Таинственный монах - Александр Владимиров

Игорь достал из кармана флэшку, чем тут же привлек внимание особистов. Подкинул ее вверх и нажал на кнопку управления на машине времени. Ему повезло, он появился из ничего за спиной военнослужащего. Еще чуть-чуть и о нем никто и никогда бы уже ни вспомнил.

Ермилов обошел его и направился к зданию вокзала. Недолго думая заказал билет на этот же день уже в обратную сторону. Затем пошел в буфет, где плотно пообедал и только после этого, наняв такси, выехал к центральному архиву. Ему самому было интересно, сколько времени он сможет проработать без отдыха, в полупустом помещении.

Расплатившись с шофером, он не спеша вошел в здание. Полюбопытствовал у вахтера, до которого часу работает учреждение. Получив четкий ответ, сдал пальто в гардероб и направился к туалету. Там Игорь выставил время на машине и переместился, как раз в тот момент, когда закончился последний обход. После чего вышел из помещения и прошел в зал, благо дверь была не закрыта. Отыскал стеллаж с книгами, посвященными войне середины двадцатого века. Нашел столик и стал читать.

Где-то к утру, путешественник понял, что за все время ему в книгах так ни разу и не встретилась фамилия прославленного военачальника маршала Жукова. Игорь взглянул на часы. Пора было совершать прыжок. Он вернул книги на стеллажи и…

Следующую ночь он посвятил поискам информации о полководце. Чуть ли не наизусть выучил описание боя на реке Халкин-Гол. Именно в этом сражении впервые, как помнил Ермилов, прозвучала фамилия Георгия Константиновича. В июне тридцать девятого, когда был отозван в Москву Фекленко, на его место и был назначен Жуков. Именно он предложил свой план боевых действий, связанного с подготовкой сильного контрудара по группировке Квантунской армии. В этой же реальности идея принадлежала комбригу Богданову.

Игорь захлопнул книгу. Закрыл лицо руками и задумался. Вот она задача с двумя неизвестными. Одну неизвестную нашли. Ей оказался маршал Жуков, теперь нужно было отыскать, почему его имя не вошло в историю? Что с ним случилось такое до боев на реке Халкин-Гол? Задачка еще та. Ермилов окинул взглядом архив.

— Нет, тут искать что-то бесполезно.

Он попытался вспомнить, что лично ему было известно о Жукове. Не так уж и много. Да почти ничего. Разве, что тот был четырежды Героем Советского Союза, кавалером двух орденов "Победы". Но эти ордена и прочие награды ничего не могли ему дать.

— Ордена, медали, — прошептал Игорь, — вы бы могли бы мне помочь, да вот только…

Он замолчал. Неожиданно вспомнилось, что до революции Жукова награждали. Ермилов попытался вспомнить. Выругался.

— Вот я идиот. Чем простого солдата и унтер-офицера в царской России могли награждать? Конечно же, Георгием. Будем надеяться, что об этом найдутся хоть какие-нибудь упоминания.

Он вернул книги вновь на место. Отыскал списки по награжденным. Долго рылся.

— Отсутствие результата — тоже результат, — молвил Ермилов.

Было ясно одно, что Георгия Победоносца бравому солдату так и не вручили. Тут в панику нужно было бы впасть, но мозг Игоря начал работать. В голове начали создаваться схемы, логические цепочки и вдруг он непроизвольно на всю аудиторию крикнул:

— Эврика!

Зажал себе рот рукой. Прислушался. Тихо.

— А ларчик-то просто открывался. — Прошептал Ермилов. — Нужно перемещаться почти на сто лет назад. В Петроград либо четырнадцатого года, — рассуждал вслух он, — либо в конец семнадцатого, когда власть еще находилась в руках временного правительства. Ну, а там… Там действовать по обстоятельствам.

Он даже прибирать за собой не стал. Беспорядок заставит людей из этой реальности наладить хорошую охрану объекта. А то любой может попасть на секретный объект, и к тому же беспрепятственно изучать военные документы. Ермилов последовал в туалет и вновь переместился. Игорь подошел к вахтерше. Подал номерок и пожаловался на боли в желудке. Старушка — божий одуванчик пожалела его. Посоветовала какое-то народное средство. Ермилов пообещал воспользоваться им и вышел из архива.

Вечером он был на вокзале, и уже через час поезд увозил его в заснеженную Москву.

