Наталья Гончарова - Вадим Старк

Наталья Пушкина».

Это первое известное нам письмо Натальи Николаевны, которое она подписывает фамилией Пушкина. Интересно, что Пушкин самым внимательным образом прочел эту маленькую приписку, сделав в ней три исправления. Во-первых, жена ошиблась, написав «с моей стороне» и Пушкин исправил на «стороны». Во-вторых, выражение «преданной любви» он исправил на «преданности, любви». И, наконец, перед «честь имею» приписал «целую ручки ваши».

Это было и первое письмо, написанное Пушкиным на бумаге Полотняного Завода с водяными знаками «АГ. 1830», то есть с инициалами адресата. Ею пользовались все в семействе Гончаровых, а со времени свадьбы и до конца жизни и Пушкин будет писать на гончаровской бумаге.

В другом, не дошедшем до нас письме Пушкин, уже на правах своего человека, даже рекомендует Афанасию Николаевичу Александра Юрьевича Поливанова в качестве жениха для его средней внучки Александры. В том же письме зашла речь и о нижегородской деревне Катунки, выделенной дедом для Натальи Николаевны. Судить об этом позволяет ответ Афанасия Николаевича от 9 апреля: «Сейчас получа письмо ваше, спешу вам на то своим ответом. Как я сказал, что нижегородское имение отдаю трем моим внукам, Катерине, Александре и Наталье, так и ныне подтверждаю тоже. — Паче ваш поверенный может иметь способ совершить сию крепость — с большим моим удовольствием соглашаюсь на то, прося вас покорнейше дать случай мне (чем скорей, тем лучше) видеться с ним и устроить сие дело к окончанию».

Афанасий Николаевич составляет «крепость», оставив пропуски для цифр, которые надлежало вписать:

«Лета 1830 Майя в… день Надворный Советник и Кавалер Афанасий Николаев сын Гончаров, сговорил я дочь сына моего Коллежскаго Ассесора Николая Афанасьева, а мою внуку девицу Наталью в замужество 10-го класса за Александра Сергеевича Пушкина, а в приданое за нею даю… недвижимого имения: находящегося в залоге, Императорскаго Воспитательнаго Дома Московского Опекунскаго Совета позволению онаго и переходом на нея девицу Наталью числющагося по ныне онаго Совета долга и всех обязанностей в платеже капитала и процентов из имения моего. Доставшегося мне по наследству после покойнаго родителя моего Николая Афанасьевича Гончарова, состоящаго Нижегородской губернии Балахнинскаго Уезда (в таких то деревнях писать имею по скольку душ) а всего по 7-ой ревизии… душ мужеска полу с женами и детьми их со внучатый приемными обоего пола; с наличными и беглыми; вновь рожденными и со всеми к ним принадлежностьми со всем их строением. С пожитками и со скотом с пашенною и непашенною земле, с лесами, иными по косами и всякими угодьями, сколько по писцовым и отказным книгам, по дачам, межеванью и по всяким крепостям и сделкам к вышеписанным деревням принадлежит и в моем при тех деревнях владении состоит, не оставляя и не исключая ничего, но все без остатку, каковому имению по совести объявляю цену… И имеет она Наталья право оным имением владеть, продавать и укреплять на общем праве владельцев, даже я не предоставляю себе права переменять или уничтожать сию запись и возвратить себе отданнаго ей внуке моей Наталье имения, а потому сия запись и навсегда да будет в запись».

Пушкин отсылает к Афанасию Николаевичу своего поверенного для переговоров по поводу судьбы заложенного имения и в очередном письме весьма по-деловому высказывает свое мнение относительно составленного документа: «Мне нельзя было принять доверенности одной, ибо чрез то долги и недоимки могли увеличиться. И имение могло быть наконец совершенно потеряно. Если вам угодно вместо 300 обещанных душ дать покаместь Наталье Николаевне доверенность на получение доходов с оных и заемное письмо, с условием, что при жизни Вашей оставалось оное заемное письмо недействительным — (Дай Бог, чтобы оно и долее оставалось таковым!). В таком случае вексель должен быть дан от крепостных дел, на столько сот тысяч рублей, сколько вы желаете дать душ крестьянских, чтобы при конкурсе кредиторов действительно достались бы 300 душ, а не в десятеро менее. Таковые векселя с таковым же условием вы безо всякого опасения могли бы дать и прочим вашим внукам, а доверенность на управление только в случае их замужества».

В результате всех этих переговоров появились проекты нужных Пушкину документов. Первый из них — доверенность (также с пропусками для чисел), которая тут же была подвергнута критике как неправомерная с юридической точки зрения (скорее всего, поверенным Пушкина, рукой которого на ней сделаны пометки):

«1831 года Майя… дня. Мы нижеподписавшиеся надворный советник и кавалер Афанасий Николаев сын Гончаров и из дворян 10-го класса Наталья Николаева Пушкина заключили сие условие:

1-е. Я Афанасий Гончаров занял у нее Натальи Пушкиной денег государственными ассигнациями 000 рублей, в чем и дал ей от крепостных дел заемное письмо, писанное и совершенное сего Майя дня в Медынском Уездном Суде сроком и т. д.

2-е. А я Пушкина, получа означенную доверенность во управление мое, его, Гончарова, имение, обязываюсь вышеизъясненное письмо при жизни его, Гончарова, ко взысканию никуда не представлять и никому не передавать, разве в таком токмо случае должна я представить, ежели какое государственное место вызывать будет его, Гончарова, кредиторов и т. д.

3-е. Есть ли означенной Гончаров, который дед мой родной, кончит жизнь его (чего Боже сохрани) прежде заплаты мне по описанному заемному письму денег, то я должна сие условие сохранить свято и нерушимо с сыном его, а моим отцом, коллежским ассессором Николаем Афонас. Гончаровым, который есть единственный после его наследник. — Вот тут преткновение, ибо он наследник, без него ничего, — ни вступает во владение, ни уничтожается опека, потому что дети его, при жизни его, не могут вступить во владение, чего я прежде не догадался».

Вся сделанная запись перечеркнута от первых до последних слов и внизу приписано: «Стало один конец — дать ей заемное письмо. А от ней подать в суд просьбу, что она при выдаче ее в замужество получила полное вознаграждение от вас и уже из имения вашего от наследников никакой части требовать не должна, а остается довольною вашим вознаграждением, а условие остается в двух только пунктах».

В конечном итоге появился на свет проект другого документа от имени Натальи Николаевны, который устраивал Пушкина:

«1831 года мая… дня я нижеподписавшаяся из дворян 10-го класса Наталья Николаева дочь Пушкина дала сей реверс Надворному Советнику Афонасью Николаевичу Гончарову в том, что по заемному письму данному мне им сего 1831 года мая… дня в занятых им у меня деньгах… руб. сроком на один год обязуюсь я Наталья Пушкина не токмо по истечении сего срока но даже до конца жизни его г. Гончарова в помянутой сумме денег, а также и на оную процентов нисколько не взыскивать, равно обязуюсь при жизни его г. Гончарова сие заемное письмо ни кому не передавать в противном же сему случае волен он г. Гончаров просить о поступлении со мной по законам и денег нисколько не платить. По кончине же г. Гончарова вольна я Пушкина сим обязательством его г. Гончарова расположить так как сама заблагорассудится».