Цветок камалейника - Ольга Громыко

Ждать ответа, тем более положительного, было бесполезно.

…Когда горец догнал спутников, лицо у него было счастливое донельзя, а из едальни доносился шум драки.

***

— Не-а, г-г-господин Приближенный. — Управник Горшечной Полянки часто кланялся, заикался и нещадно потел. Теща и жена столбами застыли в углах тесной комнатки, двое сопляков крысятами зыркали на Архайна с печки. — Никого у нас за последний семерик не рождалось… Прошлый-то год не шибко урожайный выдался, мало кто сумел на дитенковую ирну отжалеть… вот Куметы разве что, но у них пацан, еще в конце весны… а так никого.

Йер уже готов был плюнуть на управника (прямо на лысоватое темечко) и выйти из вонючей избы, однако заметил красноречивый взгляд его тещи: ну, признавайся же, дурак!

— Точно никого?

— Ну… — Мужик не сводил глаз с плети, которой Архайн легонько похлопывал себя по бедру. — Этта… говорят тут люди…

Йер сцепил зубы. Таких идиотов даже бить бесполезно — вообще дар речи отшибет. Придется ждать, пока сам промекается.

— Того… дурочка у нас за запрудой живет. Ну полная дурочка… бывает, напротив дерева встанет и битый час ему чего-то талдычит, а с людьми двух слов связать не может. Дурочка, короче.

— Сестра твоя, что ли?

— Э? — не понял управник. Теща злорадно поджала губы. — Да не… так… свояченица. Дальняя. Так вот! Она тоже с весны брюхатая ходит. Не то уговорила кого, не то снасильничали ее, а эта дура на радостях сразу к йеру побежала…

— И? — Архайн заинтригованно подался вперед. Мужик, наконец, разговорился, аж глаза заблестели — сплетничать всегда приятно, даже перед жутковатым Приближенным.

— В селище-то она редко показывается, больше по лесу шастает, но бабы говорят, — мужик опасливо покосился на тещу, — будто видели ее на днях — уже без пуза. Вот я и думаю…

— Где эта запруда? — резко перебил йер, вставая. Управник и его домочадцы с благоговейным ужасом глазели, как плеть оживает и сама собой обвивается вокруг руки высокого гостя.

— Проводи! — Мужик суетливо махнул рукой старшему ребенку, оказавшемуся девочкой. Она задом сползла с печи и, вжав голову в плечи, засеменила рядом с йером. Оставшийся малыш испуганно захныкал, на него тут же зашикали в три голоса.

Ожидавшие за порогом обережники поспешно расступились. Сметливый Хруск молча махнул подчиненным рукой, приказывая перестроиться в боевой порядок и следовать за Приближенным.

Похоже, сегодня удача была на их стороне.

Глава 12

…Оскудеет земля и умолкнут птицы, уйдет свое и придет чужое, станет мертвое живым, а живое мертвым, и прервется род всяческий.

Фрагмент винтийского пророчества, 112 года от В. Д. Осмеяно и осуждено храмами. Автор неизвестен.

Если горец выпил за ужином только выспоренное вино, а жрец ограничился двумя кружками скваша, то Джай, стыдно признаться, на халяву выдул целый кувшин. Бегло осмотрев сарай (к нему прилагалась злая собака, на лай которой из дома вышла заспанная женщина с фонарем, вручила его гостям и удалилась обратно, ничего не сказав, не спросив и, похоже, вообще не проснувшись), обережник нетерпеливо выскочил во двор, завернул за угол и занялся тем, за что сам в Орите штрафовал на пять бусин.

Особой разницы между сквашем на входе и на выходе Джай не заметил. Пожалуй, проводы были даже приятнее встречи.

— Эй, ты!

Обережник вздрогнул. Для разворота момент был не самый удачный, а просто оглянуться через плечо стоило застигнутому врасплох парню немалых усилий.

За спиной стоял холоп из едальни. Взятые наперевес вилы скалились тремя стальными зубцами.

— Что, ворюги, решили улизнуть под шумок? — самодовольно ухмыльнулся он. — А ужин кто отрабатывать будет?!

Затягивая пояс, Джай быстренько прикинул варианты. Проще всего было послать холопа куда подальше и завалиться спать. Если бы парни действительно согласились участвовать в облаве, это сошло бы им с рук: выспаться перед охотой куда важнее какого-то навоза, который и завтра можно выгрести. Но ссориться с и без того разочарованными селищанами не хотелось.

Обережник неохотно протянул руку за вилами.

— И чтобы все до последней соломинки выскреб! — пригрозил холоп, не выпуская черенок.

— Языком вылижу, — мрачно пообещал Джай и, метко пнув мужика в щиколотку, выдернул у него вилы. Оритское отребье тоже любило угрожать обережи дубинками, не догадываясь, что в руках дураков это оружие против них самих. — Твоим. Вали отсюда, раб!

Невольничьих браслетов на холопе не было, но обережник угадал: мужик злобно сплюнул и похромал прочь. Вольный бы такого оскорбления не стерпел, полез в драку. Но вольный и не хамил бы — когда знаешь, что ябедничать на обидчика некому, язык чешется гораздо меньше.

Джай спохватился, что понятия не имеет, где тот хлев находится, но окликать паскудника не стал. Может, «сорока» знает, он же договаривался.

Хитрый горец успел задуть фонарь, и тьму в сарае можно было не только потрогать, но и отковырнуть кусок на память. На окрики никто не отзывался, а в каком углу ЭрТар бросил одеяло, обережник припомнить не смог.

— Убью гада, — громко сказал Джай и пошел искать горца на ощупь. Это оказалось нелегкой задачей — хозяин использовал сарай как свалку почти нужных вещей, то бишь они вполне могли когда-нибудь пригодиться, если не сгниют раньше. Были тут и набитые не то картошкой, не то углем мешки, и плетеные корзины, и приставленная к стенке борона, и какие-то сморщенные плоды, рассыпанные на охапке сена, и толстый мохнатый канат, на конце которого обнаружился корлисс. Тишш сонно муркнул обережнику в лицо, и тот, совершенно забывший о кисе, чуть не заорал в ответ.

Рядом нашарился и горец, чья совесть спала вместе с ним — крепким здоровым сном. Обережник с трудом удержался от искушения потыкать в него вилами и просто потряс за плечо.

— Э? Что? Уже утро? — неубедительно поинтересовался тот.

— Если сию же минуту не встанешь, то для тебя оно не наступит никогда! — зловеще пообещал Джай. — Пошли хлев чистить!

— Пошли, — зевнув, неожиданно легко согласился ЭрТар. — А где он?

Обережник скрипнул зубами:

— Я думал, ты знаешь!

— Давай первый попавшийся почистим, — беззаботно предложил горец. — А его хозяин пусть уже со старухой разбирается!

Джай помимо воли представил, что будет, если настороженный странными звуками сосед выйдет из дома и обнаружит у себя в хлеву двух незнакомых типов — судя по всему, ворующих навоз.

— Вернемся к едальне и спросим у хозяйки, — твердо сказал парень. — Заодно вторые вилы попросим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});