Все твои совершенства - Колин Гувер

дату. Я открываю другие конверты и складываю страницы в том порядке, в каком они были написаны. Я боюсь это читать. И боюсь не читать.

Много лет назад, когда мы запирали шкатулку, я не сомневалась, что мы откроем ее только в двадцать пятую годовщину свадьбы. Но это было до того, как мы столкнулись с реальностью. До того, как узнали, что наша мечта о детях никогда не сбудется. До того, как поняли, что чем больше пройдет времени, чем больше я переживу моментов отчаяния, чем больше Грэм будет заниматься со мной любовью, тем все это будет больнее. Дрожащими руками я прижимаю страницы к одеялу и разглаживаю. Потом беру первую страницу и начинаю читать.

Все-таки я не готова. Мне кажется, люди, которые женятся по правильным причинам, едва ли ожидают, что такой момент наступит. Я напрягаюсь, словно готовлюсь к удару, и начинаю читать.

Дорогая Квинн!

Я думал, что у меня будет больше времени, чтобы написать это письмо. Мы ведь не собирались пожениться так скоро, поэтому пишу в самую последнюю минуту. Я не очень силен в письмах, поэтому не уверен, что смогу передать словами все, что хочу сказать. Я лучше разбираюсь в цифрах, но не хочу утомлять тебя уравнениями типа «Я плюс ты равняется бесконечности». Если ты думаешь, что это глупо, тебе повезло, что ты встретила меня сейчас, а не в школьные годы.

В седьмом классе я сочинил любовное стихотворение, которое собирался записать и подарить своей первой девушке. Слава богу, прошло много лет, прежде чем у меня действительно появилась девушка. К тому времени я понял, что это была плохая идея – вставлять в стихотворение названия элементов из периодической системы химических элементов. Но сейчас, рядом с тобой, я достаточно уверен в своей мужественности, чтобы наконец найти применение этому любовному стишку. Потому что да, я его помню. Кое-что из него.

Ты целебна, словно йод,

И легка, как водород.

Стоит на тебя взглянуть,

Мысли скачут точно ртуть.

Кожа гладкая, как цинк.

Как дотронусь, сердце – «дзынк»!

Стань скорей моей женой,

Будет век наш – золотой!

Вот так. Именно ты – та счастливица, которая сегодня станет женой автора этого стишка.

Хорошо, что ты прочтешь это только через двадцать пять лет, потому что после того, как мы сегодня поженимся, я больше не выпущу тебя из этого брака. Я как отель «Калифорния». Ты можешь любить Грэма сколько и когда захочешь, но никогда не сможешь уйти.

Священник приедет через два часа. Пока я пишу это письмо, ты наверху готовишься к свадьбе. Вчера по дороге сюда мы остановились у магазина для новобрачных, и ты попросила меня подождать в машине, а сама сбегала и купила свадебное платье. Вернувшись в машину с пакетом, ты хохотала. Ты сказала, что продавщицы приняли тебя за сумасшедшую – надо же, покупать платье за день до свадьбы! А ты сказала им, что так затянула с этим делом, что даже жениха еще не выбрала. Они так и ахнули.

Мне не терпится увидеть, как ты идешь по песчаному проходу. Ты и только ты, в этом платье, на пляже, без украшений, без гостей, без фанфар. А фоном будет весь океан. Но давай просто молить Бога, чтобы ни один из твоих вчерашних снов не сбылся.

Утром, когда ты проснулась, я спросил, что я пропустил, пока ты спала. Ты сказала, что тебе приснилось, будто мы женимся на пляже, но прямо перед тем, как мы сказали «да», пришло цунами и смыло нас. Но мы не умерли. Мы оба превратились в морских убийц. Ты стала акулой, а я кашалотом, но мы продолжали любить друг друга, хотя ты была рыбой, а я млекопитающим. А остальная часть твоего сна была о том, как мы пытались любить друг друга в океане, полном существ, не одобрявших наши межвидовые отношения. На сегодня из всех твоих снов этот, пожалуй, мой любимый.

