Город призраков - Рейчел Кейн

И он впился ей в горло.

Клэр вскрикнула.

Оливер пил кровь Амели. Амели пыталась бороться с ним, но он был слишком силен для нее, и ее охранник. . ее охранник не двигался.

— Сделай что-нибудь! — Клэр кричала охраннику, но он просто стоял там. Она бросилась к двери и распахнула ее. Женщина-вамп была на страже, и повернулась, когда Клэр крикнула ей, тоже.

Но она не сделала чего, либо. Оливер, внезапно отпустил Амели и, отстранился, вытирая кровь со рта своей рукой. Она стояла там, с закрытыми глазами, и прижав дрожащей рукой, рану на шее. Была кровь, пролитая на ее безупречном белом жакете. Она молчала.

Оливер повернулся к охраннику и сказал:

— Посадите её на стул. Осторожно.

Охранник слегка кивнув головой, подошол к ней, Амелия резко открыла глаза.

— Не прикосайся ко мне, — она отстранилась, но он не повиновался ей. Нисколько. Он взял ее руку и повёл поддерживая к стулу который стоял в стороне от стола….. но не во главе, где она сидела раньше. Амели дрожащая и опустилась вниз. Она выглядела больной, и сердитой, и оскорблённой.

Оливер на мгновение задержался там, где он был, затем повернулся и обратился ко второму охраннику.

— Приведи Иссандру и Джона, — сказал он. — Я хочу, чтобы они были здесь.

Охранник кивнул и ушел.

— Иссандра? — Сказала Клер. — Вы приведете ее сюда? — Иссандра была леденящей угрозой.

Амелия держала ее в тюрьме некоторое время, и Клер не особо видела ее в последнее время.

Она надеялась, что кто-то случайно бросил её под автобус. Иссандра пыталась приставать к Шейну. И это само по себе было достаточной причиной ее ненавидеть.

— Тихо, — сказал Оливер. — Сядьте, все вы. У вас нет причин для паники. Ситуация находится под контролем. — Под его контролем, что само по себе было достаточным основанием для паники, не говоря уже о психозе. Но Клер не посмеет не повиноваться, до тех пор, пока она не поймет, что произошло, и почему.

Ричард посмотрел на Амелию и спросил.

— С вами все хорошо?

Она открыла глаза и превратила свое лицо в гладкую маску, не показывая ничего, что она чувствовала сейчас.

— Достаточно хорошо, — сказала она. Она убрала руку от ее горла.

Рана уже закрылась и исцелилась.

— Не ввязывайся. Это внутренний вопрос.

— Я знаю, но если вам нужна моя помощь…

— Ты не можешь помочь. Я старалась удержать своё положение. Я не смогла. — Она опустила глаза на стол. — Теперь Оливер руководит городом.

— Нет, — прошептала Клер. — Нет, это не может быть правдой. Это неправильно. Вы — Основатель, вы…

— Побеждена, — сказала Амелия. — Достаточно, Клер. Теперь уже ничего не поделаешь. Он избавил меня от некоторых более унизительных аспектов, которые могут сопровождать процесс передачи власти. Я не стану пренебрегать этим одолжением, восставая сейчас.

Оливер ничего не сказал. Он занял свое место во главе стола, и мгновение спустя вернулся охранник, с еще двумя — Джон, которому принадлежала больница и несколько клиник в городе, в том числе банк крови. У Джона были светлые вьющиеся волосы и гордые, острые черты лица.

Он выглядел так, словно он предпочел бы оказаться где-нибудь еще. И рядом с ним… Иссандра.

Иссандра была именно такой, какой Клер помнила ее из дней последователя Бишопа — отца Амелии. Она была красива, и таинственна, и сексуальна в постыдном смысле — в основном из-за ее одежды, потому что она любила кофточки с низким вырезом и еще более заниженные джинсы. Она провела пальцами по задней стороне шеи Ричарда Морелла, а он взглядом отбросил их прочь.

