От ведьмы слышу! - Надежда Первухина

Старый колдун, хотя его кожа напоминала по фактуре скорлупу грецкого ореха, выглядел вполне крепким мужчиной лет шестидесяти.

— Не так уж он и стар…

— Дело не в возрасте. Просто его сын достиг совершеннолетия, обучился колдовству, прошел инициацию и автоматически занял место отца.

Старый колдун принимается кривляться под барабанный перестук и одобрительные завывания женщин племени. Таким манером, кривляясь и восклицая, он делает круг почета около… фигуры. И тут раздается общий вопль восторга: на сцену, точнее на площадку, выходит, буквально светясь в сумраке, крепкий высокий юноша.

— Это сын колдуна. В племени его зовут Сото.

— Хорош…

Из одежды на темнокожем красавце только ожерелье из зубов буйвола. Камера показывает отдельные части тела молодого колдуна крупным планом. Крупный план впечатляет. Даже у меня, ведьмы с длительным стажем замужества, перехватывает дыхание и алеют щеки.

— Вы просто бесстыдная вуайеристка, Марго, — говорю я. — Откуда в вампирше такая страсть к…

— Вика, но согласитесь, такое нечасто увидишь.

— Если бы не ваш визит, в племени бы наблюдался демографический взрыв. Благодаря этому… молодому человеку. Мерзавка вы, Марго! Такого мужчину загубили, лишили стольких женщин удовольствия…

Вампирша улыбается:

— Вы ошибаетесь. Как раз колдунов мы и не трогали.

— Ну хоть здесь дурака не сваляли[12].

— Смотрите, они начинают вызывать Огненного Мстителя!

Отец и сын встали строго друг напротив друга. Между ними вызывающе торчало глиняное олицетворение вражеской потенции. Колдуны, воздев руки к небесам, принялись распевно повторять какие-то слова.

— Вы не знаете, что они говорят?

— Нет, — морщится Марго. — Какое-то сакральное древнее наречие. У меня в тот момент отчего-то страшно заныло тело…

И вправду, камера дернулась, изображение сместилось. Вот тебе и дикое колдовство! Вампиры от него корчатся…

— Айохун! — выкрикнули хором колдуны, а за ними это повторило племя…

И глиняный болван взорвался изнутри, выметнув в ночное африканское небо столб темно-багрового пламени.

Очень знакомая картина…

На экране черными мушками замелькали помехи, а потом и вовсе показ прекратился.

— Я не смогла снимать дальше, — пояснила Марго. — Нам с мужем стало так плохо при виде этого огня, что мы незаметно для племени ушли на кладбище и не смогли охотиться в ту ночь.

— Но зато, видимо, в последующие ночи вы наверстали упущенное…

— Вика, мы же договорились.

Я встала и вытащила злополучную кассету.

— Мы ни о чем не договорились, Марго.

Вампирша опешила:

— Как?

— Чего вы от меня хотите?

— Чтобы вы меня… защитили.

Мне стало смешно.

— И каким образом вы себе это представляете, Марго? Нет, я не хочу сказать, что умываю руки в этой ситуации! Но посоветуйте мне, как вас защищать?! Я, знаете ли, не сильна в возведении защитных укреплений, бронированных склепов и гробов, выдерживающих прямое попадание ядерной боеголовки… Я ведьма, а не солдат спецназа, и мой дом — не окоп, в котором можно рискнуть пересидеть танковую атаку.

— Но вы могли бы…

— Что?

— Противостоять этой Силе и уничтожить ее…

— Не думала, что вампиры настолько слабы интеллектом, — не стесняясь в выражениях, сказала я. — Иначе бы вы поняли, Марго, что такой Силе противостоять невозможно. Все равно что идти с авоськой апельсинов против землетрясения… Это одно. А другое — с какой стати я должна подставлять себя и, возможно, свою семью под удар? Ради защиты вампиров? Это мне нужно? Как говорят в народе, у вас своя свадьба, у нас — своя.

Марго сидела, являя собой аллегорическое изображение безграничной скорби.

— Но я могу хотя бы погостить у вас дома? — наконец спросила она.

— А смысл? Думаете, здесь Сила вас не найдет?

— Да…

— Ошибаетесь. Когда я была с Романом Кадушкиным (да не изойдет его дух из Тьмы и сени смертной!), то пыталась возвести вокруг него защиту от Силы. Бесполезно.

— Что же мне делать? — Глаза Марго стали нехорошего ртутного оттенка.

— Свяжитесь с Мастером московских вампиров. Насколько я знаю, в каждом городе и каждой стране есть такая персона. Предупредите его об опасности (впрочем, если колдуны нгуни хотят отомстить только вам, с вашей гибелью Сила может самоустраниться). И с достоинством, присущим настоящему вампиру, встретьте свою окончательную смерть.

— Нет! — взвизгнула Марго. — Я не хочу!

— А придется… — вздохнула я.

Как напророчила!

Воздух в моей гостиной внезапно сгустился и нагрелся так, что невозможно было дышать, не обжигая легкие. Стены поплыли у меня перед глазами в каком-то пурпурном мареве. А вампирша Марго взлетела под потолок, но тут же рухнула обратно с оплавленными крыльями.

— Спасите меня! — корчась, завопила она. Из ее разинутого в вопле рта метнулся язык раскаленного багрового пламени.

Если бы я и хотела спасти ее, то никак не смогла бы. Присутствие африканского Огненного Мстителя впечатало меня в стену и полностью обездвижило. Хотя ни боли, ни чего-либо подобного я, как ни странно, не ощущала. Словно меня аккуратно спрятали в кулаке великана, чтоб не лезла не в свое дело и не пыталась предотвратить взрыв, который в клочья разметал любительницу африканской экзотики Марго.

Останки вампирши пылали, обугливаясь и рассыпаясь темным пеплом на моем любимом ковре. «Теперь его придется выбросить», — вяло подумала я. Отчего-то закружилась голова, и я, благополучно падая в обморок, успела лишь заметить возле окна в гостиной какую-то темную фигуру.

«Кого еще черти принесли…»

…Судя по растерянным восклицаниям моих близких, черти принесли к нам домой кого-то совершенно невероятного.

Собственно, я и проснулась-то оттого, что сначала Машка (а возможно, Дашка) истерически взвизгнула: «Ой, мамочка моя!», а затем Авдей абсолютно нехарактерным для него басом брякнул выражение, не приводимое в тексте по причине его полной ненормативности.

Когда прославленный писатель-фантаст переходит на нецензурную брань, следует принимать меры.

Спала я, оказывается, в гостиной на полу, где меня свалил обморок. Осмотрев комнату, я не обнаружила никаких следов горения вампирши Марго. Ковер был чист и пушист, на мебели признаков пожара не наблюдалось, а в раскрытое окно, отдувая портьеру из натурального индийского шелка, влетал свежий ветер с ароматом дивного летнего утра. Уже хорошо.

Только вчера, насколько я помню, окно оставалось захлопнутым…