Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков - Наталия Будур

При хрипоте у ребенка, вследствие сильного бронхита или коклюша, а по соображениям некоторых крестьян, оттого, что в нем «младенчик стоит», знахарки ставили мать этого ребенка против солнца, вертели на левой пятке, брали из-под нее землю и растирали ею ребенка.

Совершенно непонятные на первый взгляд процедуры проделывали знахарки при лечении от «стыя»[48] Когда взрослый человек или дитя «сохнет», знахарки выбирали из него «степь».

Больного ставили к стене, измеряли его рост ниткой и завязывали узелок, мерили суставы ног и рук больного и опять делали на нитке узелки. Сделав такие измерения, ставили посреди избы скамейку, с дырой посредине, подкладывали под нее черепок с горящими углями и сажали на скамейку больного. После этого из каждого угла избы брали по щепотке мху, мели пол против «матицы» и собранный сор, вместе с вынутым мхом и ниткой, клали в черепок и сжигали. Если больной кашлянет в это время — будет здоров, а если нет — останется больным или умрет.

В данном случае измерение — это уже и есть лечение. Как и всякий счет, оно наделено магическим значением: размеры человека символически заключают в себе его сущность, поэтому архаические культуры проявляют пристальное внимание к любым величинам.

Посчитав соседский скот и птицу, можно нанести соседу прямой ущерб, ибо такой счет вредоносен: он делает считающего «господином» считаемого, и после него следует ожидать падежа скотины, воровства или других неприятностей.

Впрочем, как и во многих других случаях магический целительный обряд измерения в позднее Средневековье также включается в культ святых и теряет свой «колдовской» характер: святым жертвуют свечи размером в рост, вес человека, обхват головы или тела.

Как ни просты были все эти лечебные способы, существовал еще более простой способ избавиться от болезни — это напугать ее. В Череповецком уезде существовало даже особое слово «запуги» для обозначения тех суеверных приемов, которые употреблялись для этой цели. Такие запуги в некоторых случаях сопровождались выполнением довольно-таки грозной операции.

Вот как в Новгородской, Вологодской и Орловской губерниях лечилась «запугом» поясничная боль (утин). Больной ложился на пороге избы с обнаженной поясницей. Производящий операцию знахарь становился на одну сторону с топором в руках, свидетель по другую, первый замахивался топором и прикасался его острием к пояснице больного, второй спрашивал: «Что ты делаешь?» — «Утин рублю». От свидетеля поступало приказание: «Руби его больше, чтобы и близко не было» — и тот начинал махать топором над поясницей. В Юхнов-ском уезде (Смоленская губерния) операция эта, для верности действия, совершалась непременно на трех порогах, а в Сарапульском уезде (Вятская губерния) ее могли производить только первенцы и последыши в семье.

Видоизменение этого способа в некоторых местах заключалось в том, что знахарка клала больного ничком на лавку и начинала кусать поясницу. «Грызи, грызи, — поощрял знахарку больной, — чтобы не было отрыжки».

В одном из таких приемов, где также видно стремление передать и вместе «запугать» болезнь, обнаруживаются замечательная дикость и бессердечие. Для лечения «грызи» у детей некоторые орловцы ловили полевую мышь и привязывали к задней ноге ее нитку. Раздев ребенка, сажали его на стол и дразнили пойманную мышь, чтобы она укусила ребенка за больное место. После того как укусит, мыши прокалывали иглой глаза, протаскивали чрез них суровую нитку и подпоясывали ею ребенка, а мышь пускали в поле, приговаривая:

«Неси ты, мышь, Андрееву грызь. За то тебе прокололи глаза, чтобы не воротилась с грызыо назад».

Иногда болезнь выгонялась по принципу «подобия». Так, при лечении от загноения раны считалось необходимым взять горсть земли и, ходя при закате солнца вокруг больного, сыпать между пальцами землю и говорить: «Тридцать червей и три червяка. Один червяк из нашего (имя) выпади и все пропади. Поди вон, как между пальцами сыпались. Дай Бог холод, солнце за лес, черви вон».

Глава седьмая

Знахари-травники

«Народные лечебные средства заимствуются из всех царств природы — растительного, животного и минерального», — писал профессор Высоцкий, один из первых наших медиков, серьезно занимавшийся народной медициной.

Растительное царство «доставляет» наибольшее число народных лечебных средств. Из трав готовили отвары, их прикладывали к больному месту, ими окуривали больных и все помещение, подвешивали в доме над кроватью или над порогом, носили при себе как амулеты.

