Люди и призраки - Оксана Панкеева

— Рай для бездельников вроде тебя, — заметила Тереза. — А его величество заскучает через два дня. Не думаешь же ты, что он целыми сутками только тем и будет заниматься, что супружеский долг исполнять!

— Нет, конечно, кролик он тебе, что ли! Но все равно, скучать ему не дадут. Он будет читать книжки, беседовать с королевой о возвышенном и обучать ее игре в шахматы. А еще все будут его навещать, чтобы уж точно не скучал. Кстати, Ольга, ты поедешь в гости к его величеству? А то мы тут расписание составляем, чтобы по очереди.

— Обязательно поеду. Только не одна, мне неудобно как-то одной. Может, с Эльвирой?

— Нет-нет, — спохватился Жак. — Эльвира уже занята. Я сам найду, с кем тебе поехать. Да, и еще, кстати. Тут у нас опять ставки делают, когда у короля наследник появится. Не желаешь поставить? Только не тяни, а то когда официально объявят, я принимать перестану.

— В первый день весны, — ляпнула Ольга первое, что пришло в голову. — А сколько надо ставить?

— А сколько хочешь.

— Тогда я посмотрю, сколько у меня есть… А что, король будет на полном серьезе ходить на пляж и купаться? Не верю.

— Я тоже не верю, что кому-либо удастся заставить его раздеться. Разве что силком. Я даже не верю, что он удосужится сменить свой вечный черный камзол на что-нибудь полегче, типа эгинской туники и сандалий…

Ольга немедленно представила себе короля в коротенькой тунике и сандалиях, и слегка повеселела.

— Что хихикаешь? — улыбнулся Жак. На этот раз более естественно. — Опять, наверное, представляешь его бедное величество в каком-нибудь неподобающем виде?

— Жак, — хихикнула Ольга. — А какой длины у них эти туники?

— А кто как хочет. У воинов, например, и у молодежи, кому есть что показать, так едва хозяйство прикрывают. А у более почтенных людей — хоть до полу.

— А что, штанов они не носят?

— Зимой, когда холодно. А летом там такая жара, что надо раздеваться.

— А в Мистралии тоже летом без штанов ходят?

— В штанах. Просторненьких таких. — Жак развел руки, показывая размах мистралийских летних штанов. — Хотя это все зависит от класса, социального положения и личного вкуса. Есть оригиналы, которые в шортах щеголяют, а есть и такие, что все лето парятся в сапогах, дабы не уронить достоинство. Вот к таким, кстати, и относится наш король. Могу поспорить на что угодно, что он так и проходит весь отпуск одетым.

— Ну, поспорь, — согласилась Ольга, которая как раз представляла себе Диего в шортах и отмечала про себя, что ему бы пошло. — Только не со мной. Я тоже так думаю.

— В том-то и беда, — вздохнул Жак. — Все так думают, и мне поспорить не с кем. Может, мэтра спросить? Только если он думает иначе, я все-таки сменю свое мнение, и с ним спорить не буду. Один уже поспорил…

— Кстати! — вдруг вспомнила Тереза. — Жак, ты знаком с мэтром Альберто?

— Лично — нет, но в лицо знаю, — ответил Жак, как-то вдруг напрягшись. — А что?

— Он о тебе спрашивал. Говорил, что хотел бы с тобой познакомиться, слышал, ты тоже алхимией увлекаешься, и что ты механик толковый. У него там какой-то ценный прибор сломался, так он очень просил, чтобы ты зашел и посмотрел, может, разберешься. Зайдешь? Ты не бойся, что он мистралиец, он очень интеллигентный и порядочный человек.

— Я надеюсь, — проворчал Жак. — Схожу, конечно. Раз уж так просит…

— Мэтр Альберто — это такой пожилой дяденька, который иногда по клинике мелькает? — наморщила лоб Ольга, припоминая, о ком же идет речь. — Он еще в подвальчике за моргом обитает, да? Тереза, а правду болтают, что они с мэтрессой…

— Поменьше слушай сплетни! — вознегодовала Тереза. — А то ты не знаешь, как люди любят приврать, чтобы обгадить ближнего! Тебе было приятно, когда про тебя и его величество сплетни ходили? Или сейчас, нравится тебе, когда люди рассказывают, как вы с Диего занимаетесь сексом на весь подъезд?

— Неудобно немного, — вздохнула Ольга, — но это правда, так что обижаться не следует. Ну а что делать, если там стенки — одно название! Пусть слушают, не умрут. Я же слушаю, как мои соседи друг дружку матюками обкладывают, и ничего. Так что, неправда? Я просто так спросила, мне по приколу было.

От этих воспоминаний у Ольги снова испортилось настроение, и она решила заканчивать эти полуночные посиделки и идти домой, пока не поздно. А то охрана охраной, а искать себе приключений на задницу, болтаясь по улицам среди ночи, тоже как-то не хотелось.

