Досье на адвоката - Наталья Борохова

— Какой ужас! — произнесла Николетта.

«Редкая удача! — подумала она про себя. — Если я на самом деле напоминаю ему погибшую жену, то мои ставки резко возрастают. Я могу получить гораздо больше, чем роль во второсортной картине. Вдруг он решит жениться на мне!»

— Да, это было ужасно, — согласился мужчина с бородкой. — С женой была моя трехлетняя дочь.

— И она тоже?..

— Да, они обе погибли.

Теперь уже Николетта держала его руку в своей. Они долго молчали. Затем он тихо спросил:

— Ниночка! Вы не сочтете меня последним негодяем, если я вас кое о чем попрошу?

— Все, что угодно!

— Может быть, это низко с моей стороны предлагать вам такое, но не могли бы вы провести эту ночь со мной?

Низко? Да Монро уже мозги сломала, как найти подходящий повод, чтобы продолжить столь многообещающее знакомство.

Но для того, чтобы он не воспринял ее согласие как спешку обычной потаскушки, она минуту молчала, потом пролепетала:

— Вы должны понять, что я не привыкла вот так, сразу… Но отказать вам у меня просто нет сил.

Щеки ее покраснели вполне натурально.

— Тогда поедем ко мне?

— Нет! — Она внезапно о чем-то вспомнила. — Лучше поедем ко мне. У меня прекрасные условия, и нам никто не помешает.

Мужчина встал и предложил ей руку.

— Мне нужно отлучиться ненадолго. Это займет не больше минуты. Я оставила сумку в гримерке, — виновато улыбнулась она.

— Я буду ждать вас на улице, — пообещал он и, поцеловав ей пальцы, вышел из зала.

«Такой приличный мужчина, — думала она. — Почему я должна думать о всяких глупостях?» Вздохнув, она подошла к телефону…

— Вы здесь живете одна? — спрашивал он, оглядывая ее скромное жилище.

— Да, — соврала она.

Зачем ему было знать про подругу, которая в настоящий момент несла трудовую вахту в ночном клубе? Как жаль, но воспользоваться прежней комнаткой с кроватью под голубым балдахином, не было никакой возможности. Стоило бедной Монро закрыть глаза, она тотчас представляла себе Марину в луже крови. Конечно, ей пришлось отказаться от той квартиры.

Теперь она вынуждена была привести своего нового знакомого в свой настоящий дом.

— Тут только одна комната? — удивился он.

Николь была готова провалиться сквозь пол, настолько ей не хотелось позориться перед столичным гостем. Убогая тахта вряд ли могла стать уютным ложем любви. А безобразный ковер на половину стены с ярко-алыми розами демонстрировал дурной вкус хозяйки.

— Ну что же… — протянул мужчина. — Вполне подходяще…

«Для чего?» — чуть не спросила она, но решила попридержать любопытство.

Надо сказать, что Николетта не знала, как себя следует вести. Это был редкий случай, поскольку у нее всегда наготове имелось несколько сценариев любовных прелюдий. Она гордилась тем, что могла с первого раза определить, что нужно конкретному мужчине. Но все ее заготовки годились для роли заурядной проститутки, а как быть в ситуации, когда речь идет о возможном замужестве, Монро и предположить не могла.

«Неплохо бы узнать, что за штучка была его супруга, — подумала она. — Не дай бог я не попаду в образ, тогда все пропало».

Она сложила руки на коленях, как примерная ученица, и медовым голосом произнесла:

— Расскажите мне о своей жене.

Он поглядел на нее и почему-то ухмыльнулся.

— Это так интересно?

— Конечно.

— Ну хорошо. Слушай… Когда мы с женой оставались наедине, мы любили с ней играть в одну интересную забаву. Я брал вот это…

Мужчина жестом фокусника вытащил из кармана брюк белые чулки.

— …и привязывал ее к кровати. Затем делал что хотел. Она, конечно, извивалась, стонала, но всегда получала удовольствие. Может, попробуем?

Он вертел в руках белые чулки, а Монро стояла чуть живая от страха.

— Да что с тобой?

Он сделал шаг к ней, но Николетта вдруг заорала дурным голосом:

— Не подходи ко мне, гад! — и со всего маха отвесила кинодельцу пощечину.

Тот преобразился на глазах. Его бороденка мелко-мелко задрожала, глаза начали метать молнии, а тонкие интеллигентные руки сжались в весьма увесистые кулаки. Он ударил Николетту в лицо. Сразу же под ее правым глазом засветился «фонарь». Монро закричала.