— Крутой нрав, — промурлыкала Иссандра, и даже в одном этом слове Клер расслышала тошнотворно сладковатый южный акцент. — Я просто пытаюсь быть дружелюбной. Мы все здесь друзья, так ведь?

— О, ради Бога, заткнись, — сказал Джон устало. Он говорил с английским акцентом, что было гораздо очаровательней, чем растягивание слов Иссандрой. — Основатель? Вы что-то… — Осознание отразилось на его лице, и Клер подумала, что он, должно быть, понял, что произошло. Выражение его лица очень походило на ужас, и он уставился на Оливера. — Нет. Нет, это не возможно.

— Боюсь, что так, — сказал Оливер. — Ты самый лояльный из многих близких друзей и сторонников Амелии. Мне нужно, чтобы ты распространил известие. Теперь я нахожусь у власти. Ты можешь услышать это из ее собственных уст.

Джон определенно был в ужасе сейчас. Клер не могла винить его. Она сама чувствовала себя довольно ужасно.

— Мадам? — Он опустился на одно колено рядом с креслом Амелии. — Прикажите и подчинюсь.

— Нечего приказывать, — сказала она. — Ты можешь чувствовать изменение энергии. Это факт природы, никто из нас не может сопротивляться. Подчиняйся ему, Джон. Я не желаю смотреть как ты или любой из вас пострадает.

Джон взял ее руку и прижал ее ко лбу, что выглядело как настоящее горе, а затем встал и посмотрел на Оливера.

— Никто не поддержит это, — сказал он. — Будьте осторожней, Оливер. К вам хорошо относились, а вы предали ее. Мы не забудем.

— Джон, не надо, — сказала Амелия. Ее голос звучал устало.

— Я не угрожаю. Я констатирую факты. Которые вам хорошо известны, Оливер.

Оливер кивнул.

— Меня не волнует, как ты к этому относишься. Заключи сделку с самим собой, если пожелаешь, но иди и скажи своим товарищам, что я теперь у власти, и я не потерплю какиелибо вызовы моей власти. Я не Амелия. Попытайся, и я уничтожу тебя.

В глазах Джона вспыхнул мятежный красный свет, но он сдержанно поклонился и вышел из комнаты. Иссандра рассмеялась.

— Что за самодовольная старая жаба, — сказала она. — Ну что, Олли? Я думаю, что в этот раз я связала свою судьбу с победившей стороной. Мы замечательно проведем время. С чего начнем? Давайте просто объявим сезон охоты на людей и сделаем это правом. Я чувствую, что грядет отличная охота.

Оливер смотрел на нее с тем же отвращением, с которым на него только что смотрел Джон.

— Ты не мой заместитель, — сказал он. — Не притворяйся непринужденной со мной. Я пощадил твою жизнь по особой причине, но не думай, что это имеет что-то общее с любовью.

Она нахмурилась.

— Что значит, я не твой заместитель? Кто будет бороться со мной за это, Джон?

— Нет никакой борьбы. Амелия — мой заместитель.

— Амелия? — Иссандра была в ярости, и Клер увидела, как сжались ее руки. — Ты не серьезно. Ты не можете держать ее поблизости. Она воткнет тебе кинжал в спину при первой же полученной возможности…

— Как ты поступаешь? Я видел, как ты обращаешься со своими друзьями — словно со своими врагами, предполагая, что между вами двумя есть какое-нибудь различие. Не дави на меня. Я заступился за тебя, когда Амелия хотела замуровать тебя в одной камере с Бишопом. Ты можешь выказать благодарность, вспомнив свое место, что, безусловно, не на моей стороне, — сказал Оливер. — Иди к моим людям. Скажите им, что произошло. Скажи им, что я не хочу ничего менять, пока они не услышат иное, но перемены наступят. Но всё будет под контролем, продуманно, и я буду плохо воспринимать любые попытки подтолкнуть его быстрее.