Волчьи игры - Людмила Астахова

Господин Варни остался жив, и шуриа не исключал, что когда-нибудь к банковскому служащему вернется интерес к женщинам. Но ключом от хранилища пришлось делиться. Стоит собственная жизнь какого-то паршивого ключа или нет? Джэйфф ни на миг не усомнился, что стоит.

А ночка выдалась темная, осенняя, со стылым ветром и мелким дождичком. Самое то, чтобы поживиться за чужой счет. Время, когда тихие и незлобивые сидят перед очагом, попивают горячее вино с медом и, прислушиваясь к завыванию ветра, думают: «Ужели какому-то дураку в такую погоду дома не сидится?» И, в общем-то, домоседы правы, если только они не дети Шиларджи. Сорваться с места и отправиться к одному тебе понятной цели — вот это по-шуриански. Залезть в охраняемый банк, оглушить охранников, открыть хранилище и забрать деньги — это тоже вполне в национальном духе. Когда что-то ценное, причем не чье-то личное и последнее, а избыточное, лежит аккуратной кучкой, то искушение присвоить слишком велико. Это ведь не путешествующего купца до нитки обобрать, верно? Одного человека лишить всего и сразу или многих — небольшой части, есть разница? Вот и Джэйфф так рассуждал, когда набивал кожаный саквояж золотом и ассигнациями.

Все получилось даже лучше, чем представлялось. Дом, в котором ныне размещался «Президентский ссудный», отозвался на любовь шуриа к обжитым местам с многолетней историей, к пыльным углам, скрипучим старым лестницам, потайным дверям, отозвался и открыл все свои тайны. Видят Великие Духи и сама Мать Шиларджи — такой банк и ограбить приятно. А монеты густо и сладко позвякивали, а казначейские билеты восхитительно похрустывали. Настоящая музыка для уха, привычного к выстрелам и крикам боли. Немудрено заслушаться и пропустить миг «теплой» встречи с недавними знакомцами.

Прямо на пороге банка. Вот ведь незадача!

— Ты куда это собрался, красавчик?

Диллайн наставил на Элира барабанный пистолет, не скрывая намерений.

— Реш-ш-шил оставить нас с носом? — прошипел второй грабитель.

«Догадливый какой!»

— Тороплюсь я, парни. Срочное дело, поэтому пришлось менять планы, — отмахнулся Джэйфф как ни в чем не бывало.

— Это был наш план! И наш банк! — шепотом вскричал Эрвэлин. — И наши деньги!

— Отлично! — притворно возмутился шуриа, уронив свою ношу под ноги. — Я, значит, сделал всю черную работу, зашел с пустыми карманами, а вышел с полным саквояжем, а теперь вдруг оказывается, это «ваши деньги»? Так не пойдет!

У бандитов просто слов не нашлось, чтобы ответить на столь возмутительную наглость, и это вовсе не удивительно. Они не так много прожили на свете, чтобы успеть познакомиться с шурианским народным характером близко. Дети Шиларджи, они ведь не только коварные, но еще и наглые от самого рождения. К тому же не будь парни такими жадными, то оставили бы идею ограбить именно этот банк, а будь они храбрее и умнее — попытались бы сразу убить опасного конкурента. Возможно, у них бы и получилось, кто знает?

У Джэйффа тоже был пистолет и тоже, как ни странно, заряженный. Но палить возле свежеограбленного банка, поднимать из постелей честных обывателей и стражей порядка ему как-то совсем не улыбалось. О том же самом подумали и грабители, иначе давно пустили бы оружие в ход.

— Идем с нами, прохвост. Будем делиться.

— По-честному? — поинтересовался шуриа.

— Поглядим…

Туманное заявление диллайн не скрыло от Джэйффа его истинных намерений. Тут бы и не-шуриа догадался, что его собираются убивать. Пришлось знакомить несостоявшихся подельников с обыкновенным ножом. Вдруг запамятовали? Целых четыре раза — каждого дважды. Все просто — нужно лишь заставить одного из соперников наклониться к саквояжу.

И все было бы весело вдвойне, не успей так и оставшийся для Джэйффа безымянным полукровка выстрелить и ранить коварного шуриа в правое плечо. Пуля прошла навылет, но от этого легче не стало. Больно и до омерзения обидно. Все так хорошо начиналось, и вдруг эдакая незадача. Так всегда бывает: самое жестокое слово — походя, самый меткий выстрел — случайный.

Крови Элир потерял изрядно и вместо того, чтобы торопиться под крылышко к ролфийскому резиденту в Вэймс, весь следующий день отлеживался на хуторе у миловидной вдовушки. Смазливая смуглая рожа и учтивые речи лучше всякого приворотного зелья. Стоит поскрестись в двери чернокосому незнакомцу, способному молвить: «Сударыня, простите великодушно за беспокойство» и «в ваших прекрасных руках жизнь одинокого раненого скитальца» вместо привычного: «Открывай, курвище!» — чтобы разомлела самая подозрительная фермерша. А если еще и наполнить скупой мужской слезой синие очи, то покой, уют, сытный обед и мягкая постель страннику гарантированы. Только успевай бормотать под нос слова благодарности и сочинять байки одна жалостливее другой. О том, как стенают под ролфийской пятой остатки шурианского народа, Джэйфф поведал специально. Вдруг добрая женщина слыхала что-нибудь про борцов за свободу? Может быть, на рынке о чем-то таком болтали? Но хуторянка лишь хихикала, поправляла кофточку на пышной груди да алчно облизывалась на широкие плечи шурианского бродяги. Раз мужчинка ничейный, значит, надо брать в оборот. В хозяйстве все пригодится.

Под утро третьего дня Элир с гостеприимного хутора сбежал, оставив доброй хозяйке несколько золотых монет. И очень зря, как выяснилось двумя днями позже.

Подорожником и паутиной огнестрельную рану не вылечишь, вот пришлось Джэйффу Элиру обращаться к лекарю за перевязкой и опийной настойкой. А что ни врачеватель, то — стукач, грози ему хоть живьем кожу содрать, все равно побежит к полицейскому стражу доносить о подозрительном пациенте. Именно так решил шуриа, когда к нему, оглушенному снотворным, вломились ночью сыщики и вытащили из кровати, точно щенка из норы — голого и беспомощного. Разумеется, с его раной никто не посчитался, напротив, толкущиеся вокруг стражи так и норовили побольше зацепить перетянутое повязкой плечо.

От яркого света фонарей Джэйфф почти ничего не видел, зато слышал прекрасно. Один говорил высоким писклявым голосом, второй — басил. Прямо-таки пиршество звуков.

— Ага! А вот и наш герой — господин шурианский налетчик! Сличай, Файди.

— Точно! Это он. Вдова Рос его прекрасно запомнила и описала.

— Проверь еще раз.

— Тьфу ты! Волос длинный, черный, в две косы заплетенный, глаз… Эй, дружище, оттяни ползучему веко. Вишь, глаз грязно-синий? Рот большой, губастый, нос… э… тоже большой, но не клювастый, а приличной формы. Шрамы на груди, плечах, спине и животе. Меченый гад, опытный.