Полюбить врага - Асти Брамс

– я осознала, что он мог убить моего брата. Действительно мог! И мне было так тяжело принять эту истину… Сердце ныло, и горький ком замораживал горло. Потому что я любила этого дьявола. И дорожила братом.

Проклятая война…

Неужели папа сотворил это с Матвеем? Других вариантов не оставалось, но это просто не укладывалось в голове!

– Ну что, мы на месте, – внезапно сообщил Олег. Я тут же сфокусировала взгляд и поняла, что машина движется по вымощенной дороге к красивому античному зданию. – Парни ждут команду, шеф. Все ровненько по плану: территория полностью под контролем.

Вадим кивнул.

– Скажи, что выходим.

Панамера начала замедлять ход и плавно притормозила у широких мраморных ступеней, которые простирались полукругом перед двухэтажным зданием элитного ресторана. У входа с бежевыми колоннами никого не было видно, кроме суровой охраны. Да и машин других я нигде не наблюдала. Даже наше сопровождение куда-то испарилось!

– Мы что… первыми приехали? – озадаченно спросила я.

– Нет, – отсек Вадим.

Одновременно с этим он неожиданно взялся за мамину картину и забрал ее из моих рук. Игнорируя то, что Олег и Халид уже вышли, муж принялся спокойно изучать полотно глазами. А я безмолвно ждала.

– То, что ты стала Астаховой, никогда не отменит того, что ты дочь Князева, Эльза, – вдруг сказал он, после чего напористо встретился с моими глазами. – Помни об этом. И другим не позволяй забывать. – Вернув взгляд на картину, Вадим бережно поставил ее на консоль. – Ты не за моей спиной, ты – рядом со мной. Понимаешь, о чем я говорю?

Напряженно посмотрев на мужа, а затем на картину, я твердо ответила:

– Да.

– Хорошо. Давай сделаем это.

Его слова оказались очень правильными и своевременными. Вадим настроил меня точно инструмент, которым владел в совершенстве. И я крепко вцепилась в этот настрой.

Я не за его спиной. Я рядом с ним.

40

Кажется, даже стук сердца раздавался в унисон моим шагам. Я подключила все ресурсы, чтобы выглядеть спокойно и уверенно. В моем теле дрожал каждый мускул, спина звенела от напряжения, руки холодели, но взгляд был твердым. Я шла наравне с Вадимом, и только он мог чувствовать, как сильно я стискиваю его локоть, заходя в открытые охраной двери парадного входа.

Здание ресторана впечатляло как снаружи, так и внутри. Роскошный неоклассический интерьер: темные стены, светлый мраморный пол, большие зеркала в широких рамках, глянцевый потолок и изысканная винтажная мебель.

Мы сразу оказались в небольшом холле с раздвоенной лестницей, уходящей на второй этаж. Вадим уверенно повел меня прямо – в широкий коридор и за нами ни на шаг не отставали четверо телохранителей. Помимо них, серьезные мужчины в смокингах встречались практически за каждым углом. Они стояли возле окон, патрулировали на втором этаже, открывали двери…

Классическая музыка, которую я услышала, едва мы миновали парадный вход, становилась все громче. Мы приближались к залу торжества. Очень скоро я увидела высокие распахнутые двери, возле которых в ожидании стояла суровая стража, и позвоночник сковало льдом, когда до меня донесся гул голосов.

– Все хорошо, – почти неслышно обратился ко мне Вадим. Он словно почувствовал, как мгновенно усилился мой мандраж, ведь я уже перестала так отчаянно цепляться за мужской локоть.

Внезапно музыка начала утихать, а вместо нее повсюду разлетелся глубокий мужской баритон. Кто-то поставленным торжественным голосом объявил в микрофон, что прибыли самые важные гости. Похоже, это он о нас… Следом музыка плавно сменилась на более тягучий, проникновенный и мощный мотив. Виолончель заиграла громче, а скрипка и пианино отошли на второй план, лишь дополняя краски завораживающей мелодии.

Вадим начал замедлять ход, и я – на автомате. До распахнутых дверей зала, необычный интерьер которого невольно притягивал взгляд, оставалось каких-то несколько метров, когда я заметила, что нам навстречу кто-то стремительно движется. Или точнее – что-то… Их стройные тела с идеальной осанкой были полностью закрыты под черным, облегающим платьем, а головы спрятаны за большими маскарадными масками, украшенными вороньими перьями.

Не успела я насторожиться, как артистки грациозно поклонились и по очереди повернулись к нам спинами. Через секунду в их руках оказались корзины, доверху наполненные красными лепестками, которые наемники с готовностью достали откуда-то из-за двери. Сразу за этим девушки отработанным шагом направились в роскошный зал, раскидывая на ходу ровную дорожку из лепестков роз.

Сказать по правде, несмотря на волнение, перекрывающее кислород, я впечатлилась. Наш выход с Вадимом, который точно знал, что здесь происходит, оказался более чем эффектным. Ветерок, исходящий от широкой юбки моего платья, красиво разбрасывал красные лепестки, создавая потрясающий контраст с белой тканью.

Я старалась смотреть прямо перед собой или на гибкие спины артисток, но взгляд все равно уводило то в одну сторону, то в другую. Круглый зал с высоченным потолком, который заканчивался стеклянным куполом – больше окон здесь не было, вмещал в себя много пространства, и представлял из себя два кольца. Первое кольцо – обеденная зона, засервированные дорогой посудой темные столы, где находились главные зрители, второе – просторный центр, белая зона для шоу и танцев, которую мы пересекали. Эту зону уже заняли мужчины-артисты в маскарадных масках и черных костюмах. Выстроившись рядом с обеих сторон, они исполняли плавный повторяющийся танец, чтобы не отвлекать внимание от нас, и в то же время создавать определенную дополняющую атмосферу.

Господи, сколько же здесь людей… Неужели уже все гости прибыли? Мы ведь не встретили никого по пути. Но что-то подсказывало, это потому что для нас намеренно подготовили отдельный от всех путь.

Кто из присутствующих являлся частью семьи Астаховых, знал только мой муж. Я же успела отметить, что не нахожу ни одного ребенка. И что все одеты дорого, но исключительно в темные тона.

Может, так было задумано.

А может, таким образом, гости нарочно демонстрировали свое отношение к происходящему…

Среди людей царило безмолвие. Они просто смотрели. Очень пристально, неотрывно, буквально впивались взглядами. Если бы не