Эшли Белл - Дин Кунц

Или она не права?

Автомобили на бульваре Бальбоа катились вдоль побережья в сторону Клина, одного из самых знаменитых среди серфингистов мест на планете, к тому же довольно опасного. По мере удаления от океана туман становился все гуще и гуще. Белесые клубы вились вокруг «хонды». Могло показаться, что мир, который знала Биби, начинает таять, а из молекулярного супа его распада образуется новый, который при любом раскладе будет враждебен по отношению к ней.

Роберт Уоррен Фолкнер, он же Биркенау Терезин, теперь должен жить под другим, вполне буднично звучащим именем, и Биби его пока не знает. Он угрожал ей, что расправится с ее родителями, если она выйдет с ними на связь. Он хочет, чтобы она держалась обособленно от своего окружения. В таком случае, когда враг обнаружит Биби, ему будет проще уничтожить ее. Вот только она подозревала, что, независимо от ее поступков, Нэнси, Мэрфи, Пого – все, кого она любит, уже находятся в списке потенциальных жертв Терезина. Подражая маньяку, устроившему геноцид, своему кумиру, Терезин возжелает глобального исхода. Он убьет не только Биби, но и всех людей, которым она не безразлична, всех тех, кто будет задавать вопросы и требовать правосудия.

Пэкстон Торп сейчас помочь ей не сможет. Биби и на минутку не позволила себе предаться фантазии, будто он теперь прискачет к ней на помощь с противоположного полушария планеты и спасет ее. Но девушка все же ненадолго погрузилась в воспоминания о красоте его тела, уме и добром сердце. Это несколько уняло ее тревоги и оживило надежды.

Заведя автомобиль, Биби вырулила на улицу. Она знала, куда теперь направится, однако понятия не имела, что будет делать на месте. Соланж Сейнт-Круа жила в Лагуна-Бич. Это Биби знала и раньше, но во время поисков в интернете фотографии сына Келси Фолкнера девушка поняла, что профессорша теперь живет в том же доме, где произошло убийство.

В глубинах плавучего города Гибб лежал без сна.

Морских котиков подготавливают к тому, чтобы они выдерживали такое, на что не способны другие люди. Если ты не в состоянии физически, психически и психологически вынести все ужасы войны, тебе следует забыть о спецназе и стать полицейским в торговом центре, библиотекарем либо выбрать любую другую профессию поспокойнее. Морской котик видит и сталкивается с такими ужасами, после которых большинству людей годами пришлось бы обращаться за помощью к психиатру. При этом ему ни в коем случае непозволительно превращаться в равнодушного ко всему циника. Если ты избрал путь доблести, это станет твоим навсегда. Нельзя избавиться от выбранной тобой судьбы, продать ее, как продаешь дом, или перестроить в нечто поскоромнее без риска потерять самого себя. Если настанет день и ты откажешься следовать по избранной дороге, ты больше не сможешь жить в созданном тобой мире.

Впрочем, морские котики не лишены страха, а иногда им, как другим людям, снятся кошмары. Первую ночь после уничтожения Абдуллаха аль-Газали и его людей Пэкс Торп разговаривал во сне, даже тихо вскрикивал в четырехместной каюте, в которую их заселили после возвращения с задания. Дремавшие Перри и Денни никак не реагировали на шум, издаваемый старшиной.

Гибб и Пэкс лежали на нижних койках. Их разделял узкий проход. Гибб сейчас не мог заснуть и вслушивался в странные слова, слетавшие с губ старшины. Некоторые из них он даже запомнил.

Утром, позавтракав, он сказал:

– Пэкс, вчера ночью ты во сне снимал триллер в духе Хичкока[56]. Кто кому вылил на лицо кислоту?

Пэкстон, побледнев, оторвал взгляд от своего грязного подноса с едой.

– Безумный сон. Все очень сумбурно, но впечатляет.

– Это Гитлер изнасиловал свою мать? – допытывался Гибб. – И чьи пальцы он отрезал? Старик, когда ты уйдешь в отставку, ты всегда сможешь найти себе работу. Будешь писать сценарии для самых безумных телевизионных шоу по кабельному.

Дом убийцы, расположенный в Лагуна-Бич, оказался трехэтажным зданием. Постройка занимала место на взбирающейся круто вверх улице, что брала начало у Коуст-хайвей. Окна особняков здесь выходили на север и юг. В обоих случаях океана видно не было, но цены на недвижимость все равно кусались. Здесь росли высокие деревья, а палисадники перед жилищами были небольшими. Взгляд поражала мешанина различных архитектурных стилей, зачастую совсем не сочетающихся. Дом, в котором убили Бетт Фолкнер, был построен в стиле модерн: штукатурные и лепные работы, опрятные балкончики-террасы из тика, расположенные рядами, словно коржи в свадебном торте для обескровленной невесты и жениха не краше вареной морковки.

