Богдан Хмельницкий. Искушение - Сергей Богачев

Дыхание Сергеева стало прерывистым, было понятно, что последние слова он сказал уже в бреду. Оксана громко позвала врачей. Кто-то вывел Черепанова из палаты. Иван спустился по ступенькам на первый этаж и вышел на улицу. Здесь его минут через десять и нашла Оксана.

– Ваш друг умер. Он дождался вас и умер. Так бывает, – несмотря на свою молодость, она уже знала, какие слова нужно говорить в таких случаях.

Придя в себя, Иван первым делом позвонил Гнатенко. Тот сразу понял, о чем идет речь, и, сообщив, что выезжает немедленно, отключился. Черепанов отыскал главного врача и, как мог, объяснил ситуацию с таинственным больным. Врач пообещал сделать все необходимое.

Найти в себе силы, чтобы еще раз зайти в палату к Владимиру попрощаться, Черепанов не смог. «На автомате» сев за руль, он стал медленно выезжать из больничного двора, как вдруг увидел вышедшую на крыльцо медсестру.

Притормозив возле девушки, Иван неожиданно для себя самого спросил:

– Оксана, а какие два последних слова вы прокричали мне вчера в телефонную трубку?

– Извините, Иван Сергеевич. Вы не чурбан и не бесчувственный. Вы хороший…

Следующим утром в своем рабочем кабинете Черепанов безуспешно пытался заняться текущими делами. Он уже несколько раз начинал просматривать сводку новостей, но его мысли все равно продолжали крутиться вокруг судьбы Сергеева и возможных последствий этого эксперимента.

Иван позвал секретаря и, вручая ей флешку, предупредил: «Если со мной что-либо случится – ну мало ли, в жизни всякое бывает, – передайте этот материал Виталию Заборскому, пусть подготовит и запустит содержащуюся здесь информацию в эфир».

Аня уже направлялась к выходу, когда Иван в очередной раз представил, какие невероятные события могут в действительности произойти. Зачем же ждать? Сергееву это уже не повредит, а правда – она и есть правда. Она не может не очищать, и он не хочет и не вправе ничего скрывать.

– Подождите, Аня, – Иван остановил удивленную секретаршу. – Отдайте-ка это Заборскому прямо сейчас, и пусть готовит свои предложения.

Черепанов остался один. Нервно шагая из угла в угол, он продумывал ситуацию и отдавал себе отчет в том, что никаких фактов в подтверждение случившегося предоставить не может. Разве является доказательством какой-то разговор с Гнатенко, неведомо кого представляющим? И что доказывает смерть неизвестного бомжа в Желтых Водах? А ведь ничего другого у него и нет.

Переведя взгляд, он увидел за окном знакомый террикон и акацию, неведомо как примостившуюся на породном отвале, улыбнулся чему-то, сел за компьютер и стал писать: «Исторический роман. Системы, в которых все можно рассчитать и предвидеть, существуют. Но они всегда являются частью таких систем, которые невозможно точно просчитать…»

Эпилог

Встреча руководителей двух стран подошла к завершению. Программа, предусмотренная протоколом, была выполнена. Поэтому российский президент был несколько удивлен предложением польского коллеги обсудить наедине еще один важный вопрос. Слегка нахмурив брови, он согласно, хотя и без особого удовольствия, кивнул. И зал, где проходили переговоры, покинули даже переводчики.

Президент Польши встал из-за стола и, подойдя к приставному столику, взял небольших размеров картину:

– Позвольте сделать вам скромный подарок. Как известно, история наших стран долгое время была неразрывно связана.

Эти слова заставили российского президента насторожиться: неужели речь снова пойдет о польских офицерах, погибших в конце Второй мировой войны в Катыни? Внутренне настраиваясь на неприятный разговор, он подошел ближе и взглянул на полотно. К трагедии в Катыни оно не имело никакого отношения. Картина запечатлела битву польских гусар с запорожскими казаками. Внимание привлекала центральная фигура сражения – молодой всадник в рыцарских доспехах, который из последних сил отбивался от наседавших на него казаков.

Понимая, что картина – всего лишь преамбула к чему-то важному, российский президент стал с интересом рассматривать подарок. Он не любил экспромтов, в подготовке которых не участвовал. Но за его плечами была школа, которая научила быть готовым к любым сюрпризам.

Вот и сейчас, сделав вид, что абсолютно не удивлен, он с улыбкой произнес:

– Будем надеяться, что сражения между нашими государствами останутся в прошлом. Тем более что здесь изображены не русские воины, а, как я понимаю, украинские казаки?

