Синий шепот. Книга 2 - Фэйсян Цзюлу

Воины радостно закричали, добрая весть мигом разнеслась по округе, народ ликовал. Монах звал Чан И, стучал по ледяному куполу, но все было напрасно. Тритон не обращал внимания на советника и, казалось, не слышал его. Только когда Кунмин не стерпел и ударил по куполу заклинанием, Чан И наконец приподнял голову.

Его измазанное пеплом бесподобное лицо выглядело смущенным, на нем блестели дорожки слез, а земля вокруг была усыпана перламутровым жемчугом. Одна жемчужина украшала шею девушки: шнурок, на котором она висела, был наполовину скрыт под воротом платья. Похоже, Чан И достал украшение, чтобы его рассмотреть.

Когда лед растаял, Кунмин услышал хриплый голос тритона:

– Это она. Цзи Юньхэ вернулась.

Кунмин застыл на месте. Его взгляд упал на лицо девушки, которую сжимал в объятиях Чан И. Это действительно была Цзи Юньхэ.

35. Власть и могущество

– Правитель, я получила известие, что на севере объявилась демоница-лиса с черной аурой, которая владеет магией преображения. Говорят, у нее четыре хвоста.

Линь Хаоцин, сидевший за письменным столом, тихо опустил писчую кисть и посмотрел на Сы Ю.

– Неужели Цзи Юньхэ?

– Судя по тому, как ведет себя демоница, да, это она.

– Тритон узнал ее?

– Вроде бы нет.

Линь Хаоцин помолчал, рассмеялся и покачал головой.

– От судьбы не уйдешь. Значит, так тому и быть. Это ее жизнь, в конце концов.

– Правитель, но ведь вы так старались оградить ее от прошлого, разве не…

Тот снова взглянул на рабыню:

– Когда я подчинился принцессе Шуньдэ и возглавил поход союзной армии на север, то хотел преподнести своих воинов в дар Цзи Юньхэ. Я не ожидал, что она возьмет меня в плен и убедит солдат перейти на сторону севера. Исход совпал с моими планами, только вот я не предполагал, что Цзи Юньхэ умрет.

Сы Ю внимательно слушала, пока Линь Хаоцин продолжал:

– Увидев ее бездыханное тело, я понял, что она задержалась на севере не по собственной воле. Я не рассказал тритону, как воскресить Цзи Юньхэ, и сам вернул ее к жизни. Она родилась заново, чтобы прожить образцовую жизнь. Но человеку трудно противиться воле Небес. Так и оставим ее в покое.

Линь Хаоцин поднял кисть и сделал несколько пометок в книге.

Во время аудиенции Шуньдэ вынудила правителя южных земель собрать союзную армию и атаковать север. Линь Хаоцин следил за тем, как обстоят дела, и хорошо знал, на что способен императорский двор. Тем не менее он понимал, что власть императора обречена, а народ разочарован. Слышал, что покорители демонов, притесняемые Наставником государства, подумывали о бунте. Красноречие Цзи Юньхэ убедило бы их переметнуться на сторону севера.

Поэтому Линь Хаоцин выдвинулся на север, имея собственный план. Исход совпал с его ожиданиями, хотя предусмотреть удалось не все. Он никак не мог предвидеть, что Цзи Юньхэ настолько слаба и скончается, едва успев призвать его армию сдаться. Правитель Южной долины знал, как спасти названую сестру, но ничего не сказал. Сбежав из плена, он сам достал со дна озера внутреннюю пилюлю Цзи Юньхэ и воскресил ее. Так, шаг за шагом, Линь Хаоцин пришел к настоящему.

Он взял горшочек и посмотрел на остатки порошка.

– Я изучил морозный яд, который подсыпала в воду Шуньдэ. Он содержит два неизвестных мне ингредиента. Собери вещи, Сы Ю. Мы едем в столицу.

Демоница ответила не сразу.

– Правитель, если мы сейчас отправимся в столицу, то вряд ли добудем морозный яд. Принцесса пришла в ярость, когда союзная армия перешла на сторону врага. Ее гнев падет на вас.

– Что ж, тогда… – Линь Хаоцин еще раз смерил глазами остатки яда. – Дождемся удобного случая.

