Замок целителей - Виктория Хенли

Карл подобрал сумку.

— Дело в женщине?

Яспер не стыдясь подтвердил это.

— И ты готов ради нее получить клеймо?

— Я готов даже встретиться с патриером.

Карл перебросил сумку через плечо.

— Клеймо стоит половину дилана. Но глупец, согласный платить за знакомство с раскаленным железом, достоин шрамов на скулах.

— Покажи мне, куда идти?

Карл сошел с места.

— Покажу. Но ни одна женщина не стоит клейма.

Яспер последовал за ним.

— Эта стоит.

Глава двадцать пятая

Маэва уткнулась носом в колею, набрав полный рот пыли и проводила взглядом крытую повозку. Возле нее отплевывалась и откашливалась Сара. В нескольких футах, прямо посреди дороги, неподвижно лежал на спине закрывший глаза Дорьян.

Маэва неторопливо села. Почва вокруг была усыпана внушительного размера оранжевыми камнями. Словно с ними только что играл великан и, натешившись вволю, потопал прочь, разбросав по земле недавние игрушки.

Сара потянула ее за рукав.

— Надо унести Дорьяна с дороги и постараться, чтобы он не проснулся, — сказала она, — иначе следующий экипаж может раздавить его.

Она была права. Будить его не следовало. Кроме того, Дорьян говорил, что очень важно не прерывать сон дримвена. Только вот спал ли он? Дорьян был бледен как смерть.

Маэва поднялась на трясущиеся ноги. Она пригнулась и взяла Дорьяна за лодыжки. Сара подхватила его под плечи. Вместе они донесли его до полоски смешанного с песком гравия, прятавшейся у подножия высокой скалы. Руки Маэвы поведали ей, что жизненная сила почти полностью оставила Дорьяна. Она так испугалась, что он уже умирает, что шаги от дороги дались ей с большим трудом.

Сара осела на землю. Припав спиной к камню, она то ругала Дорьяна за то, что тот израсходовал последний остаток сил, чтобы спасти их, то благословляла его за это и молила Бога, чтобы все обошлось.

Маэва сняла камень дримвенов, еще обвязанный обтрепанными нитями, прежде бывшими в подоле ее рабьей рубашки, и приложила его ко лбу Дорьяна. Тот еще дышал — слабо и медленно, однако дыхание было жизнью. Маэва хотела положить руки на его грудь, хотела спеть ему, но она вспомнила Орло. Она пела ему, и он умер. Что, если она только поможет Дорьяну умереть?

Сара огляделась.

— Интересно, куда прицеливался Дорьян, если нас занесло в эту пустыню?

Маэва приложила ладонь ко лбу.

— Девин! — воскликнула она. — Девин наверняка ехал в той повозке.

Она вскочила на ноги.

Приютившая их скала была самой высокой во всей окрестности. Отыскав опоры для рук, она вскарабкалась на самый верх, чтобы осмотреть местность. Вокруг была только пустыня, раскаленные желто-оранжевые скалы окружали их со всех сторон. Несмотря на безжизненный с первого взгляда ландшафт, Маэва сумела заметить со своего обзорного пункта носившихся повсюду ящериц и заросли кактусов. Прорезавшая пустыню дорога казалась линией, проведенной ребенком, еще только учащимся рисовать — неровная и грубая полоса проходила с востока на запад. Далеко на востоке голубела возвышенность, которая напомнила ей Минвенду. На западе дорога поднималась на небольшую горку. За ней возвышалась крепость, сложенная из ржавого, как и вся пустыня, камня. Она была не слишком-то далеко — Маэва видела, как карета остановилась перед ней и мужчины принялись выгружать мальчишек. Она охнула, увидев Девина, которого узнала по светло-желтой рубашке.

Крепость в пустыне.

Если не считать дороги, сооружение это было единственным признаком человеческого пребывания в этом краю. Маэва попыталась представить себе, насколько далеко от Мантеди они оказались. То облегчение, которое она испытала, увидев, что Девин жив, сменилось опасением за мальчика, что его опять сделают рабом. Хорошо, если бы всех рабовладельцев Сливии поместили в окруженный стенами город, где они могли бы находиться исключительно в обществе друг друга.

Она сползла вниз. Дорьян даже не шевельнулся, только дыхание его сделалось едва заметным и неровным. Она рассказала Саре о том, что сумела увидеть сверху.

— Тот, кто похитил Девина, намеревается пристроить его к делу, — заметила Сара. — Мальчишек не стали бы везти в такую даль только для того, чтобы убить.

Маэва кивнула. Солнечные ожоги на лице Сары просто нельзя было не заметить. К счастью, скала, возле которой они устроились, давала тень. Однако сколько они сумеют протянуть без воды? И не умрет ли на ее глазах брат, с которым она познакомилась наяву только вчера? Потом, как сумеет она помочь Девину?

