Всходы Власти - Гэвин Магнус

старой жизни продолжали довлеть надо мной. От некоторых я старался избавиться, ввиду неуместных, а некоторые, наоборот, старательно культивировал.

Одной из таких привычек было знать в лицо всех своих охранников, ответственных за твою безопасность.

После того как Вотал с Фелицией покинули бал, празднество вернулось в привычное русло. Часть приглашённых стала уединяться в своих покоях для обсуждения насущных дел, остальные, расселись за столами и неспешно обсуждали каждый своё.

Я же занимался тем, что внимательно присматривался к тем как взаимодействуют между собой разные группировки влиятельных людей страны, прикидывая, какие из них к какому делу можно пристроить. И именно в этот момент сработала моя старая привычка.

Помнить всех королевских гвардейцев в лицо, учитывая, что их было больше трёх тысяч, было для меня задачей пока непосильной. Но вот ближайшие сотни, которые занимались повседневной охраной и моим собственным сопровождением, я успел выучить неплохо.

В праздничном бальном зале присутствовало несколько десятков гвардейцев охраны — на случай дебошей, драк, или внезапного решения короля арестовать одного из приглашённых. За оскорбление, например. Ещё пара десятков стояла в качестве постовых у всех входов и выходов.

Вот только это были далеко не все гвардейцы. Присмотревшись, я заметил знакомые лица среди всех групп приглашённых, за исключением разве что мастеров магических орденов. Среди торговцев и градоправителей, среди рыцарей и аристократов, среди капитанов кораблей и столичных чиновников…

Я видел знакомые лица тех, кто служит в моей гвардии. Они не были одеты в королевские цвета, ничуть не выделялись из толпы, и, похоже, находились в своеобразном отпуске.

Все они были из сотен Роланда.

Выбор графа для организации охраны мероприятия был крайне удачным решением. Я оставил себе зарубку в памяти тщательно расспросить его обо всём, что узнают его люди о настроениях среди элит.

Спустя пару часов большая часть гостей насытилась, успела обсудить первые впечатления, музыка стала более мягкой и спокойной. Количество танцующих пар изрядно сократилось.

Именно этот момент, полный благодушия, я счёл подходящим, чтобы сделать своё заявление.

Когда я поднялся из-за стола, разговоры и обсуждения быстро замолкли, как по команде. Всё же королевская власть обладает немалым авторитетом: мне не пришлось делать дополнительных действий, чтобы привлечь к себе внимание.

Осталось лишь позаботиться о том, чтобы так и оставалось и впредь.

— Мои дорогие гости. — добродушно начал я. — Полагаю, до всех вас доходили самые разнообразные слухи о моей биографии и обо мне. Но слухи — далеко не всегда надёжный источник информации. Передаваясь от человека к человеку, сведения могут искажаться, и порой эти искажения столь сильны, что могут ввести человека в заблуждение. Сегодня особенный день: мой первый бал в качестве короля, и первое праздничное торжество новой династии Ганатры. Поэтому сегодня, каждый желающий может задать мне интересующие его вопросы, и непременно получить на них ответ. Уверен, что возросшее взаимопонимание, отсутствие обид, и подобная открытость обязательно послужат на благо нашего королевства.

C этими словами я опустился обратно на стул и принялся внимательно наблюдать за тем, как изменился тон обсуждения.

Я никогда не был настолько наивен, чтобы полагать, что мне удастся полностью скрыть все неприглядные дела, которые предстоит совершить для подъёма и удержания власти. Поэтому, обговорив этот вопрос с Шериданом, я уверился в том, что необходимо создать себе такую репутацию, при которой даже правдивые обвинения моего имени в чём-то приглядном будут заставлять обвинителей выглядеть лжецами.

Королевский титул даёт многое. Чего стоят слова даже сотен крестьян против королевского в сословном обществе? Ничего.

Разумеется, если бы я просто промолчал, никто бы не осмелился вот так вот в лицо без веской причины задавать королю неудобные вопросы: не то общество. Но герцог Шеридан уверил меня, что подобное открытое обращение, безусловно, принесёт мне множество очков репутации как среди аристократии, так и среди простого народа.

Осталось только достаточно гибко ответить на все возникающие вопросы, чтобы никто не мог уличить меня во лжи. Но к этому я был готов.

Внимательно наблюдая за дальнейшим обсуждением, я заметил, как несколько человек из круга аристократов вызвали личных слуг и передали с их помощью сообщение группам простых рыцарей и богатых горожан, что находились в другом конце зала.

После нескольких минут тихих перешёптываний, один из рыцарей, которому передали записку, подошёл к группе зажиточных горожан и обратился к одному старику из их числа. А затем решительно вышел на центр зала передо мной. Старик, слегка стушевавшись, последовал за ним.

— Моё имя сэр Гидеон, Ваше Величество. — рыцарь представился предельно вежливым тоном и низко поклонился. — А это Ротис. Нам бы хотелось узнать, как вам удалось взять королевский замок. Про это дело ходит столько слухов и небылиц, и мне, как воину, было бы очень интересно узнать, как обстояло дело из первых рук.

— Гидеон — первый меч Небулоса. — шепнул мне на ухо граф Роланд. — А старик рядом с ним — один из городских летописцев. Полагаю, кто-то из столичной знати попросил задать его этот вопрос. Королевский замок ни разу не брали ни штурмом, ни осадой, хотя не раз бывало, что герцоги бросали вызов королям Ганатры, и дважды за нашу историю случалось, что короли проигрывали битву в чистом поле, отступая в родовое гнездо.

Сэр Гидеон был одет в штаны, сапоги, и лёгкую кирасу, сделанный из одного материала: бледно-зелёной чешуи неизвестного мне происхождения. Стоявший за ним старик выглядел по меркам королевского приёма бедновато: в странного вида хламиду состоящую из множества наложенных друг на друга отрезков ткани. Он явно чувствовал себя неуверенно посреди бального зала, и даже сгорбился, стараясь казаться ниже, чем он есть на самом деле.

— В этом нет большого секрета. — степенно кивнул я рыцарю. — Полагаю, многие из присутствующих видели, как я бросил на вызов лорду Элиону на предыдущем балу. Он попытался арестовать меня, что, кстати, является грубым нарушением традиций и попранием привилегий благородных лордов. Но мой добрый друг, магистр Итем, что присутствовал