Лошадь под водой (Кровавый круг) - Лен Дейтон

Что произошло? Этого, пожалуй, никто никогда не узнает. Очень мало подводных лодок типа XXI серии "U" спускалось под воду. Когда пришли союзники, большинство из них еще находилось в полузавершенном виде на стапелях Северной Германии. Насколько мне известно, нигде в мире не существует ни одной целой лодки XXI серии "U", если не считать дна Атлантического океана около Албуфейры.

Томас понимал, если пренебречь плавающими вокруг разлагающимися трупами, то с подводной лодки, предназначенной для бегства высокопоставленных нацистов, можно получить ценную добычу. На что рассчитывал Томас, мы уже не узнаем никогда. Но, подняв со дна моря канистры с героином (это был популярный способ перевозки нацистских сокровищ), он знал, что ему потребуется помощь для того, чтобы распорядиться наркотиком. Он не мог подыскать более подходящего помощника, чем Гэрри Кондит. Фраза в дневнике Смита: «Скажи К» (Кнобелю) заставила меня подумать, что Гэрри Кондит – ученый.

Томас никогда не утрачивал уважения к да Кунье. Он замирал, если тот приближался, и отвечал ему кратко, односложно, в манере, принятой на германском флоте.

Как и все немцы, да Кунья смог научиться говорить по-португальски без акцента. Трудно сказать, что знал Томас о буе, но ему стало известно достаточно, чтобы шантажировать по крайней мере одного человека, чье имя фигурировало в списках Смита.

Хотя Томас каждые шесть месяцев отправлялся с да Куньей проверять цилиндр, до нашего совместного путешествия он никогда не делал попытки извлечь его с морского дна. Томас получил от да Куньи только радиоприемник, а мы украли у него радиопередатчик, с помощью которого цилиндр можно было вызвать с морского дна, а не только получать каждые двенадцать часов сигнал от него. Томас бросился, чтобы достать цилиндр, когда ему стало известно, что да Кунья сбежал (как и предвидел Гэрри Кондит).

Почему да Кунья держал документы на морском дне? Он был шантажист. Смита он «убедил» оборудовать ему исследовательскую лабораторию и что меня следует отозвать из Албуфейры. Скольких еще людей «убеждали» совершать различные поступки?

Я взял досье с названием «OSTRA». Устрица, лежащая на дне моря с жемчужиной внутри, – вот что представлял собой цилиндр да Куньи. Я добавил туда письма, которые извлек из буя. Они образовали небольшую горку на блестящем письменном столе Доулиша.

– Вот и все, – презрительно фыркнул Доулиш.

– Да, – пожал я плечами. – Я думаю, что большинство этих людей ссужали время от времени деньгами движение «Молодая Европа».

– Весело! – улыбнулся Доулиш. – Я знал, что ты справишься.

– Конечно, – кивнул я, – особенно когда вы хотели отменить всю операцию. – Доулиш взглянул на меня поверх очков, что могло означать крайнее раздражение. – Более того, вы знали, что девушка работает на американское бюро по вопросам наркотиков, и не предупредили меня.

– Да, – произнес Доулиш мягко, – но она служащая очень незначительного ранга. И к тому же я не хотел способствовать установлению связей внутри группы.

Минуты две-три мы смотрели друг на друга несколько смущенно.

– Социальных связей?

– Конечно, – согласился Доулиш. Он вычистил содержимое своей трубки с помощью перочинного ножа.

– Когда будет арестован Смит? – спросил я.

– Арестован? Какой странный вопрос. Почему он должен быть арестован? – уставился на меня Доулиш.

– Потому что он краеугольный камень международного фашистского движения, собирающегося свергнуть демократическое правительство, – терпеливо констатировал я.

– Ты, конечно, не воображаешь, что можно отправить в тюрьму каждого, кто соответствует этому понятию. Где нашлось бы столько места для них? Кроме того, боннское правительство осталось бы без государственного аппарата. – Он сардонически улыбнулся и похлопал по пачке бумаг на столе. – Наши друзья приносят гораздо больше пользы там, где они находятся, пока знают, что английское правительство имеет эту небольшую пачку бумаг в хранилище Кевина Касселя.

Он открыл ящик стола и извлек еще значительно большую пачку документов, сложенных в папку. На ней стояло: "Движение «Молодая Европа», написанное бисерным почерком Элис. Это свидетельствовало о долгих месяцах работы, о которой Доулиш никогда мне не говорил.

– Ты не понимал своей роли, мой мальчик, – чопорно добавил он. – Мы не ждали от тебя какого-то открытия. Просто мы знали, что ты заставишь их совершить какую-нибудь неосторожность.

