Дело рыжего киллера - Андрей Воробьев

— Вы что, издеваетесь надо мной? О чем говорил ваш Чеглоков, когда убили этого артиста? Это-то вы хоть помните?

Нертов и сам задумался: что же тогда было?

— Я напомню, — подсказала Никитина, все еще тяжело переводившая дыхание, — так вот, он сам тогда заявил, что никаких денег не пожалеет на то, чтобы найти убийцу Македонского. Чуть ли не премию обещал тому, кто укажет на него. Было такое?

— Было, — согласился Алексей, все еще не понимавший, к чему же клонит эта Никитина. — Ну и…

— Ну и то, что вы тут не можете раскошелиться на какие-то жалкие две тысячи, чтобы вытащить моего мужа, пусть даже и бывшего, из тюрьмы! А ведь он успел выяснить, кто убил Македонского!..

Было десять часов утра. Не выспавшийся Боб уже час как встал, побрился, демонстративно не притронулся к завтраку и ушел по своим делам. Подруги сидели в гостиной и готовились к походу.

Катя разложила на диване целый набор одежды, которую Марина, хотя она и прибыла в Петербург из провинции, еще никогда не примеряла: толстые рейтузы, китайская куртка-пуховик и бесформенная лыжная шапочка. В этом наряде лучше всего стоять продавцу день-деньской на рынке возле кучи подобных же вещей. Челнок, одним словом.

Марина соответствующим образом оделась, попутно обнаружив, что лыжная шапочка прекрасно натягивается на глаза. Потом Катя протянула ей дешевый косметический набор, и Марина намазалась, как Снегурочка перед новогодним праздником для первоклашек.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала Катя. — Теперь тебя в таком виде фиг кто узнает. Деньги-то у тебя с собой есть?

— Теперь все мое со мной.

— Возьми баксов триста и пошли.

На катькиной машине они доехали до Апраксиного двора и не без труда припарковав «шестерку», были через три минуты внутри рынка.

Как и предполагала Катерина, они нашли то, что искали почти сразу. Это был высокий и унылый дядька с большим цветным плакатом в руках. Плакат напоминал рекламу магазина игрушек: на нем были изображены пистолетики и винтовочки, а также некоторые детали к ним.

Катя подошла к продавцу, оглядела плакат, после чего уверенно указала пальцем на глушитель, притулившийся в левом нижнем углу.

— Триста, — негромко, и не глядя в ее сторону, сказал тот.

Марина не успела обрадоваться, денег-то хватит, как ее подруга завозмущалась.

— Наше производство? Да? А почему тогда не тонну сразу? Ты правильно говорила, надо было здесь время не тратить, сразу в Автово рвануть. Там мы взяли бы импортный глушак за двести.

— Ладно, двести пятьдесят, — кивнул продавец.

Катя поторговалась еще минуты три, однако на этот раз дядька стоял твердо. Когда согласие было достигнуто, он повел подруг к ближайшему киоску с занавешенными окошками. Они вошли внутрь через заднюю дверь, и в полутьме дядька достал откуда-то товар. Марина протянула деньги, после чего вынула из сумки пистолет (продавец невольно вздрогнул, но промолчал) и навертела глушитель на дуло. Потом взглянула на подругу, мол, все в порядке. Несколько секунд спустя они уже торопливо шагали к машине.

— Как ты его валить собираешься? — Поинтересовалась Катя, когда автомобиль уже выезжал на Невский.

— Не знаю. Увижу и пристрелю, — вяло, почти рассеяно отозвалась Марина. Подруга взглянула на нее внимательно и поняла, что она только об этом и думает.

— Попробуй прямо в ментовку зайти, как посетительница, — предложила Катя. Тебе главное, с ним в одном кабинете закрыться. Постарайся музон включить, чтобы вообще ничего слышно не было, сделай дело и на улицу. Конечно, твой фоторобот покажут уже вечером, но таких баб в городе — полмиллиона. А ты уже станешь нормальной. Сядешь на поезд и в свой Львов. Черт, только сейчас сообразила, надо было заранее билетом запастись. Может, сейчас на вокзал заедем?

— Нет, — тихо, но твердо ответила Марина. — У меня духа не хватит, если мы хотя бы на час отложим. Поехали к отделению. Только ты меня на Среднем высадишь. Не спорь, не надо. И так достаточно, чего ты сделала. Это моя проблема.

Катя взглянула на нее, на секунду приоткрыла рот — Марине показалось, что она, как и полагается в таких случаях, намерена возразить. Но Катя передумала.

— Ладно. Поступай, как знаешь. Я своему Борису ничего не сказала и теперь думаю: попасться в его машине, было бы для него слишком большой подлянкой. А я если бы ему заранее сказала, сейчас с тобой бы здесь не сидела.

