Молодой господин (СИ) - Князева Мари

Ева пожала плечами:

- Он ведь женат. Дважды. И он хотел, чтобы я жила с ним здесь, в чужой стране, где всё мне враждебно.

- И как же ты решилась?

- Я полюбила его. Так сильно, что это стало сильнее меня. И ещё... он отпустил меня. Он долго преследовал меня, пытаясь то удержать силой, то задобрить подарками, то вскружить голову - словами и ласками... А потом вдруг отпустил. У нас случился очередной конфликт из-за его обмана, и Терджан не стал оправдываться передо мной. Сказал, что больше не хочет мучить меня - и уехал. А я поняла, что не могу без него. Что лучше пусть обманывает, удерживает силой, кружит голову - но будет рядом. Что никто другой мне не нужен.

Я вздохнула, внутренне подтверждая её слова. Я чувствую к своему жениху то же самое. Он нужен мне, как воздух.

- А ты почему сомневалась в Дахи? - спросила Ева.

- Ну, знаешь, он ведь иностранец, богач и... красивый. Боже, он такой красивый... Я никогда раньше не позволяла себе влюбляться в красивых мальчиков! Они же все донжуаны...

Ева рассмеялась:

- Ну уж, ты обобщаешь!

- Хочешь сказать, Дахи не такой? И у него не было много женщин?

- Не знаю, Лина, честно, не знаю. Мы с ним никогда не обсуждали такие вещи, а с кем он встречался вне дома - мне невдомёк.

- И он никогда не приводил домой девушку... познакомить с родителями? Ну, вот как меня.

- При мне - никогда.

Наверное, это было неприлично. Может быть, та женщина была чьей-то невестой или даже женой...

- Лина, тебе не нужно переживать по поводу прежних привязанностей Дахи, - мягко сказала Ева. - Совершенно очевидно, что он любит тебя, а прочее - неважно. Он настроен очень серьёзно, даже готов пойти против желаний матери - это о многом говорит. Дахи воспитан в традиционных ценностях, он уважает свою мать и прислушивается к её мнению. Но ты для него важнее. Не забивай себе голову всякими несущественными глупостями - просто будь счастлива.

Хороший совет. Да, пожалуй, так будет правильно.

Отпустив Еву, я нашла Дахи и предложила ему массаж, но он отказался (точнее, попросил отложить) и повёл меня на завтрак. Его мать сегодня выглядела траурно. Одетая во всё тёмное, бледная, со скорбным выражением лица и совсем без аппетита. После завтрака она попросила нас с Дахи уединиться с нею в малой гостиной. Там Зойра собрала все свои силы и всё-таки взглянула на меня. Не сквозь меня и без этого удручающего пренебрежения.

- Я вижу, намерения ваши тверды, - сказала она, а Дахи перевёл (конечно, не так гладко, как я здесь привожу, но вполне понятно). - Должна признать, вы приятно удивили меня, юная леди, тем, что не отказались от моего сына, когда я сказала, будто он будет лишён богатства. Вы ведь понимаете, насколько неприятно мне было бы отдать своего первенца охотнице за деньгами?

Договорив, Дахи фыркнул и вступил с матерью в непонятный мне диалог. Она отвечала коротко, нервно, раздражённо, а потом и вовсе его прекратила.

- Я сказать, что любой мой брак здесь быть по расчёт, - пояснил мне жених. - Но мать, конечно, сказать, что это другой.

Зойра снова уставилась мне в глаза и заговорила всё тем же мёртвым размеренным тоном:

- У меня есть к вам просьба. Очень большая. Это важно для меня. Раз уж мой сын не может жениться на соотечественнице, я хотела бы, чтобы вы стали ею, насколько это возможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дахи вздохнул и робко посмотрел на меня:

- Она хочет, чтобы ты приняла нашего Бога.

- Покрестилась в твою религию?! - изумлённо переспросила я.

- Да, - он улыбнулся. - Это называть по другой, но - да.

- Зачем?

Дахи пожал плечами:

- Моя мать - она... релиджес... Это важно для неё.

- Довольно с нас одной иноверки в семье! - сказала Зойра, а Дахи нехотя перевёл.

Понятно, она говорит про Еву. Третья жена ей, как кость поперек горла, а тут ещё я...

Зойра продолжала с ожиданием смотреть на меня своими жутковатыми чёрными глазами. Прямо-таки ведьмовскими... Стоит ещё семь раз подумать, прежде чем становиться невесткой такой женщины.

- Мне надо подумать! - пропищала я, Дахи передал это своей матери, и мы покинули комнату.

Сразу стало легче дышать. Дахи отвёл меня в сад, усадил на скамейку. Он выглядел задумчивым. Достал смартфон. Значит, хочет выразить какие-то сложные мысли...

- Я знаю, мама производит порой пугающее впечатление, но тебе не нужно её бояться, Эва.

- Ты прав, она меня пугает. Этот её взгляд...

- Просто она... беспокоится за нас. За меня, за нашу семью. Она живёт в убеждении, что религия - один из главных столпов счастья. Что нельзя жить хорошо, если не верить в Бога и не исполнять Его заветов.

- А ты? Тоже в это веришь?

- Я не всегда жил так, как велит Господь...

- Например, в том, что касается личной жизни?

- Эва... я бы не хотел, чтобы ты считала меня... каким-то оголтелым развратником. Я, конечно, не святой, со мной всякое бывало, но сейчас я полон благих намерений...

- Ты был близок с той женщиной, которую любил до меня? - выпалила я на одном дыхании, не успев остановить саму себя.

Дахи вспыхнул и заговорил по-русски:

- Что? Эва, зачем ты это спрашивать? Это всё не важно, я же сказать..!

- Это важно... для меня. Я не могу перестать думать об этом.

Он вздохнул, покачал головой.

- Это значит нет? - уточнила я.

- Это значит, я хотеть, чтобы ты забыть это. Как я.

Но меня несло:

- Она замужем?

- Эва!!! Она не существовать! Это неправда! Я не люблю её! Я люблю тебя!

О господи, что за глупость? Зачем я мучаю себя и его? Я придвинулась к Дахи, погладила по голове, прижалась губами к его щеке. Прошептала:

- Ты прав. Прости. Давай поговорим о твоём боге.

Дахи недоверчиво посмотрел на меня, но увидев мою робкую улыбку, оживился и сказал в смартфон:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Верно я понимаю, что твой бог не будет против, если ты присягнёшь на верность другому?

Я улыбнулась шире:

- А я верно понимаю, что ты тоже хочешь этого, как и твоя мать?