Алая Принцесса. Академия Магии - Юлия Четвергова

я бы узнала его, в конце концов, и без его прокола с магией, почувствовала бы, ведь мы с ним связаны, и отрицать это теперь бессмысленно. Я чувствую связь, о которой писали в книгах древние авторы.

Поняв, что меня больше не удерживают, медленно обернулась. Вот он — тот самый момент истины.

— Ну, и подлец же ты, Дантениэль! — Залепив ему пощечину, почувствовала, как трясутся руки от переизбытка эмоций, а на глаза наворачиваются слезы, стоило только мне увидеть эти изумрудные глаза, черные взъерошенные волосы до плеч, и легкую, грустную полуулыбку на таких знакомых и родных губах.

Этот мазохист улыбался! Я не могла поверить своим глазам!

— Тебе весело? — Я знала и видела, что ему вот ни дарххара не весело, но от обиды слова лились сплошным потоком. Это был тот самый момент, когда язык говорит быстрее, чем ты успеешь адекватно поразмыслить над всем. — Ты бросил меня, пообещав всегда быть рядом! От тебя ни весточки не было почти полтора зара, и что теперь? Ты просто явился сюда, думая, что я приму тебя, как ни в чем не бывало? А как же твоя невеста?! — Тут я замолчала, и меня осенило. — Да ты дважды подлец, Дантениэль! У тебя есть невеста, а ты… Инициировал связь со мной?!

Я все еще пребывая в шоке, лихорадочно стала рассматривать свои трясущиеся руки на предмет наличия брачного узора, но ничего такого не нашла, поэтому перешла на осмотр всего тела.

— Эсса, успокойся, дай мне тебе всё объяснить. — Убеждающе спокойным тоном произнес Дракон, но я его уже не слушала.

— Быстро верни все обратно, как было! — Воскликнула я, стукнув его кулаком по груди, но Данте даже не пошатнулся, смотря на меня серьезным и решительным взглядом.

— Нет. — На его лице ни один мускул не дрогнул.

— Не-ет?! — Прошипела, чувствуя, как ярость наполняет каждую клеточку моего тела. — Ты насильно привязал меня к себе сначала Ритуалом на Крови, а теперь ты его инициировал, опять же без моего согласия, и ты еще смеешь говорить мне «нет»?!

— Да. — Вся его поза выражала твердое намерение до последнего стоять на своем. Он не сдастся, я помню этот взгляд еще с детства. Если Данте так на тебя смотрел, — это всё, приплыли, что называется.

Помню, я нашла в его комнате старенький потрепанный фолиант по боевому искусству, и попросила Данте дать мне его почитать, но тот ни в какую не соглашался, как бы я его не упрашивала, какие бы заманчивые предложения не делала — нет и всё. И вот этот вот упрямый взгляд.

Но разве меня это остановило? Наивный Данте поверил, что я сдалась, а я спустя некоторое время выкрала фолиант, пока он был на утренней тренировке с Вальтером. И только открыв страницы книги, и пролистав их, я поняла, почему он ни в какую не хотел мне его давать.

Практически на каждой странице этого пыльного фолианта, красовались нелестные надписи в адрес одной рыжей принцессы, которые сопровождались корявыми рисунками меня в виде «палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек», достойными какого-нибудь шестизарного карапуза, но никак не мальчика-подростка.

Конечно, я потом ему отомстила, но этот взгляд запомнила и намотала на ус. И вот снова — здорово.

— Ты просил зен на то, чтобы я могла дать тебе ответ! Что поменялось?! — Мои руки начали воспламеняться, но я упорно тушила магию Огня в себе, потому что лаборатория Арагона — это не то, что хотелось спалить. Здесь хотелось творить свои темные делишки, но никак не поджигать драгоценные книги, ингредиенты и реактивы с прочей Зельеварской атрибутикой. Чую, что Данте не зря выбрал это место, чтобы признаться.

— Всё поменялось сегодня утром. — Казалось, Дракон даже не замечает того, что я доведена до ручки, или не хочет замечать. Ну, или он попросту меня уже не боится, что очень больно ударило по моему самолюбию, ведь раньше, по-детству, его пятки только так сверкали, стоило ему завидеть меня на горизонте. — Когда ты сказала, что Эрик готовит нападение на Алые Земли, я понял, что у нас с тобой больше нет времени заниматься ерундой.

— Ты хотел сказать, у тебя нет времени? — Ткнула его пальцем в грудь, мечтая как минимум расцарапать его холеное личико только за эту спокойную реакцию на мою истерику. — Ведь это ты играл в игры с изменением облика.

— Так было нужно. — Его рука потянулась к моей, но я заметила это и отдернула свою в сторону.

— Для чего? Для того, чтобы помучить меня еще больше? — По щекам потекли слезы. Я зло смахнула их. Я не хочу плакать, так почему же слезы льются сами собой?!

— Эсса, — Данте с затаенной болью в глазах смотрел на меня, — я… Я и подумать не мог, что тебе было так больно. — Он снова потянулся ко мне, но на этот раз, обнял, несмотря на то, что я отпихивала его и пыталась ударить. В его объятиях я разрыдалась уже по-настоящему. Так, как плакала только один раз в своей жизни, когда умерла мама. Ведь тогда я не знала, что она Демиург Смерти и просто ушла от нас, чтобы не погубить.

Дракон утешающе гладил меня по спине и волосам, когда я утихомирилась и перестала вырываться, превращая его черную рубашку в соленое озеро.

— Почему ты соврал? — Глухо спросила я, уткнувшись в его грудь.

— Я не соврал, я ведь рядом. — Грустно усмехнувшись, он прижал меня к себе еще сильнее. — Мне было очень плохо без тебя. — Очень тихо добавил Дракон.

Я подняла на него заплаканные глаза, чтобы увидеть в его взгляде то, что и Данте было несладко. Не знаю, что еще могло бы выглядеть искреннее, чем его взгляд сейчас.

— Почему ты не писал мне даже? А как же невеста? — Снова вспомнив о некой неизвестной мне пассии Данте, я начала вырываться, и у меня получилось. Скрестив руки на груди, выжидающе на него уставилась. — Лучше отвечай, пока я сама не додумала. — Пригрозив ему, прикусила щеку, на самом деле боясь услышать правду в стиле «Да, у меня есть невеста, прости».

— Ты — моя невеста! — Внезапно вспылил Данте. — Единственная. Всегда была и остаешься! — Продолжал рычать Дракон, а я оторопела. Но потом до меня дошло, скорей всего у него есть невеста, но он отрицает этот факт. Ведь это Вальтер прислал мне письмо «радости», а значит, это его идея.

— То, что ты хочешь, чтобы я была твоей невестой — не означает, что я согласна! — Почему-то в этот момент я прониклась сочувствием,