Я сижу во внутреннем дворике и пишу любовное письмо, на которое, как мне казалось, у меня оставалось еще пять месяцев. И немного нервничаю, потому что, как я уже говорил, я никогда не был силен в письмах. У меня не такое безумное воображение, как у тебя (о чем говорят твои сны). Но написать тебе о том, как сильно я тебя люблю, наверное, не так трудно, так что, надеюсь, это письмо и подарок послужат своей цели.

Честно говоря, Квинн, я даже не знаю, с чего начать. Наверное, разумнее всего начать с начала, правда?

Я мог бы начать с того дня, когда мы встретились на лестнице. В тот день я понял, что, возможно, моя жизнь сбилась с курса потому, что судьба приготовила мне кое-что получше. Но вместо этого я собираюсь вспомнить день, когда мы… не встретились. Ты, наверное, удивишься, потому что этого не помнишь. А может, и помнишь, только не осознаешь, что это был я.

Это было за несколько месяцев до нашей встречи в коридоре. Отец Итана устроил рождественскую вечеринку для своих сотрудников, и я пришел с Сашей. А ты была с Итаном. И хотя я признаю, что в то время еще был помешан на Саше, ты почему-то мне запомнилась.

Мы не были официально представлены друг другу, но ты была совсем рядом, и я знал, кто ты, потому что Саша указала мне на вас с Итаном несколько минут назад. Она сказала, что Итан вот-вот станет ее новым начальником, а ты вот-вот станешь его женой. На тебе было черное платье и черные туфли на каблуках. Ты собрала волосы в тугой пучок, и я подслушал, как ты в шутку говорила кому-то, что похожа на официантку. Все официанты были одеты в черное, а у девушек были такие же прически, как у тебя. Может, официантов в тот вечер не хватало, и я помню, что кто-то подошел к тебе с бокалом и попросил налить еще шампанского. Вместо того чтобы сказать, что он ошибся, ты просто зашла за барную стойку и налила ему шампанского.

Потом ты взяла бутылку и начала наполнять бокалы всем желающим. Когда ты наконец подошла к нам с Сашей, подоспел Итан и спросил, что ты делаешь. Ты сказала ему, что разливаешь напитки, словно в этом нет ничего особенного, но ему это не понравилось. По выражению его лица я понял, что ему неловко. Он сказал, чтобы ты перестала, потому что он хочет тебя кое с кем познакомить. Он ушел, и я никогда не забуду, что ты сделала дальше.

Ты повернулась ко мне и со смехом закатила глаза, потом взяла бутылку шампанского и предложила налить.

Я улыбнулся тебе и протянул свой бокал. Ты налила и Саше и продолжала предлагать шампанское другим гостям, пока бутылка не опустела.

Больше ничего я о том вечере не помню. Вечеринка была самая заурядная, настроение у Саши по большей части паршивое, и мы ушли пораньше. И, честно говоря, после этого я почти не вспоминал о тебе.

До того самого дня, когда снова увидел тебя в коридоре. Когда ты вышла из лифта и направилась к двери Итана, я не испытывал ничего, кроме ужаса и отвращения к тому, что происходило в квартире. Но я увидел тебя, и в какой-то миг мне захотелось улыбнуться. Я сразу вспомнил ту вечеринку и твою невозмутимость. Мне понравилось, что тебе было все равно, за кого тебя примут – за официантку или за невесту Итана Ван Кемпа. И вот, когда ты присоединилась ко мне в коридоре и твое присутствие каким-то образом заставило меня улыбнуться в худший момент моей жизни, я понял, что все будет хорошо. Понял, что неизбежный разрыв с Сашей меня не сломит.

Не знаю, почему я никогда не говорил тебе об этом. Может, потому, что мне нравилось то, как мы встретились в коридоре при одинаковых обстоятельствах. А может,