– Вы все понимаете правильно, – даже без намека на улыбку ответил руководитель Польского государства. – Это одна из картин Юлиуша Коссака, которую он посвятил трагическим минутам в истории Польши – битве Стефана Потоцкого с войском Богдана Хмельницкого под Желтыми Водами.

И тут российский президент понял, почему польский коллега позволил себе нарушить протокол. Он вспомнил недавний доклад директора ФСБ Шортникова об итогах проекта «Переяславская рада». Фамилия испытателя, которого посмертно наградили орденом Красной Звезды, кажется, была Сергеев. Молодец парень выполнил все, что от него требовалось, хотя так и непонятно, почему операция не дала желаемого эффекта. Жаль, что погиб, – такие преданные делу люди сейчас очень нужны.

Польский лидер внимательно наблюдал за своим визави.

– Мне кажется, что мы оба понимаем, о чем идет речь, – гость сделал паузу и после легкого кивка коллеги продолжил: – Хочу предложить в дальнейшем координировать эксперименты по изучению истории наших стран.

Российский руководитель взял в руки картину и, не произнеся ни слова, принялся внимательно ее разглядывать. Так вот почему проект «Переяславская рада» не дал результата. Утечка? Или они вели параллельные исследования и добились успеха, поэтому гости из будущего нейтрализовали друг друга? Ладно, мы еще доиграем эту партию и посмотрим, чья возьмет.

Прошло несколько минут… В какой-то момент гостю показалось, что российский президент забыл о его присутствии. Точно ли понял его российский коллега? Не перемудрил ли он с этой картиной? Возможно, правильнее было бы напрямую предложить ему либо объявить мораторий на попытки изменить ход истории, либо перейти в этой сфере к цивилизованному сотрудничеству, в реалистичность которого он, правда, и сам слабо верил.

Наконец, оторвав взгляд от картины, президент России задумчиво произнес:

– Предложение заманчивое. Но вы сами на него ответили, когда сказали, что на этом полотне художник изобразил трагические минуты из истории польского народа. А я увидел совершенно другое – победу запорожских казаков в решающей для себя битве. Битве, которая стала первым шагом на пути к объединению с Россией. Так что история у нас все-таки разная. Поэтому, господин президент, лучше продолжим изучать ее порознь, как и сейчас, а вот расписание, или, правильнее сказать, детали, попробуем согласовывать. Хотя, на мой взгляд, нужно менять не прошлое, а настоящее.

На этом хозяин Кремля дал понять, что встреча закончилась.

Прошло несколько месяцев, и дипломатическая почта доставила польскому президенту пакет с обратным адресом Администрации российского президента. В посылке оказалась картина художника Николая Барсамова с изображением знаменитого памятника затопленным кораблям русского флота в Севастополе и старинный гобелен, на котором была выткана какая-то торговая площадь: городская ратуша с высокой башней, фонтан со скульптурой Нептуна… Присмотревшись, президент узнал львовскую площадь Рынок.

Из пакета выпала небольшая записка без подписи, отпечатанная на плотной, хорошего качества бумаге. Взяв ее в руки, польский руководитель прочитал: «В ближайшее время наши ученые готовят доклад по теме: “Крым: история и будущее полуострова”. Учитывая ваши наработки, предлагаем вашим ученым детально изучить историю Львова».

Главный Хранитель был молод. Что такое для Касты Хранителей 274 года? Высокий пост в Империи он занимал последние тридцать семь лет. Конечно, имея такой послужной список, он мог бы занять этот пост еще лет семьдесят назад. Но однажды он допустил ошибку… Ошибку, которая чуть не стоила ему карьеры.

Главный Хранитель до мельчайших подробностей помнил тот вечер, когда он, выполняя очередное задание Касты, попытался выйти на след Стрелочника. В поле его зрения попали два брата. Молодые люди сочиняли романы, многие из которых косвенно указывали на их неплохую осведомленность о событиях далекого будущего. Чтобы войти в доверие к братьям, ему пришлось, не вдаваясь в подробности, поделиться с ними некоторой информацией об особенностях работы Хранителей. Кто же мог предположить, что история о похождениях благородного дона Руматы станет известна членам Касты? Хотя лично ему понравилось, как эти стервецы описали его похождения в одном из миров Галактики. Да… Как давно это было…

Он не спеша направился в зал, где обычно проходили встречи с Хранителями. Их Каста была создана много столетий назад. К тому времени действия Стрелочников в попытках изменить ход истории приняли угрожающий характер. И тогда Создатель собрал тех, которые хорошо знали историю не только отдельных государств, но и параллельных миров. Он назвал их Хранителями. А людей, пытающихся перевести стрелки истории в желаемое для них направление, – Стрелочниками.