Без тормозов (СИ) - Марисса Вольф

Это какой-то мужчина, с ног до головы обвешанный дорогущими камерами с огромными объективами. Репортер?

— Мисс Ловато, а с кем вы здесь находитесь? А где ваш жених? — тот «прохожий» забрасывает мою девушку вопросами. — А где ваше знаменитое кольцо? Покажите свою ручку, — он начинает нас щелкать.

Я чувствую, как каменеет Ева в моих руках.

— Если хочешь, я сейчас с ним разберусь, — говорю ей тихо на ухо.

— Не стоит, — отвечает она мне так же негромко. — Просто пойдем отсюда.

Беру ее за руку. Мы быстро уходим. Спешим к тому месту, где оставляли машину.

Телефон у Евы начинает разрываться. Она сначала просто сбрасывает звонки, а потом выключает устройство.

— Пожалуйста, забери меня отсюда, — шепчет уже в машине. На ней лица нет.

От той живой девушки, которая была какое-то время назад, не осталось ни следа. Сейчас передо мной словно неживая, каменная Ева. Внешне идеально спокойна. Внутри — я уже успел ее выучить — бушуют чувства. Захлестывают. Душат.

— Эй, — окликаю ее, отрываясь от дороги. — Ева! У нас всё будет нормально. Я обязательно придумаю что-то.

Не знаю — что. Но точно найду решение. Найду выход из этой ситуации. Почку продам, если надо. Только чтобы быть с ней вместе.

— Да, будет, — шелестит рядом безжизненный голос. Мрачная тень сидит на соседнем сидении.

Домой мы приезжаем быстро. Подхватываю свою девочку на руки и заношу в дом. Не обращаю внимание на обедающих Джека и Вики. Несу ее прямо к себе в комнату.

Быстро захлопываю двери, словно пряча нас от всего этого злобного мира.

Заваливаюсь на кровать, нежно прижимая к себе свою красавицу. Глажу по волосам. Утешаю. Шепчу слова, которые должны ее успокоить.

Ева время от времени вздрагивает, но совсем не плачет. Моя девочка не пролила вообще ни одной слезинки. Только померкла. Будто из нее выкачали всю жизненную силу, забрали все краски.

Прижимается ко мне так сильно, словно хочет слиться со мной воедино.

Я не знаю, сколько мы сидим так. Мы будто выпали из этого мира.

Вдруг в двери стучатся.

— Ребята, — негромко говорит из-за двери мой брат. — Откройте.

— Джек, иди к черту! — отзываюсь я сразу.

— Я бы и рад… — тянет брат, по голосу слышно, что это правда. — Вот только… Ева, у нас во дворе… сенатор нашего штата…

Ловато напрягается, вытянувшись струной. Да и я реагирую на эти слова слишком остро. Сенатор — это же ее отец, ведь правда?

— Вам надо открыть. Иначе он сожжет нам дом, — добавляет брат. — Он обещал.

Ева в момент выпутывается из моих объятий. Кажется, она верит, что эти тупые слова — не блеф. Но ведь это ненормально! Абсолютный бред!

— Райан, открой, пожалуйста, — показывает моя девочка на двери. У нее руки дрожат так, что она их точно сейчас не откроет.

— Я иду с тобой, — заявляю безапелляционным тоном.

Распахиваю деревянную преграду, беру за руку Еву. Джек за дверью смотрит на наши ладони, словно увидел смертников. Молча качает головой. Больше не говорит ни слова.

Едва мы открываем выход во двор, нас почти сносит мощной энергетикой разъяренного мужчины. За двором стоит огромный внедорожник и куча охраны.

— Ты вообще слетела с катушек! Вообще — без тормозов? Ева! — орет, разоряется тот, кого я видел только по телевизору. Ни тебе привет, ни здрасте. — Что вообще с тобой происходит? Ты должна была быть у Энди, а ты — где? Где тебя ловят репортеры?

Ева стоит, скрестив на груди свои руки.

Молчит и слушает весь этот бред без единой эмоции на лице. Выдержка у нее, конечно, на уровне. Она сейчас камень. Скала, которой, кажется, на весь этот мир пофиг.

А я вообще не могу вкурить, как так можно обращаться с собственным ребенком. Открываю рот, чтобы высказать всё, что крутится в моих мыслях, но вдруг рядом со мной возникает какой-то громила. Заламывает руки и оттаскивает от Евы.

— Иди сюда! — орет сенатор. Видимо, своей дочке.

Моя девочка только отрицательно ведет головой.

— Нет, — говорит спокойно. Слишком спокойно.

И что он с ней сделает? Тоже отправит охрану?

Козлина лживая, которая с экранов врет, что любит семью больше всего на свете. А на деле?..

Мистер Ловато тоже скрещивает руки. Они с дочерью стоят друг напротив друга. Оба упертые. Оба непоколебимые.

Вот только он оказывается куда хитрее.

Вытаскивает из кармана свое мобильное устройство. Что-то быстро печатает на экране. Потом отдает одному из охраны, чтобы тот передал телефон Еве.

Моя девочка бросает взгляд на черные буквы на белом фоне. Резко бледнеет.

Я рвусь из рук скрутившего меня громилы. Что он там написал ей? Чем пригрозил ей этот ублюдок?

Ева переводит неверящие глаза с экрана на своего отца. Тот смотрит в ответ с кривой усмешкой.

— Да, — говорит только одно слово, которое будто ломает Еву. Гордо расправленные плечи опускаются вмиг.

И она… она просто уходит…

Ни разу не бросив на меня ни одного взгляда. Не сказав ни слова.

Громила заталкивает меня в дом. Заходит следом и становится спиной к двери. Вытягивает из кобуры нехилую пушку. Держит ее в руках.

Всё это происходит молча.

В коридоре застыли охреневшие Джек и Вики. Но меня это не беспокоит.

Я рвусь к выходу. Я должен с ней поговорить. Обязательно должен!

Мне плевать на оружие. Мне плевать на всё на свете. Мне нужна только Ева!

Громила одной рукой скручивает меня, приставляет пистолет к виску и начинает считать:

— Один!

Вики истошно кричит. Джек подлетает и вытаскивает меня из рук телохранителя. Тот, как ни странно, свободно отпускает. По ходу, из дому выходить нельзя, в доме — можно.

Проходит какое-то время.

Я тупо разбиваю кулаками стены. Вики всё время плачет. Брат ругается, пытаясь остановить мои попытки покалечить себя.

— Включи! — бросает вдруг громила, глазами показывая Джеку на пульт. Тот подчиняется. И клацает до того момента, пока телохранитель не кивает удовлетворенно.

Звук новостей.

Но меня это не волнует. Я бью и бью стены, которые уже в кровавых разводах. Кулаков не чувствую. Но то, что в груди — намного хуже. Там словно без анестезии рвут мое сердце.

Заношу руку для очередного удара, кулак замирает в воздухе — я слышу ее нежный голос.

— Вы меня с кем-то перепутали. Я замужем. Можете проверить, — нежно улыбается та, кого я этой ночью гладил по волосам, лежащим на моей подушке.

Я заторможенно поворачиваюсь к экрану. На нем моя девочка красивая словно ангел. А рядом