Вдруг совсем рядом раздались странные звуки. Мужчина оглянулся. Его глаза расширились от ужаса. Жуткие розы на ковре вздыбились горбом. Безобразное творение неизвестного автора упало на пол, обнаружив вход в смежную комнату. Оттуда как тараканы из банки высыпали люди в камуфляжной форме.

Через мгновение мужчина лежал на ковре, подмяв под себя женские чулки любимого белого цвета.

— Гражданин Климов! Вы арестованы, — раздался знакомый голос.

Мужчина скосил глаза и увидел следователя Вострецова.

— Уведите его!

На Климове защелкнули наручники, но не успел он сделать и пары шагов, как на него набросилась Николь. Она колошматила его кулаками, пинала ногами и визжала, как рассерженная свинья. Ее насилу оттащили в сторону.

— Ну, будет, будет, — утешал ее мужчина в форме. — Тебя же предупреждали. Неужели испугалась?

— Испугалась, — хихикнул другой. — Черта с два! Не видишь, у нее под глазом светильник. Вот она и волнуется.

— Дураки вы все, — рыдала Нинка Бубенцова. — Ничего вы не поняли… Я ведь ему поверила. Думала, правда режиссер. Думала, завтра — замуж. Клянусь, меня в жизни никто так не кидал, как этот извращенец с козлиной бородкой!

…Елизавета хотела обсудить со следователем Вострецовым кое-какие спорные моменты в легенде Климова. Она уже выписалась из больницы и чувствовала себя сносно, но воспоминания о той жуткой ночи на даче до сих пор леденили кровь. Тем не менее она была рада, что после пережитых испытаний ей удалось вернуть любовь Андрея и обрести друга в лице Вострецова. Последний оказался, кстати, весьма неплохим мужчиной, немного въедливым и не в меру юморным, но незлопамятным и готовым всегда прийти на помощь.

Вот и сейчас, открывая дверь его кабинета, она предвкушала очередное рифмованное приветствие в ее честь и неизменный черный чай. Вот за кружкой этого самого доброго напитка она собиралась поделиться с ним своими сомнениями в таком туманном и запутанном деле Климова. Но она не была готова к тому, что ей предстояло увидеть.

На стуле, опершись головой о стену и раскинув ноги в стороны, сидел… Чулочник! Дубровская инстинктивно подалась назад, намереваясь захлопнуть дверь и бежать без оглядки. Но голос Вострецова, насмешливый и спокойный, остановил ее:

— Елизавета Германовна! Не смущайтесь, ваш бывший клиент в наручниках.

Она зашла и, стараясь не смотреть на Климова, тихонько села на стул поближе к следователю.

Маньяк, надо сказать, был ошарашен не меньше Дубровской. Он глядел на нее приоткрыв рот, и даже ноги он постарался расположить более компактно, не перегораживая ими узкий проход.

— Что, Климов, — улыбнулся Вострецов, — явление умершей изумленному зрителю?

Но тот уже пришел в себя. Он растянул губы в какой-то незнакомой, отталкивающей ухмылке:

— Шутишь, начальник? Я рад видеть госпожу адвоката. Надеюсь, она не откажется меня защищать?

Елизавета смотрела на человека, которому совсем недавно она доверяла все свои секреты и даже собственную жизнь. У нее не укладывалось в голове, как она могла принять физиономию типичного уголовника за мученический лик невинно пострадавшего от следственного произвола. Его тонкие нервные пальцы уже не казались ей музыкальными. Они были обагрены кровью многочисленных жертв, бедных девчонок, которых эта нелюдь судил сам, по своим собственным законам. Она содрогнулась.

— Нет, Климов! Больше тебе не удастся воспользоваться добротой Елизаветы Германовны, — серьезно ответил Чулочнику Вострецов. — Она признана по делу потерпевшей, и, надеюсь, мы с ее помощью затянем веревку на твоей тонкой шее.

— Но, Елизавета Германовна, — начал канючить арестованный, — вы собираетесь нарушить адвокатскую тайну?

— Ни в коем случае, Климов. Я обещаю, что ты пойдешь под суд и получишь пожизненное заключение с моей помощью, но в строгом соответствии с законом, — успокоила Лиза бывшего клиента.

Она была совершенно спокойна…

— Я никак не могу понять, как он смог меня провести, — жаловалась Лиза Вострецову. — Я была уверена в его невиновности.

— Не вы одна были такой наивной, — утешал ее следователь. — Этот подонок обладал редким даром убеждения. Он мог одурачить кого угодно. В нем погиб великий артист.

— Но я же адвокат! — восклицала Дубровская, свято верившая в то, что людей с высшим юридическим образованием обвести вокруг пальца невозможно. — Кроме того, как быть с доказательствами, которые я когда-то собрала? Ведь они железно подтверждают алиби Климова. Он никак не мог быть в двух местах одновременно.