Медовый месяц с чужой женой (СИ) - Билык Диана

— Ее здесь нет, я уже проверил, — разочарованно и виновато сказал рыжий. — Я вернулся на смену, а ребят… — он замялся и до хруста сдавил кулаки, — всех… Макс, — он поднял на меня стеклянные глаза и сжал челюсти. Впервые я увидел на его лице жесткость и ярость, что способна рубить железо.

— Ты камеры проверил?

— Какой там! Все уничтожено. Сотрудники разбежались, — он откашлялся в кулак, — кто выжил. Отель залит кровью… Это война, Честенер.

Я присел на край кровати и процарапал волосы. Я знал, что так будет, и все равно расслабился. Идиот!

— Почему они меня не сняли? — я поднял голову и впился в Келла таким яростным взглядом, что он отступил и схватился за кобуру.

— Не знаю. Отвлек кто?

— Кто?!

— Может, Поля сдалась? — предположил охранник. — Я ее… — он затравленно зыркнул на дверь, — нигде не нашел.

— Он же изверг, Келл! Он ее замучает, изнасилует, а потом на куски порвет! Не-е-ет, он будет издеваться, пока Поля не сломается. А это будет до последнего вздоха, потому что она никогда не сдастся!

— Тогда, какого хрена ты сидишь, Макс?! — вдруг разорался рыжий. — Я бы за невесту уже глотки рвал и полмира перевернул. Любишь ее? Жизнь отдай!

Люблю? Я не знаю, что это такое. А вот за то, что взяли мое — я всем глотки порву, тут он прав.

Мое? Смешно!

Разве Поля была моей? Просто игрушка на месяц, который даже не закончился…

Какой же я идиот! Как я могу так думать, если мир готов положить ей под ноги?

— У нас машина есть? — я скинул халат и стал быстро одеваться. Нацепив на лицо холодную маску, продумывал план действий, просчитывал каждый шаг и представлял, как переламываю толстую шею ублюдка Дорогова.

— Есть, — ответил спокойно Келл и выглянул осторожно в коридор, держа наготове ствол. — Куда только ехать?

— Пока не знаю. Где, тварь, мой мобильный?! — я перевернул всю комнату и не нашел. — Неужели Поля вызвала Дорогова опять? Неужели предала?

— Поля? Ты в своем уме?! — возмутился Келл. — Она нежный тюльпанчик, не способный на хитрости. Зачем ей Дорогова вызывать?

— Только этот тюльпанчик устроил погром в пентхаусе, когда позвонил по нужному номерочку. Или думаешь, я сам на себя натравил шакалов Дорогова в Вегасе?

Меня корежило от мысли об очередном предательстве. Нет-нет, Пелагея не могла… Я же делал все, чтобы она почувствовала себя женщиной рядом со мной. Но этого оказалось мало? Да, блять, этого мало! Я сам себя не простил за принуждение, за давление, за унижение, а хотел, чтобы она простила?

— Макс! — заорал над ухом Келл. — Ты дурень русский! Вы тут так активно кувыркались, скорее всего мобильный куда-то завалился. Сейчас, подожди, — он набрал мой номер и прислушался.

Так и есть: вибрация вместе с мелодией входящего звонка послышалась из-под кровати.

Когда телефон оказался в руках, я долго думал, что делать. Звонить Дорогову? Что? Делать? Как же меня колотит, тела не чувствую, только ярость и гнев заставляет двигаться.

Телефон взорвался входящим, а я чуть не выронил его на пол. Руки дрожали, в сердце гудела болезненная тишина.

Димка!

— Макс, наш офис накрыли, — затараторил он без приветствия, — юрист чудом жив остался, в реанимации, но документы… на казино Дорогова, на твою фирму… Витек постарался, в общем. И он полетел, мы проследили, в Токио. Макс, там целая армия…

— Понял, — пресек я отповедь. Не нужны объяснения, все и так ясно. — Береги себя, Дим, — проговорил и, сдерживая поток русских отборных матов, отключился.

Витек документы везет папане или Якудза? А не плевать ли?

В голове пульсировало, что я должен дожать Дороговых, стереть их с лица земли, у-ни-что-жить, но теперь добавилось волнение за Пелагею. Если я устрою пожарище на их территории, она пострадает, попадет под перекрестный огонь. Как ее вытащить? Как уберечь? Если жива…

Если он ее хоть пальцем… убью тварь…

А если она добровольно сдалась?

