«Титаник» - Милош Губачек

— Пошли SOS, это новый сигнал, — предложил он Филлипсу и после короткой паузы добавил: — Может, это твоя последняя возможность послать его!

Поскольку никакой ободряющей информации не было, капитан ушел, и оба молодых человека посмеялись над замечанием Брайда о последней возможности Филлипса послать сигнал SOS, сигнал, который уже несколько лет назад был одобрен международным соглашением, но на практике пока почти не использовался. Молодость и оптимизм обоих радистов не позволяли принять всерьез мрачное пророчество, в шутку высказанное Брайдом. Но судьба была неумолима, и Филлипсу действительно представилась первая и последняя возможность за всю его короткую жизнь передать новый сигнал.

Четвертому помощнику Боксхоллу, как и многим другим на шлюпочной палубе, не давала покоя мысль о судне, стоявшем без движения неподалеку от «Титаника», тогда как суда, удаленные на десятки и сотни миль, предпринимали все, что было в их силах, чтобы прийти на помощь. Заботу о спасательных шлюпках он ненадолго передал другим и пошел на правое крыло мостика, чтобы самому удостовериться, не произошло ли каких изменений. Но все оставалось по-прежнему, как и тогда, когда его в первый раз известили о присутствии неизвестного судна. Невооруженным глазом на горизонте был виден лишь белый огонек, но в бинокль можно было отчетливо различить два топовых огня. Боксхолл прикинул, что расстояние до судна составляет около десяти миль. Казалось, оно так близко, что с ним можно связаться световыми сигналами по азбуке Морзе. Капитан согласился и приказал:

— Передайте, пусть немедленно идут на помощь, мы тонем.

Четвертый помощник схватил сигнальный фонарь и начал передавать. В какой-то момент ему показалось, что он увидел ответные сигналы, но, не сумев разобрать их, он в конце концов решил, что ошибся и то, что он увидел, было всего лишь мерцанием топового огня. Когда и на повторные сигналы не последовало никакого ответа, Боксхолл предложил капитану Смиту пустить сигнальные ракеты, которые уже принес рулевой Роу. Капитан вновь согласился и приказал пускать их через каждые пять-шесть минут. Через несколько секунд с правого крыла мостика взлетела первая ракета. Раздалось резкое шипение, сигнальная ракета взвилась высоко над мачтами к звездному небу, взорвалась и рассыпалась на множество ослепительно белых, медленно падавших звездочек.

Неизвестное судно казалось настолько близким, что капитан Смит счел необходимым, помимо пуска сигнальных ракет, продолжить подавать и световые сигналы. Поскольку Боксхолл был занят ракетами, он спросил у Роу, умеет ли тот подавать сигналы светом. Рулевой ответил, что немного. Тогда капитан приказал ему постараться привлечь внимание неизвестного судна и, если оно ответит, передать ему, что «Титаник» тонет и просит его подготовить спасательные шлюпки. Так, между пуском ракет, не переставая, мигал сигнальный фонарь, но ответ, которого ждали с таким нетерпением, не приходил.

Если до этой минуты кто-то на палубе «Титаника» еще не понимал всей серьезности ситуации, то сомнения мгновенно рассеялись, как только небо озарилось светом первой ракеты. Лоренс Бизли писал:

«Не стоит приуменьшать драматизм этой сцены: отделите ее, если вам удастся, от всех страшных событий, которые затем последовали, и представьте тихую ночь, неожиданно вспыхнувший свет над палубами, толпу кое-как одетых людей, огромные трубы и высокие мачты, высвеченные взметнувшейся ракетой; ее свет на мгновение позволил увидеть лица и прочесть мысли безропотной толпы. Каждый вдруг понял, и никому не надо было объяснять, что мы добиваемся помощи от кого-то, кто находится достаточно близко, чтобы заметить наши сигналы».

По-видимому, другой огромной трагедией этой столь богатой событиями ночи, помимо непосредственного столкновения «Титаника» с айсбергом, можно считать то, что кто-то действительно находился так близко, что видел отчаянные сигналы, но не придал им значения и не сделал того, о чем к нему взывали. Четвертый помощник капитана Боксхолл выпустил восемь ракет. По общепринятым правилам это означало, что «Титаник» на грани гибели. Но неизвестное судно никак не прореагировало.

Была полночь, когда на мостик «Калифорниан» пришел второй помощник капитана Герберт Стоун, чтобы принять вахту от третьего помощника Гроувза. У входа в рулевую рубку его остановил капитан Лорд и рассказал о неизвестном судне и о том, что оно уже примерно полчаса стоит неподвижно. Он приказал Стоуну следить за ним и немедленно сообщить, если судно начнет приближаться. После этого капитан ушел в штурманскую рубку. Там он какое-то время курил и читал.

На мостике Гроувз тоже рассказал Стоуну о неизвестном судне, и оба офицера внимательно к нему присмотрелись. Стоун различил один топовый огонь, красный отличительный и один или два не очень ярких огня, которые он принял за освещенные окна или открытые двери. Стоун решил, что это небольшое грузовое судно, находящееся от них примерно в пяти милях. Гроувз сообщил также, что «Калифорниан» посылал судну световые сигналы, но не получил ответа. Потом третий помощник ушел с мостика.

Сразу после его ухода Стоун тоже попытался связаться с судном с помощью сигнального фонаря, но безрезультатно. В четверть первого ночи на мостик пришел молодой практикант Джеймс Гибсон и принес кофе. Стоун рассказал ему, как тщетно пытался установить связь с незнакомым судном, и Гибсон с минуту пытался сделать то же самое. Никакого результата. В какую-то секунду ему показалось, что судно отвечает, но потом он решил, что это лишь мигание топового огня. Гибсон ушел, и Стоун остался на мостике один.

В ноль часов 40 минут в переговорной трубе раздался свисток. Капитан Лорд спрашивал, движется ли незнакомое судно. Стоун ответил, что нет и даже не реагирует на повторные световые сигналы. Лорд попросил Стоуна обязательно вызвать его, если произойдут какие-либо изменения, а сам одетый лег на диван в штурманской рубке. Он был спокоен и абсолютно уверен во втором помощнике; кроме того, на «Калифорниан» действовало правило: все офицеры обязаны были немедленно связаться с капитаном в случае любой неожиданно возникшей ситуации или если считали это необходимым.

В ноль часов 45 минут Стоун увидел над неизвестным судном огонек. Сначала он отнесся к этому спокойно — в ясном небе каждую минуту падают звезды, и эта ночь не была исключением. Вскоре Стоун увидел еще один огонек, похожий на белую ракету, хотя он и не отметил на палубе незнакомого судна никакой вспышки, что свидетельствовало бы о том, что ракета была пущена оттуда. Ему даже показалось, что ракету пустили где-то далеко позади судна, за которым он наблюдал. В течение получаса он отметил еще три ракеты, все белые. Сразу же после этого он доложил по переговорной трубе капитану Лорду, что видел огни, которые считает белыми ракетами, и ему кажется, что неизвестное судно поворачивает на юго-запад. Лорд спросил, действительно ли речь идет о белых ракетах и не было ли цветных, с помощью которых судно сообщает о своей принадлежности к той или иной компании. Стоун повторил, что видел только белые, и получил приказ вновь попытаться привлечь внимание судна световыми сигналами. Капитан снова лег, успокоенный сообщением, что неизвестное судно, по-видимому, уходит. Он считал небезопасным, когда два судна надолго задерживаются поблизости друг от друга, — морское течение может их опасно сблизить.

На мостик вернулся Гибсон, и Стоун рассказал ему, что неизвестное судно выпустило пять ракет. Оба с минуту внимательно вглядывались в темноту, и Гибсону тоже показалось, что судно грузовое. Потом минуты три он передавал световые сигналы азбукой Морзе, после чего взял бинокль, чтобы посмотреть, не будет ли ответа. В этот момент в небе вспыхнула новая ракета, а за ней — еще две. Одновременно исчез красный отличительный огонь неизвестного судна и стали видны только топовый и кормовой огни. Стоун и Гибсон решили, что судно поворачивает и уходит в северо-западном направлении. В два часа ночи стал виден только огонь на корме, но и тот вскоре исчез из виду. Стоун приказал Гибсону:

— Идите вниз и передайте капитану, что судно скрылось в северо-западном направлении, что мы идем курсом на вест-норд-вест и что неизвестное судно выпустило в общей сложности восемь ракет.

Гибсон отправился в штурманскую рубку и передал сообщение. Выслушав его, капитан спросил, все ли восемь ракет были белые и который час. Доложив, Гибсон вернулся на мостик и рассказал Стоуну о реакции капитана и о том, что когда он закрывал дверь штурманской рубки, то слышал, как капитан еще что-то пробормотал, но что — он не разобрал. В 2 часа 40 минут Стоун еще раз вызвал капитана по переговорной трубе и сообщил ему, что никаких огней больше нет, судно ушло в северо-западном направлении и теперь находится вне видимости. При этом он снова подтвердил, что все ракеты были белые.