишь пострадавшие невинно, люди же, совершившие недостойные поступки, заслуживают наказания вдвойне, потому что поступили вопреки своему долгу и своим прежним доблестям. Пусть не трогают вас, судьи, их жалостные вопли, взывание к могилам ваших отцов и ссылки на свое полное одиночество. С своей стороны мы можем указать на более горькую участь нашей молодежи, перебитой платейцами. Их отцы либо пали при Коронее2, стараясь привлечь Беотию на вашу сторону, либо ныне — уже старцы, — лишенные сыновей, в пустых домах с большим правом умоляют вас о наказании платейцев. Люди, незаслуженно страдающие, действительно более достойны жалости; напротив, если злая участь постигнет тех, кто ее заслуживает, как эти платейцы, то этому можно только радоваться. Ведь их теперешним одиночеством они обязаны только себе, так как добровольно оттолкнули своих лучших союзников. С нами, которые ничем их не обидели, они поступили беззаконно, действуя скорее из ненависти, нежели по справедливости, и поныне они еще не понесли за это достаточного наказания. Они будут заслуженно наказаны по закону, так как, вопреки их уверениям3, не простирали руки с мольбами о защите на поле битвы, но после сдачи города добровольно согласились подчиниться вашему судебному приговору. Итак, лакедемоняне, заставьте вновь уважать общеэллинские законы4, попранные платейцами, и воздайте за причиненные нам обиды справедливое удовлетворение5, которое мы заслужили своим рвением в борьбе за правое дело. Не отвергайте нас под влиянием их речи и покажите эллинам на будущее пример того, как вы будете судить, придавая значение не словам, а делам. Если их дела доблестны, то не нужно многих речей, если же это — преступление, то речи, расцвеченные красивыми словами, служат лишь покровом для извращения истины. Если все вожди, какими являетесь вы теперь, будут сводить все разбирательства к краткому и ясному вопросу, то у людей будет меньше соблазна выискивать красивые слова, чтобы оправдывать несправедливые деяния».