— Пойду я, пожалуй, домой, — сказала она, доставая последнюю сигарету на дорожку. — А то уже поздно.

— Зачем? — стала уговаривать ее Тереза. — Оставайся у нас. Действительно уже поздно, зачем тебе куда-то идти, если ты все равно собираешься к нам переехать? А завтра за вещами сходишь. Жак тебе поможет перевезти все, что нужно.

— Вот еще! — проворчал Жак. — Лошадь нашли! Лучше Элмара попросить.

— А Элмар что, лошадь? — обиделась Тереза.

— У Элмара есть слуги, — пояснил свою мысль Жак. — И до хрена притом. И что ты пристала к человеку, захочет — останется, нет — завтра придет. Ольга, останешься или завтра придешь?

— Завтра приду, — решила Ольга, которая терпеть не могла незапланированных ночевок в чужих домах, за исключением тех случаев, когда это случалось после классной гулянки, когда всем было весело и ночевка в гостях казалась увлекательным приключением, а идти домой не было сил. Сегодня ей ничуть не было весело, так что оставаться не хотелось ни капельки.

— Приходи, — как-то очень быстро согласился Жак. — Только утром, чтобы я показал тебе дом, прежде чем уйду во дворец. А то еще пойдешь сама исследовать, вляпаешься во что-нибудь.

— Во что? — не поняла Ольга. — У тебя что, сортир течет?

— Шуточки у тебя! Нет, у меня просто по дому полно всяких занориков, некоторые даже опасны для жизни, так что я тебе их покажу. Только по секрету, а то вдруг они мне еще пригодятся, а если о них весь город будет знать, какой с них толк?

— Каких занориков? — не поняла Ольга.

— Хитрых ловушек для Слонопотамов.

— Ловушек? — Ольга немедленно представила себе, что под столом в гостиной у Жака вырыта огромная яма, прикрытая ковриком. — А зачем?

— Вообще-то они от прежних хозяев остались, но я их не демонтировал, потому что тоже одно время боялся, что меня украдут. Да и до сих пор боюсь, в общем-то, так что пусть будут.

— А как ты про них узнал? Или тебе прежние хозяева, когда дом продавали, объяснили?

— Да я его не покупал, что ты! Даже если б у меня хватило денег, я бы все равно что-то попроще присмотрел. Это мне король подарил, он же и показал все, что тут есть. Это дом его двоюродной прабабушки, принцессы Джессики. Никогда не слышала? Пронзительная была старушка, должен сказать. Она сама из королевского дома Лондры, была замужем за ортанским принцем, который приходился нашему королю… э-э… младшим братом прадеда, вот. К тому же этот принц был слепой, его в какой-то битве навернули булавой по кумполу, отчего он еще совсем молодым потерял зрение. Так что принцессе повезло, я видел ее портрет в молодости, только слепой и мог на такой жениться. Представляю, какой она стала к старости, наверное боялись хуже, чем Флавиуса.

— Жак, ну что ты говоришь! — укоризненно перебила его Ольга. — Флавиуса боятся потому, что у него должность такая, а сам он очень симпатичный мужчина. Мне, во всяком случае, нравится. Он на одного японского актера похож, забыла, как его зовут…

— Железный Феликс, — подсказал Жак. — Между прочим, он просил у тебя узнать, кто это такой и почему ты его так прозвала. Ты уж как-то Флавиуса бы пощадила со своими вечными меткими прозвищами. А то оно к нему прилипло, а он не знает, обижаться, или радоваться. Что самое смешное, никто не знает, что такое Железный Феликс, но всем очень понравилось и все единодушно решили, что Флавиусу идет.

— Он знает? — ужаснулась Ольга. — Вот уж, при дворе его величества фиг что скроешь! Но ты же ему объяснил, что тут нет ничего обидного?

— А я откуда знаю? Я вот у тебя и спрашиваю. А то мне что-то не верится, что японца могли так звать.

— Как — не знаешь? Так Дзержинского называли.

— А кто это?

— Ты не знаешь, кто такой Дзержинский? Ты что, совсем историю в школе не учил?

— Учил, но что-то такого не припоминаю. А что, он был на Флавиуса похож?

— Да нет, у него должность была аналогичная. А Железным звали потому, что был несгибаемый большевик.

— А, так это вот какие времена… Знаешь, их в школе так кратко проходят, что все несгибаемые большевики в учебник не поместились… Ладно, я же тебе о чем-то другом рассказывал…

— О страшной принцессе, которую боялись хуже, чем Флавиуса, — подсказала Ольга.

— Ах, да. И ты меня перебила. Я не потому вспомнил Флавиуса, что его боятся, а потому, что эта бабушка тоже была главой этого самого департамента. Вплоть до самой своей кончины, до восьмидесяти восьми лет. Наш король еще был ее заместителем.