Утром в рабочий день доктор Соланж Сейнт-Круа, скорее всего, должна быть в университете. Сейчас она выступает там хранительницей современной американской литературы и пытается лишить уверенности начинающих писателей. Остановив автомобиль у обочины на противоположной стороне улицы, Биби с полчаса наблюдала за домом. Никто не появился ни на веранде, ни на одном из длинных балконов-террас, ни в каком-нибудь из дорогих окон.

Здесь туман был не такой густой, как в Ньюпорте, но все же довольно приличный. По крайней мере, снимать тут городскую версию «Собаки Баскервилей» можно. Нехватки в охотничьих псах также не чувствовалось. Местные жители разгуливали с четвероногими питомцами разнообразных пород, то поднимаясь, то опускаясь по идущей под наклоном улице. Никого, кажется, не удивило обстоятельство, что девушка в бейсбольной кепке и солнцезащитных очках сидит ссутулившись за рулем машины, годной лишь для свалки, и кого-то высматривает. Жители Лагуна-Бич всегда гордились тем, что здесь проживает множество художников. Город не только принимает все классы и культуры, терпимо относится к экстраординарному, он даже приветствует эксцентричность в горожанах.

Наконец, расставшись с кепкой и солнцезащитными очками, Биби храбро направилась к двери дома Сейнт-Круа. Когда никто не ответил на ее звонок, девушка ленивой походкой прошествовала за угол здания, при этом напустив на себя беспечный вид заправского взломщика. Двери и окна были закрыты, хотя задняя, ведущая в гараж, оказалась заперта изнутри лишь тонкой на вид щеколдой. Если даже дом находится под охраной сигнализации, гараж почти наверняка не подключен к ней. Она сможет, просунув кредитную карточку между дверью и косяком, приподнять щеколду… Вот только сумочку Биби оставила у себя в машине.

Девушка уже хотела вернуться к «хонде» за кредиткой «Виза», когда что-то в ней надломилось. Нет, надлом не был серьезным. Нельзя было сказать, что толстый ствол ее жизненной философии раскололся надвое и рухнул наземь. Нет, но обломившимся сучком дело также не ограничилось. Негодование, вызванное тем, что ее жизнь перевернули вверх дном, тревога, раздражение и замешательство последних восемнадцати часов ее бытия довели Биби до состояния, когда что-то должно было сломаться. Лишь одна ветка на ухоженном дереве, являющемся Биби Блэр, треснула. Ветку эту называли «осторожность». К черту карточку «Виза»! Обойдемся без нее. Девушка ударила ногой в дверь. Звук от удара не встревожил Биби. Наоборот, она была довольна. Наконец-то хотя бы что-то сделала. Девушка ударила во второй раз. Третьим ударом сорвала щеколду. Ее приветствовала тьма гаража.

Биби нащупала выключатель. Машины здесь не оказалось. Биби прикрыла за собой дверь. Из гаража в дом вела другая, солидная на вид, оснащенная массивным ригелем замка. Такую дверь можно сколько угодно пинать ногой, пока не упадешь без сил. Результата все равно не добьешься. Кредитка тут также бесполезна.

На стене висел садоводческий инвентарь. Рядом стоял верстак с выдвижными ящиками, расположенными сбоку от рабочего места на уровне коленей. Девушка обнаружила там множество инструментов, включая отвертку и молоток.

Она склонилась над нижней из четырех дверных петель. Засунула кончик отвертки между головкой и стержнем шарнира и подвинула его примерно на полдюйма. Биби стучала молотком по рукоятке отвертки до тех пор, пока не высвободила стержень. Вскоре все четыре были сорваны и, отброшенные, со звоном упали на бетонный пол.

Каждая шарнирная бочка состояла из пяти цилиндров. Два составляли часть створки, прикрученной к дверному косяку, три – часть створки, что крепилась к двери.

Без стержней цилиндры вместе не держались, а слегка расходились, но дверь все же оставалась на месте.

– Не трусь! – приказала она сама себе.

Отверткой, а затем заостренной стороной головки молотка Биби расширила щель между дверью и косяком. Теперь она сможет засунуть в щель пальцы. Девушка ломала преграду до тех пор, пока цилиндры петель, скрипя и скрежеща, не разошлись. Дверь под углом наклонилась вглубь дюйма на два и сейчас нависала над порогом. Звона сигнализации слышно не было. Мило. В данный момент все держалось на замке. В отличие от петель вращаться он явно не собирался. Девушка навалилась на дверь всем телом. Дерево затрещало вокруг винтов, крепивших врезной замок. Всунутый ригель лязгал в металлической накладке на косяке. Биби скрипела зубами, ругалась и вкладывала всю себя в эту битву с дверью. Дерево трещало и ломалось. Щель увеличилась. Теперь уже Биби смогла протиснуться через нее на кухню. Здесь девушка застыла и вслушалась в тишину, царящую в доме. Она вытерла пот со лба рукавом куртки.