— Нам нужна вода, — повторила Сара мысль Маэвы. — Но я не хочу оставлять Дорьяна одного.

Маэва тоже не хотела этого делать.

— Я не заметила здесь никакой воды, правда, в крепости она, конечно, найдется.

На трещинах губ Сары запеклась кровь.

— Из открытого моря да прямо в пустыню, — проговорила она с горечью. — Солнце просто преследует меня. Раньше я думала, что голод — наихудшая пытка, однако теперь я поняла, каково приходится человеку без воды. И это несмотря на то, что я готова с голоду съесть ящерицу, если бы они не бегали так быстро.

Сара прищурилась.

— Когда солнце зайдет, мы найдем воду.

У Дорьяна не было сил стоять, да и сидеть ему удавалось с трудом. Вокруг него простирался обглоданный как кость край. Вдали поднимались горы, лысые и безлесые, на горизонте недвижно застыло свирепое солнце. Жаркий ветер слизывал с его кожи капли драгоценной влаги, пока он тщетно разыскивал в этом бесприютном краю какие-нибудь признаки жизни и растительности. Рядом простиралось сухое русло, покрытое растрескавшейся глиной.

В памяти угольками вспыхивали воспоминания: «Сара. Маэва. Я увлек их сюда вместе с собой. Где они?» Он огляделся, не обращая внимания на боль, обжигавшую его при каждом движении. Но вокруг была только опаленная солнцем голая и пустынная земля.

Но что это?.. Вдали, возле меловых холмов, что-то шевелилось. Дорьян устремился мыслью к этому движению, поскольку оно явно не зависело от ветра. Он ждал, опасаясь, что движение превратится в песчаный вихрь. Однако оно приближалось, и наконец оказалось, что он видит женщину в развевающемся по ветру синем шелковом одеянии. Ветер теребил и долгие пряди седых волос. Она приближалась. И когда она остановилась рядом с ним, Дорьян лихорадочно вгляделся в ее лицо. Бронзовую кожу ее покрывали многочисленные морщины; синие глаза казались подобием его собственных.

— Бабушка. — Склонив раскалывавшуюся голову, он прикоснулся к краю ее одежды. — Как случилось, что ты оказалась здесь, в пустыне?

— По молитве тех, кто любит тебя. — Она протянула ему руку. — Ты должен пойти со мной.

Он взял мягкую и прохладную ладонь.

— Я охотно сделал бы это, но у меня нет сил даже стоять.

— Ты должен. Оставаться здесь нельзя.

Рот его наполняла уже не слюна, а пыль.

— У тебя есть вода?

— Вода будет там, куда нам надо попасть. Здесь воды больше нет. Ты использовал всю до последней капли. — Она потянула его за собой. Огненная боль ожгла Дорьяна, когда он попытался устоять.

— Использовал… но я никогда раньше не был в этом месте.

— Ты прожил здесь всю свою жизнь. А теперь пора уходить, потому что здесь больше ничего не осталось.

Легкие его пылали.

— Не понимаю. Куда нам надо идти? А Сара уже там? И Маэва?

— Нам нужно попасть за тот холм, — показала она.

Потом Дорьян ощущал только каждый свой вздох и направлявшую его прохладную руку. Он вдыхал пронзающий огонь, выдыхал его и делал следующий шаг. Наконец они добрались до того холма, от которого пришла Марина. Она повела его в обход основания. Дорьян не думал, что боль его способна сделаться еще сильнее, но тем не менее это случилось, и ум его погрузился в истинный ад.

Перед ними оказалась вырезанная в камне короткая лестница. Дорьян побрел по ней вверх, каждый шаг превращался для него в истинную муку. Когда он оказался на верхней ступени, все вокруг преобразилось. Перед ним находился окаймленный сверкающими камнями водоем, в котором играла чистейшая вода. Вокруг водоема колыхалась сочная растительность и большие цветы; за ними высились прекрасные деревья, поднимавшиеся к подножию величественных гор.

Марина указала ему на водоем.

— Пей, — предложила она. — И окунись.

Он упал головой в воду, глотая, впитывая, поглощая ее.

Выбравшись из воды, Дорьян сел среди цветов, а бабушка смотрела на него внимательным взглядом. Теперь она почему-то показалась ему старше, чем была, когда он увидел ее: морщины на ее лице сделались глубже; спина чуть сгорбилась. Вновь поглядев на водоем, Дорьян изумился — там почти не осталось воды.

— Куда она подевалась? — спросил он.

— Она была нужна тебе, — проговорила негромко старая женщина.