Врата Лимбрета - Робин Хобб

Чесса. Дважды она посещала Врата, вернее, щель, которая от них осталась. Чесса не было. Продавщица трав не видела его. Она не знала, где еще искать.

Джейс повернула обратно к лачуге, в последний раз остановившись у Врат и снова у общественного колодца. Но его и след простыл. Рассвет начал окрашивать небо, и Джейс поспешила в укрытие, пообещав себе, что Чесс будет там, что он вернулся и недоумевает, где она. Ранний утренний свет сначала пощекотал, а затем ужалил ее кожу. Ее глаза начали слезиться от серого сияния, дыхание участилось. Затем перед ней предстала лачуга в переулке, и она бросилась в открытую дверь, крича: “Чесс?” Но она обнаружила только пылинки, танцующие в ужасном резком свете. Джейс захлопнула дверь и, дрожа, съежилась в одиночестве в темноте.

Глава 11

Сердце Рибеке трепетало в груди. Она неподвижно стояла в пустом коридоре, прислушиваясь к тишине, которая давила на уши. Ей очень хотелось поскорее пройти это испытание, но поспешность - мать ошибок. Итак, она неподвижно стояла перед простой дверью, упрямо ожидая, когда эти глупые остатки человеческих эмоций исчерпают себя.

Она редко заходила сюда; только крайняя нужда могла заставить ее сделать это. Всю ночь она пролежала без сна и отдыха, очищая свои мысли от эмоций и пытаясь руководствоваться логикой. Она была здесь потому, что это было необходимо; у нее не было другого источника информации, которую она должна была знать. Вряд ли она могла пойти к Йолет и попросить ее рассказать о секретах Врат и о том, как связаться с Лимбретом, и только один человек мог знать такие вещи. Вот почему она пошла к нему; она убеждала себя, что это полная правда. Она отвергала мысль о том, что, когда все остальные отвернулись от нее или оказались такими же беспомощными, как она сама, она вернулась за утешением к своему самому раннему союзнику. Гордость насмехалась над такой идеей. Гордость заставила бы ее отказаться от любых горьких желаний, которые она могла бы удовлетворить за дверью. В этой комнате она не нашла бы ни товарищества, ни преданности, ни помощи, оказанной ради дружбы. Дреш больше никогда не даст ей ничего из этого. Что у него могло быть для нее, так это информация, если она правильно спросит и если он достаточно устал от пустоты.

На этой двери не было замков. Рибеке прижалась к ней губами и прошептала мелодичное слово, прежде чем поднести к ней руку. Слово было всем, что ей было нужно, чтобы войти, и всем, что было нужно, чтобы не впускать других. За этой дверью она держала ураганный ветер, привязанный, но готовый обрушиться на любого незваного гостя через открытую дверь. Это знали послушницы ее зала, но никто не осмеливался спросить, что она держит за столь грозной охраной.

Комната была такой же пустынной и суровой, как и все остальные в зале Ребекки. Те же черные стены и пол, та же скудная мебель: маленький столик и стул в одном углу, высокий черный табурет в другом - и все. Она поставила корзину на стол и медленно повернулась. В центре черного пола, без бордюра или покрытия, защищающего неосторожных, зиял круглый колодец. Чернота внутри колодца была темнее каменных стен. Рибеке подошла к его краю и посмотрела вниз. Она не покачнулась и у нее не закружилась голова, потому что она знала, чего ожидать: длинной цилиндрической шахты небытия с крошечными мерцающими огоньками на дальнем конце, заполняющими круг размером не больше сжатого кулака. Внутри этого дальнего круга, заслоняя часть огней, парила фигура волшебника Дреша. Вздохнув, она достала из рукава своей мантии моток тонкой синей веревки и уставилась вниз на распростертое тело, которое так медленно вращалось. Она аккуратно натянула веревку по кругу вокруг колодца, сделав петлю на одном конце и продев в нее другой. Ловушка волшебника.

Простая мелодия, которую она пела сейчас, была нежной и сладостной, как дуновение ветерка над анемонами. Ветер, перекрывший шахту, поднялся навстречу ее песне, и всасывающее его движение увлекло плавающее тело волшебника. Рибеке стояла на краю колодца и смотрела на него сверху вниз. Его серые глаза были открыты. Она заглянула в них, но он смотрел мимо нее, ошеломленный той мыслью, которая была у него в голове, когда она вновь заточила его. Его точеные губы были приоткрыты, как будто они все еще хранили слова для нее. Прекрасные черные волосы мягко обрамляли его лицо. Рибеке опустилась на колени, ухватила его за плечо черного камзола и легко подтянула к краю колодца.

Когда его рука коснулась края колодца, он громко ахнул, как пловец, наконец-то добравшийся до воздуха, и яростно зацепился за него.

- Пожалуйста, Реби! - Слова вырвались из него прежде, чем к его глазам вернулось понимание; душа Рибеке скрутилась от боли, прозвучавшей в них. На мгновение оба замерли; затем Дреш выбрался из колодца, а Рибеке встала и отступила назад.

Он не произнес ни слова, карабкаясь наверх, и даже не взглянул на нее, пока его сапоги не выбрались из колодца и не ступили на твердый камень. Не решаясь встать, он подтянул колени и оперся на них руками.

- Ну? - холодно спросил он. - Снова пришла позлорадствовать?

Великолепное владение своим голосом потускнело без практики. Сколько времени он не разговаривал? Рибеке мысленно вернулась к тому моменту, когда она обращалась к нему в последний раз. Для него эти месяцы прошли как один долгий миг без сновидений. Как, должно быть, его сердце все еще кипит от гнева и отчаяния их последней встречи. Сколько еще раз она сможет вытаскивать его из колодца для разговора, прежде чем однажды столкнется лицом к лицу с сумасшедшим? Рибеке отогнала эту мысль. Она сделала это не из какой-то мелкой мести или жалости; она сделала это из нужды, а на нужду нужно ответить.

- Я пришла задать вопросы, Дреш.

- Хм. И ты ждешь ответов? - Его смех был ломким. - Ты меня удивляешь, Рибеке. Ты вытаскиваешь меня наверх, чтобы отвечать на вопросы, не так ли? Но чем скорее я отвечу на них, тем скорее ты изгонишь меня обратно в это ничто. Так что спрашивай. Но не жди ответов.

- Понятно. Ты сэкономил нам обоим уйму времени. - Рибеке наклонилась, чтобы поднять конец синей петли.

Дреш оставался неподвижен, как птица перед тем, как выйти из укрытия.

- Признаюсь, я не ожидала застать тебя таким сдержанным, Дреш. -