От всякой болезни растет в лесу травка»

Народ убежден, что от «всякой болезни растет в лесу травка», а один старинный лечебник учит: «неотменно убо есть от былия земного врачеватися».

Старообрядцы-раскольники лечились исключительно растительными средствами; по их понятиям, травы и коренья были указаны нам самим Богом, а лекарства аптечные — поганы; принимать их грешно, ибо они выдуманы людьми.

В русском народе бытовала легенда, что когда Бог пожелал сотворить человека, то начертил на песке его фигуру, а дьявол подошел и сделал на ней 77 ран-дырок. Тогда Бог сказал: «Ты сделал 77 ран, а Я создам 77 трав для излечения их». Точно так же верили, что всякий человек может иметь 77 недугов и от каждого из них есть целебная трава. В соответствии с народным убеждением, существуют и травы, помогающие от всех 77 недугов. В древности составляли специальные «Травники», которыми и в наши дни пользуются народные целители. Но для того чтобы травы имели надлежащую целебную силу, надо собирать их умеючи — в определенное время, с соблюдением известных условий и обрядов.

Секреты применения некоторых трав русский человек подсмотрел у природы. Так, по одной легенде, случилось с подорожником, который в деревне часто называли еще попутником, порезником, ранником и чирьевой травой. Как-то раз знахарь видел, как на солнце на дороге грелись две змеи. Появилась телега и переехала одну змею, которая совсем разомлела на теплом песке. Ее товарка добыла на обочине лист подорожника, вылечила свою подругу — и они уползли в лес. А знахари с тех пор стали прикладывать подорожник ко всяким ранам да нарывам.

По древним народным верованиям, силу врачевания имеет даже самая ничтожная травка. Полезная для мужчины, она не всегда, однако, бывает полезной и для женщины. Одни из них назначены природой в лекарство женатым, другие — вдовым мужчинам, одни — замужним женщинам, а другие — холостякам и девицам. Для самого сбора трав нужно знать некоторые слова и молитвы, а равно правила, как рвать травы. Одну траву нельзя срывать голой рукой, другую необходимо сорвать самому больному.

Принимая отвар из трав, больной должен поститься, и если будет чувствовать облегчение, то об этом никому не говорить, иначе пользы от лечения не будет.

Кто выжимал сок из травы для лекарства или пил траву, как чай, тот выжимки или выварки не должен был кидать в лохань или на двор, а должен непременно бросить в печь.

Приписывая травам силу врачевания, говорят, что красивые травы, с цветами, созданы более для красы, чтобы пестрели ими луга и леса, а простые — для врачевания больных и на корм скоту.

Хотя в народе утвердилось мнение, что число лекарственных растений нужно считать многими сотнями и даже тысячами, число их, по исследованиям земских врачей, едва достигало 150. Очень часто название траве давалось по «имени» болезни, против которой она употреблялась. Такова, например, нечисть-трава, в отваре которой мыли ребят от «чесу»; обжорная трава, настой которой употреблялся для аппетита; лиховая — от зубной боли; замайковая — при кори; колун, или усовая, трава — при колотье в боку; уразная — при ушибе; литячечная — при «литячках» на лице у детей.

Вера в чудесные и исцеляющие свойства растений и деревьев носила и носит смешанный христианско-языческий характер.

Священно Божие дерево, которое Сам Бог насадил в раю прежде всех дерев, священна верба, которой нельзя топить печей, и священны те деревья, которые выросли на месте когда-то стоявшей тут церкви и которые могут идти на постройку только новой церкви или часовни.

Такого дерева никто и никогда не должен рубить. «Это все равно что залезть в церковь и там вырубить бревно, — говорили о такой порубке крестьяне. — Если же кто срубит, у того или из детей кто умрет, или его самого кто-нибудь убьет».

В некоторых деревнях считалось грехом срубить всякое старое дерево, и срубивший его, по мнению народа, или сходил с ума, или «сламывал себе руки или ноги», а нередко и умирал. Такой же неприкосновенностью пользовались деревья на кладбищах и в священных и заповедных рощах. Кто срубит хоть одно такое дерево или только осквернит его чем-нибудь, того неизбежно постигнет какое-нибудь несчастье: он ослепнет, захворает или умрет. В таких рощах нельзя было веселиться, играть и водить хороводы. Нередко при них устраивались часовни.