«Жигуленок» был уже на месте. Марина быстро вышла из него, чтобы лишний раз не «засветить» подругу и направилась к отделению. Ей почему-то не хотелось оглядываться, но она чувствовала, как Катя долго смотрит ей вслед, перед тем, как тронуться с места.

— … А ведь он успел выяснить, кто убил Македонского!.. Он, идиот, потому и сел, да пропади пропадом этот артист! Вы хоть понимаете, каково теперь мне? Что я сыну скажу, когда он вернется из армии?..

— Подождите, — попытался остановить Алексей ее словесный поток, — давайте вернемся к убийству. Вы только что сказали, что вашему мужу стало кое-что известно…

— Не кое-что! Поймите, он мне все рассказывал — мы оставались друзьями. Он даже спрашивал моих советов, особенно если дела были связаны с женщинами. Вернется вечером со службы и начинается: «Галя, подскажи, как бы ты вела себя в той или иной ситуации, что бы сделала, что сказала»? Когда актера убили, он сначала его девчонку подозревал, думал, что она наводчица, а потом, как нарисовал мне всю картинку про нее, я ему сказала: нет, она его точно любила. И он поверил, отстал от нее.

Нертов удивленно посмотрел на женщину…

— Галина Михайловна, да вы присаживайтесь. Давайте-ка организуем чай или кофе, поговорим спокойно, — он набрал номер одной из секретарш Чеглокова и попросил принести чего-нибудь перекусить: на двоих. Когда напитки и бутерброды были поданы, он кивнул Никитиной. — Присоединяйтесь, я сам с утра голоден.

— Простите, что так на вас вскинулась — накипело, — Галина Михайловна посмотрела виновато и с какой-то непонятной жалостью, — вы ведь немногим старше моего сына. Представила его на вашем месте: он бы тоже сразу не понял о чем речь. Вваливается какая-то растрепанная баба, кричит про своего мужа-арестанта, денег просит…

— Ну, зачем вы так? Не такой уж я зверь какой, чтобы ничего не соображать… Вы только поймите, что не могу я вас зря обнадеживать… Я и сам хочу знать истину в этом деле! Мы очень и очень в этом заинтересованы, — поправился он, — помогите нам. Но давайте все-таки по порядку: что установил ваш муж? Кто и почему его посадил, как вы полагаете? Не обижайтесь, но пока это только ваши предположения, а факты, увы, против Никитина. Тот случай в Озерках — как к нему относиться? Был ведь — ничего не попишешь, а? Вы извините, но я тоже немного в курсе. Так сказать, по долгу службы.

— Тогда нам будет легче разговаривать. Я уже сказала вам о том, что Александр Степанович, мой бывший муж, всегда был со мною откровенен, спрашивал совета и так далее. Это не ушло и после того, как мы развелись, тем более, что мы фактически продолжали жить вместе. Одну плиту на кухне делили, — она усмехнулась…

— Галина Михайловна!..

— Да-да, извините. Так вот, я уже сказала вам, что у Александра Степановича не было от меня никаких секретов. Я работаю в анонимной кризисной службе — привыкла хранить чужие тайны. Он знал, что никогда никакие ослиные уши не выглянут. Сказал мне — все равно что похоронил. А посмотреть на дело незамыленным взглядом, сами понимаете, иногда просто необходимо. Слишком много было несоответствий, хотя поначалу муж и полагал, что речь идет об обычной квартирной краже, обернувшейся убийством лишь из-за того, что хозяин вернулся домой раньше времени. Сам убеждал меня в том, что это — дремучая бытовуха. Но дальше пошли вопросы, ответа на которые он так найти и не успел.

— Вы сказали о том, что он вышел на след убийцы… — мягко подсказал Алексей.

— Да-да. Вначале все жильцы этого дома отпирались: ничего, мол, подозрительного в вечер убийства не видели и не слышали. А потом вдруг, вы не поверите, какая удача свалилась, — женщина выдержала торжественную паузу.

Алексей посмотрел на нее с неподдельным любопытством. Никитина усмехнулась, заметив, наконец, искренний интерес собеседника, и продолжила.

— Видите ли, муж всегда убеждал меня в том, что большинство преступлений, да почти сто процентов, раскрываются не через какие-то там сверхгениальные способности сыщиков, а по воле случая или, пардон, через злые языки. Всегда, мол, найдется кто-нибудь, кто захочет заложить соседа, завалить конкурента и так далее. Вы, Леша, как к этому относитесь, к такой идее?

— Думаю, что ваш муж во многом прав, — отозвался Нертов, припомнив свой опыт военной прокуратуры.

— Вот-вот, — обрадовалась Никитина взаимопониманию, — это только в кино детектив бродит, сопоставляет улики, всюду свой нос сует, а в жизни к нему просто кто-то приходит да рассказывает, как было дело! А потом уж он, прошу прощения, под этот донос свои улики подгоняет…