Мысль была такой яркой, что меня кинуло на стену, отчего я ударился виском и рассек бровь о плафон.

И эти безрассудные звонки Поли, и эта странная покладистость… Она льнула ко мне несмотря на мои поступки. Все спланировала? Обманула? Заодно с Дороговыми?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Твою ж мать!

Неужели я настолько слеп, что не увидел фальшь в ее глазах? Да и девственность может быть просто обманкой. Заранее вживленный крючок в мою душу, чтобы я чувствовал себя виноватым. Что стоит Дорогову «зашить» женушку, а потом так красиво мне ее подложить?

Но они же не могли знать, что я буду в казино?! Нет! Это бред… Я сам захотел играть, сам пошел в vip-зал, сам решил спровоцировать Витька.

Пока не услышу правду от Поли, не поверю в ее предательство. Должно же во мне хоть что-то живое оставаться? И это живое — вера, что я для кого-то был важен. Хотя бы на йоту. Хоть на атом.

И один момент оставался открытым: неужели Дорогов меня узнал? Мог ведь, не так сильно я изменился за эти пять лет. А имя, фамилия, цвет глаз, стрижка — это чепуха для детективов. Наверняка, прежде чем налетать на нас, Владимир навел справки и вызвал нужных людей. Но я и не скрывался отчаянно и сейчас даже радовался, если все, наконец, решится. Или я, или он.

Пусть знает, что я выжил и ничего не забыл.

В эту минуту нужно было принять решение, которое изменит навсегда мою жизнь, и я сделал это.

Когда мы сели в машину, я набрал Федю и озвучил свою просьбу.

— Ты свихнулся? — поразился друг, но выслушал меня до конца.

Глава 64. Поля

Я сидела в машине Дорогова рядом с ним и ощущала на своей коже его прожигающий взгляд. Меня трясло, как Каштанку, я чудом не откусила себе язык. На мне тонкое бельё и кимоно из отеля, я босиком… А внутри одуряющий страх. Как знакомо! Хотя нет, бельё хотя бы есть.119fe8

Теперь, когда я знала точно, что слухи про Дорогова — правда… Нет! Малая часть правды. Я сидела рядом с настоящим чудовищем, которое легко и для собственного развлечения ломало чужие судьбы и жизни. Я сама пошла на это, и назад дороги нет. Я чётко осознавала, что приняв руку «помощи» Дорогова, соглашаюсь на смертный приговор. Стоит ли этого Макс? Зачем я это сделала?!

Вспомнила о маме. Честенер ведь сдержит обещание? Позаботится о ней? А как же дети? Приют… Мы физрука искали полгода! Никто не хочет работать в таком заведении за мизерную зарплату, а я совмещала две должности. То есть, умри я, дети останутся без занятий.

Тряхнула волосами: назад пути нет! Я должна это сделать! Не потому что Дорогов (отец или сын) всё равно меня найдут и убьют, и даже не потому что хочу освободить моего монстра от раздирающего кожу и душу ошейника мести, я хочу освободить мир от такой сволочи, как Дорогов! И чтобы всё это безумие закончилось, наконец!

Ехали мы недолго, всю дорогу «свёкр» молчал, но ни на секунду не отрывал от меня своего жгучего взгляда. Когда мы остановились у скрытого в зелени невысокого японского дома, он даже помог мне выбраться из машины и, не отпуская руку, повёл ко входу, из которого горохом высыпались люди.

Кланяясь, они вздрагивали, если хозяин к ним обращался. И мужчины, и женщины отчаянно боялись своего босса. Но оставались. Я помнила папины пьяные рассказы о японцах, поэтому понимала, что деньги тут ни при чём. Им просто не предоставляли выбора, где и кем работать.

Дорогов ввёл меня в дом, поднялся со мной по широкой лестнице на второй этаж и практически впихнул в комнату. Заперев её, развернулся на каблуках и прошипел:

— А теперь поговорим, невестушка.

Я словно превратилась в кусок льда под его бешеным взглядом. Вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда, даже у Виктора, лишь бы чудовище не буравило меня своим похотливым взглядом. Но я не позволила себе проявить и капли страха перед Дороговым. Я уже знала, что это лишь раззадорит его. Стояла, напряжённо выпрямив спину, и, глядя в глаза чудовищу, ждала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дорогов обошёл меня, всё приближаясь, касаясь моего тела, нюхая мои волосы, прошипел: