«Если», 2012 № 04 - Журнал «Если»

«Мы надули Большого Брата!» — Дэвид поймал себя на том, что глупо улыбается. Конечно, ему было не по себе от мысли, что они одни на опасной планете, но все же восторг от того, что они освободились от навязчивой опеки «Медеи», был сильнее, чем соображения здравого смысла.

А потом его снова захлестнул страх — в сотни раз острее, чем был до этого. Столь же сильный, сколь и необъяснимый.

— Теперь нам нужно поскорее сваливать отсюда, — с трудом выговорил Дэвид, стараясь унять дрожь в голосе.

Но он уже знал, что бежать поздно: это началось, и теперь им не спастись.

На горизонте, на границе моря и неба появилось странное светящееся облако. Оно стремительно летело к ним, и Дэвид, хоть все его инстинкты кричали: «Беги!», не мог пошевелиться. Словно его снова, как в криокамере, разбил паралич. Он зачарованно наблюдал за сверкающим пятном, которое все приближалось, яркое и неумолимое. Казалось, это плазменный шар: его поверхность непрерывно мерцала и двигалась, перетекала, по ней скользили блики.

Потом свет заполнил собой все. Дэвид больше не видел ни берега, ни моря, только тысячи и тысячи лучей, пронзавших его насквозь. Дэвид не испытывал боли, но неподвижность была мучительна. Он силился разорвать невидимые оковы, но не мог шевельнуть и пальцем. Он не сумел даже закрыть глаза и с нарастающим ужасом наблюдал, как из бездны света к нему приближается плазмоид — квинтэссенция блеска.

Потом свет померк, но осталась сверлящая боль в голове. Глаза слезились, а он не мог стереть слезы со щек. Боль взвилась, словно язык огня, и взорвалась в его сознании. В этом огне расплавились и растаяли все психологические барьеры, которые возводил Дэвид на протяжении всей своей жизни. Теперь он чувствовал себя обнаженным и беззащитным, словно устрица, извлеченная из раковины. И ощущал, как иной, более мощный разум изучает его: внимательно и беспристрастно. Анализирует его страхи, сожаления, надежды. И от этой внимательности не было спасения, от нее нельзя было заслониться или спрятаться.

Оружие! — неожиданно вспомнил Дэвид. И ощутил желание схватить пистолет, сжать в ладони рукоять. Он повел глазами вправо-влево и увидел блеск металла. Внезапно ноги освободились от пут, и Дэвид бросился к пистолету. Растянулся на песке, приподнялся, выбросил тело вперед и ухватил-таки желанную игрушку. Он испытал такую радость и гордость за себя, словно выиграл олимпийское золото сразу во всех видах спорта. Чувства были так сильны, как никогда в реальной жизни.

Дэвид прикоснулся к оружию с трепетом, словно к возлюбленной после долгой разлуки, ощутил холод на пальце, а затем холод ствола, упиравшегося ему в лоб. Он нажал на спуск, но ничего не произошло. Нажал второй раз и третий — и все еще был жив. Оказывается, он забыл снять оружие с предохранителя! Какая глупость!

В гневе Дэвид закусил губу, почувствовал соленый вкус крови во рту. И это привело его в чувство. Что происходит? Он только что пытался убить себя! Зачем?!

Отчаянным усилием воли он отбросил в сторону пистолет и крикнул: «Я не хочу умирать!».

И неожиданно ему ответил женский голос:

— Не бойся, Дэви!

Дэви? Так называл его лишь один человек на свете — и она давно мертва.

Дэвид замер. Было тихо, не слышно даже плеска волн. И само море, казалось, утратило блеск и сделалось неподвижным, словно выцветшее черно-белое фото.

Только вокруг Дэвида мир еще сохранял краски. Потом воздух заколебался, потек, и когда картинка стабилизировалась, Дэвид ахнул от удивления. Это не могло быть реальностью, и все же он наблюдал это собственными глазами. «Кафе Марлин» — когда-то его любимое кафе на берегу моря. Мраморные столики, полосатый тент, колеблющийся от легкого ветра. За столиком напротив Дэвида сидела юная женщина с распущенными темными волосами. На ней — белое летнее платье и солнцезащитные очки, скрывавшие глаза. Дэвид сразу ее узнал. Это младшая сестра Лиза. И на столике перед ней в запотевшей стеклянной вазочке ее традиционный заказ: два шарика ванильного мороженого со свежей клубникой. Такая же вазочка перед ним. Натюрморт дополняют две чашки черного кофе.

— Ты совсем не ешь, Дэви! — Лиза дружелюбно улыбнулась ему. — Попробуй, это вкусно!

Дэвид узнал голос, хоть он и звучал не так, как в воспоминаниях. Тембр стал ниже, теплее. Это голос не шестнадцатилетнего подростка, а тридцатилетней женщины, которой Лиза стала бы, будь она жива. Осторожно он поискал глазами пистолет. Лиза не дожила до своего семнадцатого дня рождения. Она погибла 12 мая вместе с родителями, друзьями, посетителями «Кафе Марлин», вместе с побережьем, морем и еще пятьюдесятью тысячами жителей колонии Оазис Харпера Грина. В тот день корабль хазеров разбомбил планету, на которой она жила. Ядерный огонь выжег тысячи квадратных километров и уничтожил все живое. К счастью, это был не самый густонаселенный район планеты, а мощность бомбы оказалась недостаточной, чтобы отравить атмосферу, и значительная часть двухмиллионной колонии уцелела.

Дэвид тогда изучал кибернетику на Риджент-парке — планете, где располагалась штаб-квартира «Медеи». Едва оправившись от шока, он тут же подал заявление в ALLFOR, но оно было отклонено. Военные посчитали, что от него будет больше пользы, если продолжит обучение. Поэтому акция возмездия прошла без него. В июне восемьдесят кораблей совершили прыжок на базу Масада, а оттуда прямо в сектор, являвшийся территорией хазеров. Обрушившись всей огневой мощью на планету Салузус-4, они смели ее орбитальную оборону. Затем двенадцать термоядерных торпед заставили сдетонировать воду океанов, и один из миров хазеров перестал существовать.

Увидев кадры уничтожения планеты, Дэвид испытал такую мстительную радость, что ему потом было стыдно и страшно. Он не знал, что способен на такие чувства.

С учебой не заладилось, и Дэвид ушел из университета. Он нашел работу в торговой фирме, занимавшейся межсистемными перевозками. В многомесячных полетах он убивал время за компьютерными играми или изучал историю войны с хазерами. Она продолжалась уже без малого двадцать лет, но сведений о биологии хазеров почти не было. По крайней мере в свободном доступе. Согласно официальной версии, ни один живой хазер не попал еще в руки военных. Их корабли внезапно выпрыгивали из гиперпространства над планетами и так же внезапно исчезали. Иногда в пустынях на окраинных планетах контролируемого ими сектора находили постройки, напоминавшие сухопутные кораллы. Войска ALLFOR уничтожили не меньше дюжины таких колоний, но не смогли принудить противника заключить перемирие. Дэвид проводил дни и ночи, роясь в базах данных в тщетной попытке установить, почему погибла его семья.