Когда ледяная стена вокруг поселения на Северном плоскогорье растаяла, лава окаменела, охватив город полукольцом неприступных скал диковинной формы. Северные земли и прежде находились под защитой высоких гор, теперь же северянам оставалось только соорудить опорные пункты и снабдить их оружием, чтобы не бояться натиска многотысячной армии. Внезапное извержение лавы не погубило ни одного северянина – наоборот, благодаря удивительному стечению обстоятельств привело к созданию настоящего шедевра оборонительного искусства.

Только даже эта приятная новость не слишком обрадовала Кунмина. Взмахом руки монах отослал вестника и покосился на вход в боковой зал. Извержение лавы не нанесло северу большого ущерба, но кое-кто все же пострадал… Теперь монах ни в чем не был уверен.

В боковом зале на кровати тихо лежала Цзи Юньхэ, которая вернула себе первоначальный облик. Она тяжело дышала, ее лоб взмок от пота, а опухшая кожа покраснела и пылала огнем. Чан И положил руку на грудь девушки и направил в ее сердце поток магической энергии, мерцавшей голубым светом. Лицо Цзи Юньхэ немного смягчилось, однако у самого Чан И посинели губы, и он отдернул руку.

Стоявший рядом Кунмин мрачно поглядел на тритона:

– Ты вчера истощил свои силы, я велел тебе отдохнуть. Нельзя так бездумно расходовать магию!

Чан И не сводил глаз с Цзи Юньхэ и не ответил на упрек советника. Вместо этого он сказал:

– Я отнесу ее к Замерзшему морю.

Кунмин промолчал, и тритон продолжил:

– Это лава, которую изрыгает гора на священном Громовом острове. Она сжигает на своем пути все живое. Дыхание лавы опалило сердце Юньхэ, и я не могу ее исцелить. Только гриб линчжи[13] со дна Замерзшего моря способен обезвредить огненный яд.

– Ты хорошо подумал? – решил уточнить монах.

Чан И не отрывал глаз от искаженного болью лица Цзи Юньхэ, воскрешая в памяти ее прежний облик. Девушка поправилась и больше не выглядела истощенной, как на острове, когда казалось, что ее мог сдуть даже легкий порыв ветра. Но теперь возлюбленную терзала другая хворь. Если в прошлом Чан И исчерпал все возможные средства, пытаясь противостоять воле Небес, то теперь он наконец знал, что делать. Разве он мог не бросить все силы на спасение Цзи Юньхэ?

– Не о чем думать, – ответил Чан И. – Я был уверен, что Цзи Юньхэ умерла.

– Никто не знает наверняка, выживет ли она.

Тритон опустил голову. Уголки его губ задрожали и изогнулись в беспомощной горькой усмешке.

– Я похоронил ее. Я не погрузил ее в море, опасаясь, что она обратится в морскую пену, а потом сам же направил в замерзшее озеро поток лавы…

Вспомнив об этом, Чан И пришел в волнение и прикоснулся кончиками пальцев к руке Цзи Юньхэ, чтобы унять внутреннюю дрожь.

– Я почти поверил, что Небеса немилосердны ко мне и мое упорство было напрасным, но, Кунмин, эта девушка не фантазия и не пустой вымысел. Наша история еще не подошла к концу.

Видя, что тритон принял решение, Кунмин задал только один вопрос:

– Что будет с севером?

– Пока ты отвечаешь за жизнь северян, мне не о чем беспокоиться.

Кунмин глубоко вздохнул. После недавней катастрофы, затронувшей всех и каждого, недовольство и противоречия оказались на время забыты. Сплотить покорителей демонов, простых людей и нечисть было воистину трудной задачей. Авторитет тритона подскочил до небес. Люди слагали легенды о великом герое, могучем жителе моря, который вышел из водных глубин, чтобы спасти человеческий мир.

Если Чан И покинет север, беспорядков не предвидится. Его советнику не составит труда призвать народ потрудиться ради общего блага и воздвигнуть на полукольце лавовых скал оборонительные укрепления. Подумав об этом, монах посмотрел на профиль тритона и перевел взгляд на девушку, лежавшую на кровати. В прошлой жизни она была бледна, еле дышала от истощения и угасла, как свеча. Теперь же чудесным образом воскресла, но по роковому стечению обстоятельств вновь прикована к постели и не может открыть глаза…

Кунмин по-прежнему недолюбливал Цзи Юньхэ, однако вынужден был признать, что девушка и тритон проделали удивительно долгий и трудный путь. Монах снова испустил тяжкий вздох: