Bromance. Книжный клуб спешит на помощь - Лисса Кей Адамс

Алексис подалась вперед и нежно его поцеловала. Тут сбоку раздался тихий щелчок, и она ахнула. Он немного отстранился.

— Дверь захлопнулась.

— Ключ внутри.

— Тогда пойдем ко мне, — незамедлительно предложил он.

— Для чего? — Она поймала его взгляд.

— Для чего пожелаешь.

Алексис вцепилась в его руку.

— Я уже сделала первый шаг, и гляди, к чему это привело. Так что теперь ты скажи, чего хочешь. Прошу.

Он прижался к ее лбу своим.

— Тогда я скажу прямо, как должен был сделать уже давно. — Он положил ладонь на ее затылок и мягко приподнял голову. Их губы замерли в миллиметрах друг от друга, дыхание смешалось. — Я хочу тебя. Всю, полностью, без остатка.

Между ними зависли сотни невысказанных слов, а также молчаливое осознание, что отныне все изменится. Их отношения всегда стремились в этом направлении, даже когда ни один из них не был готов это признать. Теперь пути назад нет. Сожжен мост, соединяющий два мира: мир дружбы и мир любви.

— Идем к тебе.

Ноа вновь ее поцеловал — страстно, пылко, — затем взял за руку и подвел к двери своего номера, где достал из кармана магнитный ключ и дрожащими пальцами приложил к замку. Едва они вошли, Ноа хрипло позвал:

— Иди ко мне.

Он распахнул объятия, и Алексис в них упала — казалось, она спустя долгие годы вернулась домой. В родное место, где безопасно и где она нужна и любима.

Последовавший за тем поцелуй был подобен первому — медленный, глубокий и… уверенный. Будто Ноа принял некое жизненно важное решение и теперь пытался поведать о нем единственным возможным для него способом. Он набросился на ее рот, словно только так мог утолить голод внутри. И каждое движение его губ, языка подталкивало ее все ближе к краю — к почти болезненному обрыву. И ей хотелось податься ему навстречу. Стремительно, полностью, без страха.

Алексис положила ладонь ему на грудь, он слегка отстранился и заглянул ей в глаза.

— Что такое?

Она откинулась на стену и сказала, не отрывая от него взгляда:

— Я хочу кое в чем признаться.

Он приподнял бровь — заинтересованный и в то же время взволнованный.

— Я знаю, где твои туфли, — выпалила Алексис.

— Да что ты? — Его губы изогнулись в улыбке.

— Ага. Лив попросила Мака их украсть, чтобы ты не смог выйти из номера.

Ноа фыркнул.

— Это ты подразумевала под «планом»?

— Я хотела застать тебя одного, чтобы извиниться.

Его улыбка сменилась болезненной гримасой.

— За что?

— За то, что не дала тебе возможности объясниться.

— Мне следовало пытаться лучше.

— Мне следовало лучше слушать.

Ноа хрипло застонал и прижался к ее лбу. В груди будто что-то взорвалось: словно маленькие фейерверки.

— Как же я соскучилась, — прошептала она.

— И я. Ты даже не представляешь, насколько сильно.

Затем он ее обнял — обвил руки вокруг талии, уткнулся носом в шею и просто держал ее в своих объятиях. Жест столь обычный, но в то же время такой до боли романтичный, что Алексис готова была разрыдаться. Она взяла его голову в ладони и немного отодвинула, серьезно заглядывая в глаза.

— Я не хочу ничего менять в наших отношениях.

Он усмехнулся.

— Правда? А я вот надеюсь, что все изменится.

— В каком смысле?

— Надеюсь, я теперь буду оставаться у тебя ночевать… — он поцеловал ее в шею. — Надеюсь, мы будем вместе принимать душ. — Прикусил мочку ее уха. — Надеюсь, будем целоваться в машине.

— Хорошо, — тяжело дыша, проговорила Алексис. — Полагаю, это может поменяться.

Он рассмеялся и вновь припал к ее губам — поглаживая, нежели целуя.

— И что, мы таки это сделаем? — прошептала она.

— Чертовски надеюсь.

— Тогда отведи меня к кровати.

Из его горла вырвалось низкое рычание, он схватил ее за бедра и приподнял.

— Ого, — рассмеялась она. — Ты сейчас вскружишь мне голову.

Ноа ухмыльнулся и перенес ее через гостиную номера-люкс в одну из спален, затем опустил на ноги рядом с кроватью и наклонился за поцелуем. Однако Алексис покачала головой и оттолкнула его.

— Сперва посмотри на меня.

Он отступил, повинуясь, и принялся наблюдать за тем, как она медленно раздевается. Алексис расстегнула молнию за спиной, сняла лямки с плеч и потянула платье вниз, пока оно не соскользнуло на пол, а она не осталась стоять в одном лифчике без бретелек, трусах и туфлях.

Ноа издал странный звук — смесь стона и рычания.

— Продолжай, — взмолился он.

Кожа под его жадным взглядом пылала. Вскоре к платью присоединился лифчик. Соски набухли от внезапного холода и горячей страсти. Затем на полу оказались трусы, в сторону улетели туфли.

И вот Алексис уже стояла перед ним совершенно обнаженная, полностью открытая. Она поджала пальцы ног и поставила одну ступню на другую — нервная привычка, сохранившаяся даже в таких обстоятельствах.

Ноа не спешил, медленно исследуя ее взглядом.

— Ты… — прохрипел он и прочистил горло. — Ты прекрасна.

— Твоя очередь, — прошептала она.

Смотря ей в глаза, Ноа расстегнул рубашку и бросил на пол, за ней последовала белая майка. Дышал тяжело, полной грудью. Дрожащими пальцами он расстегнул брюки и поддел пояс штанов вместе с трусами. Алексис задержала дыхание. Не прерывая зрительного контакта, он стянул оставшуюся одежду и бросил под ноги. Перешагнув через белье, Ноа наконец встал перед ней полностью раздетым.

— Я не прикоснусь к тебе, пока ты мне не разрешишь, — проговорил он низким голосом.

— Можно мне… можно сперва я дотронусь до тебя?

Он застыл, как изваяние, затем едва заметно кивнул. Казалось, даже густо заросшая грудь замерла. Именно с нее Алексис и начала свое изучение. Она несмело потянулась и дрожащими пальцами коснулась теплой кожи. Его адамово яблоко дернулось. Прижав ладонь к груди, она ощутила биение его сердца — сильное, энергичное, полное жизни.