Ермилов медленно брел по Петрограду. Летнее солнце несчастливого для России тысяча девятьсот семнадцатого года играло в голубых водах Невы. На Троицком мосту он остановился, достал из кармана пачку папирос, купленных недалеко от Петропавловской крепости, закурил. Казавшееся в Красноярске, две тысячи тринадцатого года, дело по предотвращению изменения реальности простым на самом деле оказалось сложным. В первую очередь требовалось отыскать списки погибших в Первой Мировой Войне, затем изучить их и постараться обнаружить некоего Георгия Жукова, и лишь только после этого отправиться в тот год, когда погиб будущий военачальник. Первое на данный момент было самым сложным. В будущем было бы куда проще. Зашел в интернет ввел адрес http://history.h15.ru/ и смотри. А еще проще фамилию нужного человека забил в поисковую строку, и вся информация тут же на экран выскочит. Но сейчас в начале двадцатого века, ни какого интернета не было, а списки, если и существовали, в чем Игорь не сомневался, были только на бумаге.

Попытался было поискать в газетах, но купив несколько экземпляров, понял, что это бессмысленно. Большевистские кричали об империалистической войне. Складывалось, что им было глубоко безразлично к судьбе солдат, что гибли в пекле этой ужасной мясорубки. Эсеры, с помощью стихов пытались поднять боевой дух в народе, призывая вести войну до победного конца. Правительственные, вывешивали списки, но они были короткими, и чтобы узнать обо всех понадобилось бы скупить все номера газет, начиная с четырнадцатого года. А, если Жуков не попал в статистику? Хотя с другой стороны, ведь он до первого своего Георгия мог и иные подвиги совершить.

— Нужно идти в редакцию, — проговорил Игорь, выкидывая окурок в речку. — Да вот только где искать ее?

Честно признаться, а он в последнее время скучать начал. Из Красноярска в Москву без приключений добрался. Пришлось, правда, несколько скачков в прошлое совершить, но стали они теперь для Ермилова какими-то обыденными. Затем дорога до Санкт-Петербурга. Игорь надеялся взглянуть на город в той искаженной реальности, рассчитывая увидеть его таким, каким он стал после того, как немцы заняли. Да вот только просчитался. В том мире блокада была, да вот продолжалась она не долго. Город пал в середине сорок второго, и уже через год фашистами была совершенна неудачная попытка затопления. Но кроме воды нашлись и другие средства, чтобы стереть самый красивый город с лица Земли. Задерживаться не стал, сразу прыгнул в прошлое.

Теперь вот брел по Троицкому мосту, покуривая папиросы. Остановил мальчонку, купил газету. Попытался отыскать адрес типографии. К своему удивлению нашел, да вот только спешить туда не хотелось. И хоть Санкт-Петербург в его реальности не сильно изменился, не считая стеклянного небоскреба Газпрома на Охте.

— А этот небоскреб все же лишний, — молвил Игорь.

Мимо него прошествовали сначала строем матросы, у половины из них красные повязки на рукавах. Затем солдаты. Ермилов взглядом проводил проехавший грузовик. На углу купил пирожок с требухой, по крайней мере, такой ответ он получил на свой вопрос:

— С чем пирожки, бабуля?

Перейдя на другую сторону набережной, остановился и отыскал в самом низу газеты адресок редакции. Идти было недалеко. Сначала подумал извозчика нанять, но решил, что лучше своим ходом прогуляться. Архитектурой полюбоваться. Если бы в родное время вернулся, да к тому не в искаженную реальность, так с удовольствием сфотографировался бы с каким-нибудь ряженным. Будучи в Питере по делам в году две тысячи девятом, когда служба в армии казалась страшным сном, он видел таких у собора. В один вечер это был здоровенный мужик в Преображенском мундире. Знай, Игорь тогда, что самому выпадет возможность, облачится в голландский кафтан, так сделал бы пару снимков. Потом наблюдал мужика изображавшего из себя Петра Великого. Как теперь знал Ермилов, общего у него с государем Московским, ни с тем, что скоропостижно скончался под Парижем, ни с тем, что правил потом Россией, этот артист не имел ничего общего. Жаль, что когда в прошлое, в семнадцатый век, отправлялся, фотоаппарат цифровой не прихватил. Хотя как бы он объяснил Меншикову и обоим Петрам, что это за вещичка такая. Да и сейчас мыльницы с ним не было. Оставить пришлось у подпольщика Заварзина. Спас на крови, Казанский и вот, наконец, издательство. Огромные буквы на вывеске, дворник во дворе. Тот на Ермилова сперва косо посмотрел. Игорь испугался на секунду, что работник метлы и лопаты, направится к ближайшему жандарму и доложит о подозрительной личности, крутящейся возле издательства, поэтому решил, что лучшая зажита это нападение и направился к нему. Дворник на удивление оказался человеком общительным, а когда узнал, что Игорь ищет одного человека. Ушел на войну, а новостей нет.