Небесный сапфир - Анастасия Масягина

вот уж сорок лет мы с ней душа в душу. И подумать страшно, как бы я без моей Ани. Так что не мне тебя судить. И да, я все сделал. Твоя жена уже нашла тебе адвоката. И сегодня утром я как раз встречался с ним. После совещания собирался тебе звонить.

Лицо у Льва Вениаминовича было таким, как будто сейчас он сообщит крайне неприятные новости. Но когда старик налил ему вторую стопку, Сеня совсем упал духом.

— Мне плевать, если сумма будет астрономической, — тихо сказал он.

— Дело не в отступных, Сеня. Тут совсем другое. Мне жаль, что это говорю тебя именно я, но… Даша не твоя дочь.

Глава 39

У Арсения поплыло перед глазами. В этот момент Лев Вениаминович подвинул ему вторую стопку.

— В каком смысле… не моя? — каким-то не своим голосом спросил Сеня.

— Ты выпей… Знаешь, в жизни иногда бывают такие дни, когда все рушится. Но потом, как правило, потом все меняется к лучшему. Со временем. Сейчас тебе нужно просто принять все новости, не заработав инфаркт в молодом возрасте, и составить план дальнейших действий.

Но Арсению было не до плана.

— Вы сказали, что Даша не моя дочь. Но это невозможно.

— Запросто мой друг. По статистике десять процентов мужчин воспитывают неродных детей и не подозревают об этом. Это мать всегда рожает родного ребенка. Хотя и тут, знаешь ли, бывают варианты. Но уже в роддоме, как правило. Я столько раз сталкивался с подобным за годы практики, что сейчас могу с уверенностью сказать: ситуация неприятная, но далеко не уникальная.

— Не знаю, с чем Вы там сталкивались, но в нашем случае все четко. Я… я даже знаю, когда мы Дашу зачали.

— Ну хорошо, — не стал спорить Самбурский. — Тогда постарайся припомнить, что было за девять месяцев до ее рождения.

— Не за девять, а за семь, — уточнил Сеня. — Даша родилась семимесячной.

— С чего ты взял? — вскинул бровь Лев Вениаминович. — Впрочем, пока неважно, продолжай.

— У Марины был очень важный процесс в Лондоне, она улетела на три месяца и, когда наконец вернулась, усталая и измученная, мы сразу отправились в отпуск на Мальдивы. Это было как второй медовый месяц. Жена отдыхала, приходила в себя, мы занимались любовью несколько раз в день и не так тщательно предохранялись, как обычно. Она как-то перестала настаивать. А я думал, что это шанс. Надеялся, что она, наконец забеременеет. Так и вышло.

— Ага, — удовлетворенно кивнул адвокат. — А теперь послушай, что происходило на самом деле. Марина вернулась из Лондона и поняла, что беременна. Причем возможно, поняла она это уже на Мальдивах. Потому и выглядела уставшей — это один из признаков токсикоза. Предохраняться тебя не заставляла, так как ей нужно было, чтобы ты поверил, что ребенок твой.

— Но она хотела сделать аборт! Это я настоял.

— Даже так? Тогда все еще проще. Она изначально не собиралась оставлять ребенка, планировала медицинское вмешательство после отпуска, так какой смысл предохраняться, если все уже случилось? Видно, потому на аборт и собралась, что ребенок не твой.

— Но тогда бы Даша родилась доношенной! А она… месяц в кювезе и еще месяц в больнице….

— Ты ее видел в кювезе, под аппаратами?

— Нет, — вздохнул Арсений. — Меня не пускали. — Только Марину. Такие дурацкие правила. Папам нельзя… Только мамам…

— Мне очень жаль Сеня, но тебя ввели в заблуждение. Я успел навести справки и это было довольно легко. Тебе просто не приходило в голову проверять…. От близких людей обычно не ждешь подвоха. На самом деле Даша родилась доношенной, хотя и не крупной. А это значит, Марина совершенно точно забеременела во время командировки. Ты навещал жену в Лондоне?

Сеня покачал головой. Он все еще не мог поверить услышанному.

— Она не хотела. Говорила, что занята с утра до вечера, да я и сам в то время пахал без выходных. Марина говорила, так даже интереснее. Соскучимся друг по другу, а потом устроим совместный отпуск.

— Видимо, в Лондоне у нее был роман.

— А… как Вы узнали-то?!

— В связи с тем, что ты подал на развод, Марина решила обнародовать эту информацию. Ты ведь хотел забрать дочь….

— Я и сейчас хочу! — рявкнул Сеня. — Даша — мой ребенок и мне плевать, чьи клетки участвовали в процессе ее создания.

Лев Вениаминович кивнул.

— Я знал, что ты так скажешь. Но это может серьезно усложнить дело.

Да Вы поймите: Дашу нельзя оставлять с Мариной. Ее раздражает ребенок. Она и не подойдет к дочке — бросит на няню и все. Она родила только потому, что я ее практически заставил. И потом… Каким образом она может лишить меня прав? Я записан в свидетельстве о рождении как отец. Насколько знаю, в нашей стране усыновленные дети приравниваются к родным.

— Это так. Но в данной ситуации, если на в суде появится биологический отец, который скажет, что не подозревал о существовании Даши и теперь хочет принимать участие в ее жизни…

— То этому постороннему человеку отдадут моего ребенка?

— Маловероятно. Скорее всего, тогда Дашу оставят с матерью. Мы, конечно, поборемся, но шансов в этом случае будет значительно меньше.

— После того, как она совершила подлог, объявив дочь недоношенной? Да я два месяца не спал и не ел, думал, там моя Дашенька за жизнь борется.

— Увы, это недоказуемо. По документам никакого подлога нет. Дата рождения настоящая, по всем данным в роддоме ребенок доношенный. И никаких сведений о госпитализации. Можно, конечно, привести твоих родственников в качестве свидетелей, но это слабый аргумент.

— И что мне делать?

Самбурский помолчал немного.

— Помириться с женой. Ты, видимо обидел ее своим заявлением о разводе. Постарайся загладить вину, убедить, что годы, проведенные с ней, были лучшими в твоей жизни, но этой прекрасной истории пришел конец, Ваши пути разошлись, но это не мешает вам остаться добрыми друзьями ради дочери.

— Ну нет… Она изменила мне, объявила ребенка умирающим, а я должен…

— Ради дочки должен, Сеня. Другого пути я просто не вижу.

Арсений чувствовал себя диким зверем, попавшим в капкан. Казалось, он просчитал все варианты. Он готов был хорошо заплатить за свою свободу, но такое даже предположить было невозможно. Семейная жизнь оказалась даже большим фарсом, чем о думал. А он, дурак, чувствовал вину перед Мариной, что не может забыть Яну. Оказывается, жена первой изменила ему.

По дороге домой он купил орхидеи, которые так нравились Марине. Жена была уже дома, но еще не успела сменить