Принцессы ненавидят драконов - Ольга Олеговна Пашнина

его уголках. Создавали семьи, размножались и были вполне довольны жизнью. Потом стало не хватать еды и воды. Драконы поняли, что рискуют погибнуть, если не научатся создавать нужные для выживания припасы. Так они открыли дар превращаться – и создали для себя удобную ипостась, которая могла справляться с тонкой работой и не требовала такого количества ресурсов.

– А потом все пошло по законам животного магического мира, – кивнула я. – Драконы все больше времени проводили в облике людей.

Мардук кивнул.

– Многие перестали превращаться и вовсе. С каждым поколением магия все слабела и слабела, пока не забили тревогу. Но было поздно. Началась война. Драконы пытались образумить своих бывших сородичей, но людей уже было больше. Они победили. Последние драконы ушли навсегда, оставив свои города. А люди их похоронили.

– Но у нас нет записей об этом. Только расплывчатые свидетельства, что когда-то драконов было больше, что они жили вместе с людьми. Вступали в брак и разбавляли кровь человеческой – так и вымерли.

– Эра драконов была слишком давно, чтобы вы помнили. Да и все ее свидетельства в этом склепе. Поверь, принцесса, если мир хочет о чем-то забыть – он забудет.

– Так не должно быть. Народ, который не знает своего прошлого, не имеет будущего.

– Очередная мудрая мысль от великой принцессы?

– Нет, в книжке вычитала. Папа в наказание читать заставил.

– Похоже, умный был мужчина.

– Твоими стараниями именно был.

– Политика, принцесса, не обходится без жертв.

– Вот и ты не обойдешься, – мрачно пообещала я. – Выберемся отсюда – и я догрызу твой проклятый хвост!

– Как пожелаешь, – снова фыркнул Мардук.

И мы пошли молча.

Не знаю, сколько прошло времени, но с каждой минутой идти было труднее. Ноги уже не просто ныли и саднили, они горели и грозились отвалиться. Я бы отдала полкоролевства за глоток прохладной чистой воды, но никто не спешил торговаться. Наконец, когда мы вошли в небольшой – по меркам храма – камерный зал, я поняла, что больше не могу. Что если сделаю еще хоть один шаг, то свалюсь замертво, и для Мардука это будет самая глупая смерть: ничего не делал, а от безутешного вдовца все равно прилетело.

– Эй! – Мардук нахмурился. – Нашла время лежать.

– Мне нужно пару часов отдыха. Я, в отличие от тебя, к нагрузкам не привыкла. Это ты каждый день по десять раз бегаешь к зеркалу и обратно.

– Ну и что мне помешает просто оставить тебя здесь и уйти? Выбраться на поверхность, убить всех твоих друзей и обрушить храм уже на твою голову, как ты мне пообещала тут недавно?

– Да делай что хочешь, – устало пробормотала я и закрыла глаза, привалившись к прохладной стене.

Если дать волю воображению, то, вслушиваясь в тишину древнего храма, можно услышать отголоски прошлого. Низкие голоса драконов, их радости и печали. Как эхо исчезнувшего мира.

Мардук, помедлив несколько секунд, опустился у противоположной стены.

Это так удивило, что я приоткрыла один глаз. Серьезно? Он решил меня ждать?

– Значит, ты была у моих сородичей в долине.

– Да.

– И как?

– Детей к дедушке в деревню отправлять на лето не стану. Но они сказали, что наша с тобой вражда – это наше дело. А еще выдали мне драконье пророчество.

– И что там было написано?

– Не знаю, я выкинула его в пропасть. Вряд ли что-то хорошее.

Мардук хрипло рассмеялся. Его явно обрадовал мой рассказ. Грустно подумалось, что, выбрось он пророчество, когда был ребенком, жизнь могла сложиться по-другому. Или не могла? Нас обоих на кривую дорожку мести привела смерть близких. И здесь, глубоко под землей, граница между добром и злом почти стерлась, став едва заметной.

Грудь вдруг обожгло какой-то магией. Первой мыслью было, что Мардук все же поддался мразотному характеру и снова затеял драку, но потом я сунула руку в карман рубашки и вытащила небольшой кулон в виде гортензии, который тотчас узнала.

Еще один подарок Линда. Родственная душа где-то рядом. Гортензия подскажет, как ее найти.

– Это кулон Шарлотты. Что ты с ней сделал?!

– Она отдала его добровольно, если ты об этом. В обмен на свою жизнь. Так что спрашивай не с меня, – не открывая глаз, ответил он.

– Ты искал девушку при помощи артефакта. Девушку с душой дракона.

Гортензия мягко светилась и больше не обжигала. Мардук поднял голову – и его глаза расширились от удивления. Он не отрываясь смотрел на мою ладонь, а потом расхохотался.

Его смех зловещим эхом прокатился по залу, наполнив его звуками, растревожив мертвую тишину. Мардук смеялся и смеялся, а до меня далеко не сразу дошло, что вызвало у него такой истерический смех и почему гортензия на моей ладони сияет все ярче и ярче.

– Ты даже не думал, что речь может идти обо мне. Девушка с душой дракона… Я получила эту душу лишь тогда, когда ты сжег мою настоящую.

– Так не бывает, – хрипло отозвался Мардук. – Дракон или есть, или нет. Он или сидит в тебе – и однажды его прорывает, или там пустота.

Я опустила руку, и кулон соскользнул на пол, а свет тотчас погас.

– Мне жаль. Все могло быть по-другому.

– Да, возможно. А может, нет. В моем роду верят, что то, чему суждено сбыться, всегда сбывается. И не важно, какими путями ты к этому приходишь.

– К чему бы ты ни шел, это путь в никуда.

– Не бывает дорог в никуда. Бывают слабые путники – они не доходят до цели. Ничего не могло быть по-другому, я собирался убить тебя, как только увидел. Ты мешала мне, брат мешал мне. Твой отец мешал. Мне нужна сила и власть.

– Чтобы отомстить за маму?

– Ты и об этом в курсе? – хмыкнул Мардук. – Мои мотивы несколько сложнее, чем просто месть или просто жажда власти. И я, и моя семья идем к одной цели, но разными дорогами. Судя по этому, – он обвел глазами зал, – я не ошибся с направлением.

– Никогда не допущу, чтобы моих детей превратили в это, – пробормотала я. – Вы помешались на могуществе, которого у вас никогда не было и никогда не будет. И безумны. Все до единого. Единственный шанс для дракона не сойти с ума – сбежать, как сделал Линд.

Мардук пожал плечами.

– Может, ты и права. Но не романтизируй меня, Корнеллия. Жаль, что из всех девушек единственная, которую я мог бы полюбить, – это ты, жена моего брата. Принцесса, чью семью я убил. Но я бы никогда не позволил себе полюбить тебя. Мне это не нужно.

Я посмотрела в