Послесловие

Во вторник я отвез все материалы к Кевину Касселю в его Центральную регистратуру. Он расписался, официально оформил поступление документов и пожелал мне веселого Рождества.

– Ну, пост позади! – сказал я. Но почему он всегда улыбается?

Я поехал назад через Рипли. Старая леди засовывала вату в витрину своего магазина, чтобы написать потом «С Рождеством!». Снаружи мужчина лопатой расчищал дорожку к двери.

– Теперь ты имеешь полное представление о завершенной работе, – такими словами встретил меня Доулиш и завел провокационный разговор о том, как хорошо лежать и загорать на солнце.

От моего имени он провел заседание подкомитета по структурной подготовке и нанес мастерский удар О'Брайену в борьбе за контроль над консультативным советом Страттона. Доулиш ухитрился включить в этот подкомитет всех членов совета Страттона за исключением О'Брайена, что исключало присутствие последнего на всех собраниях.

Готовый к новым сражениям Доулиш сидел в своем засаленном кожаном кресле и пускал облака дыма в герцога Веллингтона. При этом он утверждал, что успех – это состояние ума.

Бернард распространился по всему моему кабинету, но постарался совершенно не заниматься моими бумагами. Тринадцатисантиметровая линза и фотоаппарат «Никон» оказались перепачканы абрикосовым джемом, а мой секретарь выполнял половину всех машинописных работ в здании. Несмотря на горячие протесты, я выпихнул Бернарда и его скоросшиватели с двадцатью карточками, и ему пришлось расположиться где-то еще. Уходя, он бросил:

– И я должен тебе двухфунтовый пакет сахара.

– Воровать сахар – уголовное преступление, – проворчал я. – Неужели тебя не научили хорошим манерам в Кембридже?

– Единственное, чему я научился в Кембридже, – ответил Бернард, – это надевать пятнадцатидюймовые штаны, не снимая кроссовок.

Элис принесла мне немного сахара.

В пятницу я повез Чарли делать покупки к Рождеству в Вест-Энд. Он приобрела своему отцу подписку на журнал «Плейбой», а я отправил Бею итонский галстук, все же мы оба, пусть каждый по-своему, боролись с государственной системой. Чарли попыталась пошутить на мой счет по поводу теории таяния льда, в которую я поверил, но я не прореагировал.

– Твой старик ведь адмирал, не правда ли? – спросил я.

– Да, фантазер.

– Ладно. – Я хотел бы поговорить с ним о водолазном снаряжении. Лиссабон потерял часть его, а оно, видишь ли, числится за мной. От меня требуют, чтобы я заплатил за это двести пятьдесят фунтов.

– Поедем ко мне, – пригласила она, – я подумаю, что можно сделать.

– Ты поможешь? – спросил я.

– Утешу, – ответила она. – Утешу.

Приложения

1. ПРОСЛУШИВАНИЕ ТЕЛЕФОНОВ

Когда вы разговариваете по телефону, это равносильно тому, что вы кричите с крыши. Огромное количество телефонных номеров в Англии прослушивается. В США перехват телефонных разговоров – целая отрасль промышленности.

1 Прослушивать на всякий случайозначает подключиться к главному почтамту, то есть поменять провода на пульте таким образом, что телефон вашей «жертвы» будет вызывать ваш номер одновременно с тем номером, который набирается. Вы должны только слушать или записывать. Замечание: если вам нужно узнать, по какому номеру звонили, потребуется еще регистратор набора, чтобы подсчитывать цифры.

2 Установка прослушивания.Возьмите ваши приборы для прослушивания (коробку, комплект ручных инструментов и «крокодилы» – скрепки) на конечную телефонную станцию, «попробуйте» провода влажным пальцем, чтобы отыскать нужный. Замечание: друг на главном почтамте может назвать вам «пары» и подсказать, на каком расстоянии от «жертвы» их можно обнаружить. Это несколько облегчит вашу задачу.

3 Прослушать только один разговорможно свободно с наружной зеленой «коробки», но сначала ознакомьтесь с формой, которую носят офицеры связи.

4 Прослушивается ли ваш телефон?Прерывается ли ваш разговор чаще обычного, когда вы звоните по определенному номеру? Пусть вас не вводит в заблуждение обычная давнишняя неисправность, которой грешат все линии главного почтамта.) Замечали ли вы, что четкость и ясность усиливаются после нескольких минут разговора? Это объясняется тем, что прослушивающий небрежно положил трубку. Мораль: не говорите по телефону ничего конфиденциального, но если это все же необходимо, поговорите некоторое время на отвлеченные темы, может, подслушивающий отключится.