Кровавые вороны Рима - Саймон Скэрроу

– Почему они не нападают? – недоумевал Макрон. – Ведь давно же заметили и следят.

Мозг Катона лихорадочно работал. Пути к отступлению нет, единственный выход – двигаться вперед. А там, в полумиле, дорога уходит в лес, протянувшийся по дну долины. Если добраться до него, достаточно опередив преследователей, можно запутать след и укрыться среди деревьев.

– Господин префект! – тихо окликнул Децимус. – Вы видели? Нас окружили со всех сторон!

– Вижу, – спокойно откликнулся Катон. – Не обращай внимания и жди моего приказа.

– Что ты задумал? – поинтересовался Макрон.

Катон оставил вопрос друга без ответа, высчитывая расстояние и угол, под которым преследователям придется свернуть в лес. Мулов придется бросить, им не угнаться за лошадьми. Катон быстро прокрутил в уме все возможные варианты. На мгновение даже мелькнула жестокая мысль бросить Децимуса на произвол судьбы, чтобы дать себе и Макрону шанс оторваться от погони. Однако он тут же отбросил в сторону эту возможность. Что бы ни подсказывал здравый смысл, существует еще кодекс чести командира, который не позволяет оставить в беде вверенных ему людей. А следовательно, оставить Децимуса на растерзание недопустимо.

Придержав коня, Катон поравнялся со слугой и зашептал:

– Слушай внимательно: по моему знаку быстро слезешь с мула и вскочишь сзади на моего коня.

– А что делать с пленником? – поинтересовался Макрон.

– Оставим его вместе с мулами. Если за нами гонятся его соплеменники, они остановятся, чтобы его освободить, а мы выиграем несколько минут.

– Что ты задумал, приятель?

– Поскачем что есть духу к лесу. Преследователям придется сделать крюк, чтобы нас нагнать, и они утратят преимущество. Если удастся их намного опередить, можно сойти с тропы и затеряться в лесу.

– Сущее безумие! – запротестовал Децимус. – Нас всех переловят.

– Возможно. Но с двумя седоками на одной лошади нас на открытой местности поймают куда быстрее. А в лесу у нас больше возможностей убежать от преследователей.

– Надо было мне остаться в Лондинии, – горестно простонал Децимус.

– Завел старую песню! – в сердцах сплюнул на землю Макрон.

– Замолчали оба! – скомандовал Катон. – И ждите моего сигнала.

До кромки леса оставалось не более четверти мили, когда Катон заметил, что всадники берут их в клещи с обеих сторон. Настало время действовать. Придержав коня, он скомандовал Децимусу:

– Пора! Пересаживайся!

Децимус быстро соскользнул с мула и с помощью протянутой руки Катона вскочил в седло и крепко ухватился за заднюю луку. Убедившись, что Децимус крепко держится в седле, Катон пришпорил Ганнибала.

– Скачи во весь опор, Макрон! Я – следом!

Хлопнув коня по крупу, Макрон наклонился вперед и понесся к виднеющимся вдали деревьям. Перепуганные мулы с ревом затрусили вслед за лошадьми, но под тяжестью багажа и привязанного пленника продержались недолго и вскоре в растерянности остановились на дороге, не понимая, почему их бросили.

Разгадав план римлян, преследователи с обоих флангов устремились к просвету между деревьями, где дорога углублялась в лес, намереваясь отрезать им путь. Макрон уже вырвался вперед, и Катон едва сдержал желание окликнуть друга, чтобы тот придержал коня и не бросал их одних. Однако такая мысль была недостойной, и Катон тут же выбросил ее из головы. Стиснув зубы, он снова пришпорил Ганнибала, от копыт которого разлетались в разные стороны мелкие камушки и куски дерна. Холода и промозглого ветра больше не чувствовалось, а перед глазами маячила мощная мускулистая шея лошади, скачущей галопом в сторону спасительного леса.

– Давай, Катон! – крикнул через плечо Макрон. – Не отставай!

Преследователи подъехали совсем близко, и даже сквозь стук копыт за спиной уже отчетливо слышались их крики, но слов было не разобрать. Наклонившись вперед, Катон снова пришпорил коня. Вдруг по обе стороны появились деревья, и тропа ушла в лес. Впереди дорога была довольно прямая, но вскоре сворачивала за могучие дубы и терялась из вида.

– Макрон! – От тряски Катон с трудом выкрикивал распоряжения. – Сразу за дубами сворачивай с тропы! Давай вправо!

Макрон кивнул в ответ, и обе лошади понеслись по узкой тропинке. Катон не решался оглянуться и не видел преследователей. Вдруг, неподалеку от изгиба дороги, он услышал взволнованный крик. Один из преследователей уже добрался до уходящей в лес тропы и находился всего в сотне шагов от римлян. И все же у беглецов еще была надежда довести до конца свой план. Катон снова погнал вперед Ганнибала. До поворота оставалось совсем немного, и Макрон уже объезжал упавшие ветки и кусты куманики у подножий древних дубов, а потом и вовсе скрылся из вида. Катон чувствовал, как под тяжестью двух седоков бока Ганнибала раздуваются, словно кузнечные мехи. Несмотря на все усилия Катона лошадь постепенно сбавляла ход, но вот и долгожданные дубы. Ганнибал уже почти их объехал.

Катон наклонился в сторону и увидел на тропе шагах в десяти от себя Макрона с мечом в руках. Его конь храпел и бил копытом о землю. Катон натянул поводья, и Ганнибал повернул влево, ответив испуганным ржанием коню Макрона. От резкого толчка Децимуса швырнуло вперед, он сильно толкнул Катона, и тот уткнулся лицом в лошадиную гриву.

Однако префект мгновенно выпрямился.

– Макрон, какого черта…

И тут он увидел всадников, перегородивших тропу в пятидесяти шагах от беглецов. Неизвестные люди с длинными по плечи волосами, одетые в темные плащи, молча разглядывали римлян. Каждый воин был вооружен копьем и овальным щитом. Катон едва успел их рассмотреть, так как внимание отвлек быстро приближающийся стук копыт за спиной.

– Вляпались в дерьмо! – простонал Децимус, но Катон уже вынимал из ножен меч.

– Заткнись! – одернул он бывшего легионера, подъезжая к Макрону.

– Ну что, плакал наш план, – мрачно усмехнулся Макрон. – И что теперь? Попробуем прорваться?

– Других вариантов нет, – согласился Катон. – Ты готов?

Друзья крепче сжали рукояти мечей и, дав лошадям шенкеля, приготовились ринуться в бой. Рядом послышался глухой скрежет: Децимус тоже извлек меч из ножен.

Вдруг за спиной помимо стука копыт раздались тревожные возгласы. Доехав до поворота, преследователи поняли, что им собираются оказать сопротивление, и в замешательстве остановились. Катон решил, что лучшего момента для прорыва не дождаться и надо скорее воспользоваться растерянностью противника. Он уже набрал в легкие воздуха, намереваясь издать боевой клич, и тут напряженную тишину нарушил раскатистый низкий голос, и из группы всадников, перекрывших дорогу впереди, отделился один и направился в сторону римлян. Он словно играючи управлял лошадью и поставил ее поперек тропы. Уши животного были настороженно подняты, шея вытянута вперед, а из ноздрей шел пар.