Нулевой том (сборник) - Андрей Битов

Смотрят. Доцент, их руководитель. Вахтер. Пара студенток. Мишка, оказывается, тоже тут.

И он, Кирилл.

– Льет, – сказал кто-то.

– Льет, – сказал вахтер. – Такой дождь помню только раз, в пятьдесят третьем.

– Да, льет…

– Какая сила природы! Какая мощь! – сказал доцент, делая благородное лицо и адресуясь к студенткам.

– Льет… Да, льет… О, льет… – запищали студентки.

– Вода, – сказал Кирилл.

И выпрыгнул, как нырнул.

– Ишь, молодежь…

А Кирилл прыгал через лужи. Но ботинки вмиг промокли. И было бесполезно что-либо предпринимать: луж не было – спускалась под гору, текла, журчала ровным плоским потоком вода. А сверху не капли – толстенькие трубки протянулись к асфальту. И вокруг молоко-туман – не видно. А что поближе, видно, как через неровное бутылочное стекло.

Да и особенно не посмотришь: барабанит дождь по башке, а с волос, а со лба – в глаза.

Дождь, в общем, теплый. Или тело горячее.

Все насквозь. Шевелятся живые освеженные мышцы, облепленные второй тряпичной кожей.

И хорошо, как лет десять назад, когда можно было выскочить голому в такой дождь, и прыгать, и вопить, месить ногами грязь и швыряться ею. А из-за дождя ничего не слышно, что кричат с крыльца взрослые. И не добраться до них, мелких мокрых лягушат, этим взрослым: взрослые трусят.

Хорошо. А смотреть по сторонам трудно – заливает глаза. А смотреть по сторонам вовсе необязательно. Под ноги. Ноги в воду: «Хлюп-хлюп!» Вода в ботинках: «Чавк-чавк!»

Смотришь под ноги: толстенькие трубки тянутся сверху, отпрыгивают от асфальта… И уже не поймешь, откуда дождь. Снизу? Сверху?

Дождь сгоняет людей под тент закусочной. Тент намок и протекает. Люди жмутся. От нечего делать берут пирожки и кофе. Получается очередь. Пирожки недожарены. Получается скандал.

Мужик, толстый, налитой угаром. На ногах держится. С ним приятель и две женщины. Это их женщины. Еще не хватало брать им кофе!

– Мы не хотим, – говорит он приятелю и женщинам. – А вы, если хотите, берите сами.

Женщины взяли. Тогда и мужик с приятелем взял.

– Нет, ты снеси их на кухню, – рычал мужик на продавщицу, – ты кого сырым тестом кормишь?

– Да я что… я получила такие… обращайтесь туда сами…

– Не-е-ет, ты продаешь – с тебя и спрос. Мы, может, детей кормим… Чем мы детей кормим? Надкусил – и брось. Добро бы три копейки стоил, а то – тринадцать! А гривенник еще заработать надо… Советский Союз – большой…

А мимо с задорными лицами проходили мокрые до нитки. Им уже все равно. У них победный вид: «Вот как я промок! Мне нечего терять…» Им радостно. Может, им помнится детство, как Кириллу. А может, потому, что все равно. Они молоды, как Кирилл.

Людям радостно, когда все равно.

Люди пьют и напиваются…

– Пошли, – сказал мужик женщинам, отрывая их взглядом от кофе и со стульев.

Это их женщины.

Сегодня воскресенье. Это их день.

Они честно свое отработали.

«Мы – рабочие люди!»

СВОЛОЧЬ!

Кирилл выпрыгнул из-под тента. Затопал. Куда интересней смотреть на брызги…

– Вот как я промок! – радостно улыбаясь, сказал он, вваливаясь в комнату.

Люся сидела гордо и недовольно – едва кивнула. Рядом с ней развалился специалист.

– Привет, Кирюха! – вскинул он руку.

Подруга смотрела умными, добрыми глазами.

А Кирилл стоял посреди комнаты. С расставленных ног, с опущенных рук стекала в лужу вода. Волосы налипли на глаза.

И вдруг одежда такой противной, липкой и холодной, массой ощутилась на всем теле.

«Представляю, что за фигура…» – пронеслось у него в голове.

Кирилл вытащил из кармана бутылку вина.

– Ого-го-го! Выпьем! – жизнерадостно вскричал специалист.

– Сам сбегай, – сказал Кирилл.

– Я пить не буду, – сказала Люся.

– Почему-у-у? – протянул Кирилл.

– Не хочу.

– Ну что ты, Люсенька… – сказал специалист. – Перестань дуться, бя-я-ка. – Специалист препротивно надул губки. – Я ведь просто так сказал…

«Когда они успели?..» – недоумевал Кирилл. К телу все противнее прилипала одежда и ощущалась при каждом движении.

– Ну, Люсенька… Ну… – гладил ее по руке специалист.

Кирилл переводил взгляд с Люси на специалиста и обратно.

Подруга переводила с Кирилла на Люсю.

Люся смотрела бесконечным взглядом мимо специалиста. Ее еще нужно было упрашивать, но она заметно оттаивала.

Специалист подмигивал Кириллу и тянул:

– Лю-ю-сенька… Лю-ю-ю…

«Вот паскудство», – думал Кирилл.

