Я никогда вас не полюблю (СИ) - Помазуева Елена

— Картинки что ль? — Развернула лист Тосс.

— Реклама нашего спектакля, — пояснила я, с аппетитом потягивая вкусное варево.

— Эгра, глянь! Какую из Тиль страхолюдину нарисовали, — громко засмеялась хозяйка.

— Джолин, — мягко улыбнулась непосредственности. — В театре меня зовут Джолин.

— Чем Тиль не понравилось? — Нахмурилась оборотниха.

— Тиоль, — поправила ее.

— Темный твой знает? — Тосс задумчиво меня осмотрела. — Плохо он тебя кормит. Совсем мясо на боках не наросло.

— Он ее варить не собирается, — фыркнула Эгра.

— Лаэр Дэрил пропал. Говорят, погиб, — постаралась сказать спокойно, но голос все равно дрогнул.

— Слухачи! Помяни мое слово, слухачей дело! — Хлопнула широкой ладонью по столу Тосс. — От них все беды.

— Язык прикуси, — рыкнула на нее оборотниха.

— Слухачей рядом с ним крутилось много. Одна из них во время обыска брошь из алого акрага украла, — вспомнив короткое время, когда мы жили вместе, со вздохом произнесла я.

— Вот! Всегда об этом говорила! — Торжественно подняла палец Тосс. — Жируют на наших костях.

— То-то я смотрю, осунулась, — фыркнула Эгра.

Беззлобная перепалка женщин, горячая похлебка делала свое дело. В тепле кухни согрелась, разомлела, снова почувствовав себя в относительной безопасности. За грубоватыми речами прятались добрые побуждения и сердца.

— Как решилась в столицу вернуться? — Немного помолчав, спросила Эгра.

— Хочу узнать о судьбе мужа, — со вздохом призналась я.

— Мужа? — Уточнила обортниха.

— Да. Мы прошли с ним через Арку. У нас сын родился, — улыбнулась на забавную реакцию обеих женщин.

— Что творится в Сумеречном мире! — Удивленно покачала головой Тосс. — Ну-ну.

Эгра забавно пошевелила ушами, отчего кисточки закачались. Она промолчала, но видно и для оборотнихи оказалась новость неожиданной.

— Мать, сестра живы? — Спросила Тосс, переведя тему.

— Да, благодарю. — Отозвалась, возвращаясь из печальных воспоминаний. — Вы очень помогли нам.

— Вздор! — Отмахнулась Эгра. — Где еще Тосс нашла бы такую дешевую поломойку?

Мы переглянулись и одновременно рассмеялись.

Тогда-то ко мне и пришло понимание, что жизнь не стоит на месте, и не стоит оглядываться в прошлое, неся в себе горе. Люди меняются. То, что раньше вызывало отчаяние, сейчас давало повод пошутить.

В театр я вернулась воодушевленная и с идеей к новому спектаклю. Усиль первым оценил перспективы, а потом мы совместно доказали Фальсу, что людям необходимо дарить надежду. Почему бы не сделать это с помощью комедии?

Сценарий писали совместно. Каждый старался придумать как можно больше смешных моментов, чтобы у зрителя не оставалось шанса на грусть. Тод Лимк примкнул к нам сразу же, едва мы объяснили задумку. Вскоре труппу лихорадило от предвкушения будущего успеха.

Сюжет получился незамысловатый. Две подруги влюбились в молодых людей, но родные не одобряли их выбор. Девушки решили сбежать, а чтобы их родные не смогли быстро найти, поменялись именами. Череда недоразумений, всеобщая путаница должна была вызывать у зрителей здоровый смех. Разумеется, в итоге любовь побеждает, преодолевая все преграды.

— Убедительней признавайся в любви, Усиль! — Кричал на фейри режиссер. — Наверное, дома ты больше пыла проявляешь!

— Больше, — огрызался Усиль.

Я вздыхала и отходила к отметке, откуда начиналась сцена. Пытка «признанием» продолжалась долго.

— Что происходит? — Устало поинтересовался Тод Лимк из-за кулис.

— Любовь у Джолин и Усиля не получается, — ехидным голосом проинформировал на весь зал Фальс.

Актеры над шуткой смеялись долго и с удовольствием. Только мы встретились понимающими взглядами и вновь принялись играть неполучающуюся сцену.

— Начали! — Крикнул режиссер. — Джолин, твоя реплика!

В итоге мы справились, и сегодня с волнением ожидали начала представления, которое почему-то задерживалось. Я пробегала глазами по строчкам текста, поправляла прическу, приглаживала платье. Лаэль старалась поддержать и успокоить, предрекая грандиозный триумф, до которого нас отделяло целое представление.

— Ты бы узнала, из-за чего задерживают, — попросила я.

— Ладно! Только не бледней еще больше, на тебя грима не напасешься, — согласилась сестра.

Сегодняшним вечером мама предложила побыть с Эдмоном. Она немного настороженно относилась к малышу, не понимая как воспитывать темного. Но она его любила и баловала, пока я не видела. Впрочем, мальчик очаровывал любого, кто видел его. Он родился, не имея понятия о ситуации в Сумеречном мире. Рядом с ним постоянно находилась любящая тетя и бабушка. Мама и папа приходили поздно, зато с удовольствием за завтраком играли с ним.

— Узнала? — Поспешила навстречу сестре, когда она распахнула дверь.

— Джолин к вам гости, — натянутым голосом произнесла Лаэль.

— Гости? Перед спектаклем? — Удивилась я.

Оттеснив Лаэль в сторону, в проеме появился темный. Испуганно прижала руку к груди.

— Джойлин Вольс. Прима столичного театра, — произнес незнакомец и шагнул вперед.

Синхронно отступила назад.

— С кем имею честь? — Вежливо поинтересовалась, но плечи расправила.

Давно не общалась с темными лаэрами и почти позабыла, насколько они подавляют своей мощью.

— Кайлин Тригой, — представился он и снял шляпу.

Длинные волосы, стянутые позади в хвост, после влажного воздуха на улице завивались локонами. Великолепную одежду, перехваченую богато расшитой драгоценными камнями перевязью, высокие сапоги осмотрела мимолетным взглядом, и передо мной вспыхнуло воспоминание из прошлого. Дэрил и его друг пришли в «Сварливую кошку». Именно тогда они обсуждали указ Лэра о зачистки фейри.

— Чем обязана? — Вскинула голову выше, чтобы не показаться испуганной неожиданной встречей.

— На премьере будет присутствовать одна высокопоставленная персона, — оглянувшись на дверной проем, где продолжала стоять в ожидании Лаэль.

— Несколько необычно, — отозвалась я.

— Ваша слава привлекла внимание первых лиц, — улыбнулся темный, отчего сердце испугано ухнуло вниз.

— Славу надо заслужить, — тактично решила прекратить сомнительные комплименты.

— Сегодня как раз будет повод узнать, насколько правдиво мнение общества о вашем таланте, лаэра Вольс. Если понравитесь, вас пригласят на ужин.

— Зачем? — Хмуро уставилась на мужчину.

— Для беседы, — неприятно улыбнулся темный. — В ваших интересах показать себя с лучшей стороны. Старайтесь!

Последнее слово прозвучало, как приказ. Кайлин Тригой не ждал ответа. Он развернулся и покинул гримерку.

— Лаэль, что это было? — Растерянно посмотрела на сестру.

— Кажется, ты добивалась именно этого момента, — задумалась она.

— Ты хочешь сказать… — ткнула рукой в направлении ушедшего темного.

— Не знаю. Связующие нити ничего не говорят, словно кто-то специально сделал завесу, — покачала она головой. — Просто подумай, ради кого стали бы прятать нити?

Имя правителя между нами не прозвучало, но оно осязаемо повисло в тишине душной комнаты, пропахшей сыростью и несвежим платьем. Постоянные дожди и протекающая крыша не позволяли проветривать помещение и высушивать выстиранные платья. Огонь для обогрева экономили, разжигая очаг только перед представлениями, чтобы можно было переодеваться в тепле.

— Я сделаю, как мне велели, — с решительным видом устроилась перед зеркалом. — Мне необходимо освежить грим. Ты права, я слишком бледная.

— Успокойся. У тебя все получится, — попыталась успокоить меня Лаэль.

— Я в этом не сомневаюсь, — встретилась с ней взглядом, потом развернулась лицом к лицу и с тревогой всмотрелась. — Если со мной что-то случится, воспитай Эдмона.

— Ты вернешься, — пожала она мои дрожащие от волнения руки. — Я в этом уверена.

— Да будет так, — согласилась с ней. — Мой грим должен быть идеальным.

— Тогда уменьши его количество, — посоветовала Лаэль.

Задержка перед началом спектакля пошла мне на пользу. Я смогла взять себя в руки, сосредоточиться и сделать грим более естественным. По задумке мой облик должен был быть гротескным. Огромные ресницы, ярко намалеванные губы характеризовали мою героиню как легкомысленную девушку. Сейчас я пошла против требования режиссера, с помощью красок подчеркнув мой истинный облик. Длинные ресницы уложили обратно в коробочку для следующего представления, надеюсь, я буду в нем играть, кармин легко коснулся губ, а на щеки нанесли едва заметный румянец. Не скажу, что с красками на лице выгляжу лучше, но зрители должны рассмотреть изображенные мной эмоции.