Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

убедительно доказывал себе и мне, что это не так.

Зак рассказал мне всё, что знал о клятве, нашем роде и магии. О клятве я узнала от него. И

о легенде про мечи – которая, похоже, не очень-то и легенда. Алэр упоминал как-то

мельком, что чародеев создали боги в наказание людям. Зак уверял – и мои видения это

подтверждали – что нас создал бог шалостей Трикс. Походя, как очередную игрушку. Не

знающий поражения меч. Просто, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Так или иначе, но чародей, со всей его силой и могуществом должен был принести клятву верности

человеку – и служить ему до смерти, его или хозяина.

Клятва была обязательной. «Ты умрёшь, если не принесёшь её. Сначала тебя оставит

магия, а потом твоё тело без неё засохнет – как засыхает без пищи», - говорил Зак. «Но ты

можешь выбирать, кому клясться». «Обязательно королю?» - уточняла я, вспоминая

Валентина. Зак смеялся и говорил, что мой избранник неизбежно станет королём. «Это то, чего хочет большинство людей. Власти. Поэтому лучше выбирай тех, кого готовили к ней

с детства, то есть правителей. Так ты можешь иметь хотя бы отдалённо представление, что

будет с тобой, когда ты принесёшь клятву».

Зак настаивал на том, чтобы я не давала клятву, пока не почувствую себя готовой. «Ты

девочка, Элиза, тебе повезло – ты можешь оттянуть этот момент. У девочек магия

просыпается позже, не с детства, как у мальчиком. Поверь мне, это благо – когда ты сама

можешь выбирать хозяина».

Он оговаривал со мной каждое слово клятвы, он объяснял, как добиться от хозяина

уважения. «Если тебя считают только оружием, это лишь твоя вина», - считал он.

Однажды Зак рассказал мне, как король Овидий уговаривал его принести клятву, подарив

сотню прекрасных невинных наложниц. «Свободу за наложниц? - удивилась я. – И ты

согласился?». «Это были прекрасные гурии, - усмехнулся Зак. – Ты бы их видела… Ну

конечно, согласился. Ровно сто дней я преданно служил королю Овидию, потом

наложницы кончились, и я освободился, потому что до этого король сам поклялся мне, что

я буду свободен, как только заскучаю. Впрочем, это было за пятой чаркой вина, и Его

Величество вряд ли помнил и условия, и саму клятву… Учись находить плюсы, малышка,

и не забывай оговаривать службу заранее. Понимаешь?». Я решила, что это больше

похоже на мошенничество. «Дурочка, - протянул Зак, беззастенчиво прочитав мои мысли.

– Люди бывают рабами. Сходи как-нибудь на местный рынок, просветись. И короли

бывают рабами – с них снимают корону, одевают ошейник и точно также сажают в клетку, как тех, что на рынке. Но только мы, чародеи, никогда не бываем рабами. Никогда».

Он разучивал со мной историю – в преданиях, хрониках и собственных видениях – нашего

рода. Он объяснил мне, что такое самоконтроль – это было сложно, я совершенно

незнакома была с дисциплиной. В замке Валентина мне разрешалось всё – Алэр был

единственным, кто мог сказать мне «нет», но предпочитал сделать так, чтобы я сама

захотела от чего-то отказаться. В конце концов, он знал, чем мог закончиться любой запрет

– как знал и Валентин, и прислуга. Заккерий же сам мог спокойно свернуть меня в

бараний рог, развернуть и в процессе долго, нудно читать нотацию на тему «почему,

Лизетта, того, что ты сделала, делать не стоило». Честно говоря, если бы не Зак, я бы так и

осталась сумасшедшим монстром и убийцей, потому что действительно ничего, кроме

этого делать не умела. Алэр помог мне почувствовать себя человеком, Зак выпестовал его

из меня – моими истериками и долгими, бессонными ночами тренировок – пока он курил

кальян у какой-нибудь яблони, а я висела над утыканным кольями обрывом.

«Сосредоточься, - отвечал Зак на все мои мольбы. – Ты же чародейка. Упадёшь – собирать

я тебя не буду», - и преспокойно прикладывался к кальяну. Будь я помладше и не знай

Валентина, я бы возненавидела Зака. А так – я понимала, зачем он это делает, и почему

именно так. И терпела.

«Кроме тебя нет никого сильнее меня?» – спросила я его как-то после особенно жестокой

тренировки. Зак оторвался от кальяна, приподнялся на подушках и внимательно

посмотрел на меня. «Мир жутко нелогичная штука, Элиза, но не настолько, чтобы силе не

противостояла сила. Помнишь, я рассказывал тебе о Великом Потопе? Когда чародеи

воевали друг против друга? Великая Матерь оплакала наши жертвы и дала людям

целителей. Они не сильнее нас, они просто другие. Если мы мечи, то они – щиты. И они

могут исцелить всё». «Даже смерть?» - удивилась я. Зак улыбнулся. «Нет, смерть не могут.

Но и убить они тоже не могут. Они и смерть не совместимы, Элиза. Но это не значит, что

они не опасны. Бойся целителя, Элиза, в его присутствии ты будешь беспомощней

ребёнка. Любой сможет тебя убить. Именно поэтому мы тренируем с тобой стрельбу из

лука и владением кинжалом. Твой Алэр был умным малым и заботливым, раз предложил

тебе учиться такому».

Зак воспитывал меня для себя – такой, какой он хотел видеть свою спутницу. Тогда я этого

не понимала, а стоило бы задуматься: все вокруг рассыпались в похвалах великой и

прекрасной мне. Все, кроме него. Он мог на меня кричать, он мог устраивать фокус с

кольями, он мог заставлять меня бегать с мечом или луком, когда у меня были сбиты в

кровь ноги, но сам он никогда не поднимал на меня руку. Хотя я прекрасно знала, как он

обращался с другими женщинами. И да – он смеялся над моей девственностью – «ты же

чародейка, Элиз, чародеи и невинность суть разные понятия!», – но, в то время как

сделать меня женщиной хотело пол Ярати, начиная с короля и заканчивая встречавшими

меня на ежеутренних пробежках пастухов, Зак никогда даже не предлагал и тем более не

пробовал сделать это со мной сам. Он отлично знал, во что это в итоге выльется. И не мог

не понимать, что я не выдержу его объятий. И даже когда бывал истощён – а бывал

довольно часто после наших с ним тренировок – он терпеливо добирался до дома,

отправлял меня на женскую половину и брал рабыню, не забыв поставить заглушающий

звуки заслон.

Но я была слишком юна, чтобы понимать, что он меня бережёт. И для чего он это делает. А

Заккерию нравилась моя наивность – он тщательно ограждал меня не только от себя, но и

от того, что могло меня испугать. Он своими руками создавал для меня сказку – как