– Лю-ю-сенька – бя-я-яка, – сказал Кирилл противным голосом и подруге: – Пусть они друг друга уговаривают… А мы пока выпьем?

Валя достала рюмки. Кирилл налил две.

И, пожалуй, ему наплевать. Конечно же, ему наплевать. Ему наплевать в высшей степени на Люсю и специалиста. И, пожалуй, они самая подходящая пара.

«Мне все равно», – думал он.

Но непреодолимое желание сделать какую-нибудь гордую гадость было в нем. Он перебирал романтические варианты мщения, но все они разбивались о его же собственное презрение к специалисту, а ничего остроумнее не придумывалось.

«Значит, мне все-таки не все равно, – думал он. – Ну и пусть».

И сказал громко:

– Я дьявольски промок. Даже под младенцами меняют пеленки. Я разденусь, с вашего разрешения…

И, не дожидаясь реакции, начал сдирать с себя одежду.

И вот он стоит в одних трусах, и в руках у него куча жеваных тряпок. А Люся изо всех сил сохраняет каменное лицо, а у специалиста недоуменно-тупое выражение. А у подруги пробежала легкая тень, она встала, мягко забрала из его рук одежду и принесла халат.

«Неужели она умница?..» – подумал Кирилл.

Он уселся, поджав босые ноги.

– Выпьем, – сказал он Вале.

Валя смотрела ему в глаза мягко и ласково.

– Зачем вы так? – сказала она тихо.

– Ну… ну, бывает, – покраснел он. – Вы ведь умница. Поймите… Ну, за мой день рождения.

– Я пойду, – встала Люся.

– Что ты, что ты! – сказал специалист. – Такой дождь! Посидим еще… – Он обнял ее за плечи. Усадил.

Кирилл рассматривал все это.

– Может, выпьете? – сказал он. Специалист открыл рот. – Не выпьете – не надо, – сказал Кирилл.

И налил по второй. Себе и Вале. Уж больно злила его Люся, да еще со специалистом… И он сказал:

– А между прочим, когда я сидел в сумасшедшем доме…

Каменное молчание. Даже Валя убрала взгляд, и Кирилл еле заметил, что она улыбнулась.

Кирилл потянулся за бутылкой.

– Вы не обижайтесь, Кирилл, я больше не буду… Просто мне не надо больше.

– Вы славная, – сказал Кирилл и налил себе.

И еще налил. Немножко загудело.

– Я себя нелепо веду? – спросил он Валю.

– Ничего, не так уж страшно, – улыбнулась она.

– Ну, сикамбры, – обратился он к специалисту и Люсе (специалист вздрогнул и сдернул руку с Люсиного колена). – Что молчите? Может, все-таки выпьете? – Кирилл разлил. – Чтоб мы поумнели! Да вы не морщитесь, Люся, я ведь себя тоже причисляю… А? Что вы сказали?

– Умнейте сами, – сказала Люся.

– Ну, у меня-то к тому все данные, – сказал Кирилл. – А вы ведь даже не хотите…

– Я пошла, – сказала Люся.

Специалист встал.

– Я тоже пойду, Кирилл, – сказала Валя.

– Неужели мне нельзя подсохнуть? – сказал он. Вино уже сильно стукнуло ему в голову, и он смотрел на Валю маслянистыми глазами. Валя не отводила взгляда.

– Я бы вас оставила, – сказала она, – но скоро придет со смены сестра, и будет неудобно. Это ведь вообще-то комната сестры.

– Ну, что вы, – говорил Кирилл. Ему было тепло. В окно плескал дождь. И Валя – славная девушка. – Неужели прямо сейчас и придет?..

– Придет через час. Но ведь уже поздно…

– Мы пошли, – сказала Люся.

– Правда, Кирилл, – сказала Валя, – нам тоже надо идти…

Странно прозвучало это «нам».

– Ну, так хотя бы часок посидим еще. Потом я уйду. – Ему во что бы то ни стало надо было остаться с Валей. Чтоб видела Люся. А может… Но в этом Кирилл не был так уверен. – Я, честное слово, уйду через час. Я ведь только оттого, что мне неуютно. Вы понимаете, не в комнате неуютно, а там… Только оттого говорю разные глупости. А так я могу много интересного вам рассказать…

– Мы пошли, – настаивала Люся.

– Ну, пожалуйста, Валя, – говорил Кирилл.

– Мы ушли, – хлопнула Люся дверью.

Валя села.

– Рассердилась? – спросил Кирилл.

– Конечно. А вы бы на ее месте?

– А она на моем?

Валя улыбнулась.

– Так ей и надо, – сказал он. – Выпейте со мной, Валя, прекрасный вы человек. – И посмотрел на нее долгим «мужским» взглядом.

Валя улыбалась ему, как ребенку, которому прощают шалости.

– Мне больше не надо, Кирюша… – сказала она. – Я уже пьяна.

– А я похвастался, – сказал Кирюша, – и интересного ничего не могу придумать.

– А мне и так интересно, – сказала Валя.

– Почему это мне вам ни врать, ни хамить неохота…

Валя смотрела на Кирилла ясными глазами, и губы были на месте, а лицо улыбалось. И она казалась Кириллу очень приятной, мягкой и умной, и странно, что казалась иной когда-то.