Дорога скорби - Дик Фрэнсис

Меня трясло — не то от страха, не то от перенапряжения, не то от того и другого одновременно. В заднем отделении магазинчика была дверь с буквой М. Я доел мороженое и зашел туда. Там я взглянул на свое отражение в маленьком зеркале над раковиной. Рана на левой скуле запеклась черной коркой, толстой и слишком заметной. Намочив бумажное полотенце, я стал осторожно смывать засохшую кровь, стараясь не вызвать нового кровотечения, но улучшил положение лишь частично.

Закрывшись в кабинке, я предпринял новую попытку надеть свой протез и на сей раз закрепил его правильно, но он так и не работал. Сильно подавленный, я выудил из-за пазухи оболочку и с трудом натянул ее — почти не действующей правой рукой, без талька, и рука приобрела видимость нормальной.

Проклятый Эллис, язвительно подумал я. Он был прав в том, что бывают вещи, почти невыносимые. Ну ничего. Переживем.

Я вышел из кабинки и снова попытался привести в божеский вид щеку, так что разрез побледнел, став почти одного цвета с кожей. Неплохо.

Лицо под непривычной вязаной шапкой выглядело перекошенным. Неудивительно.

Я вышел из магазинчика и пошел по улице. Мимо медленно проехал фургон «Топлайн фудс», за рулем которого сидел один из облаченных в синюю форму охранников. Он внимательно оглядывал другую сторону улицы.

Возможно, мне стоило подойти к какому-нибудь разумному на вид водителю и сказать: «Извините, но кое-кто хочет убить меня. Пожалуйста, отвезите меня в полицейский участок». А там: «А что это за люди?» — «Исполнительный директор „Топлайн фудс“ и Эллис Квинт». — «Да?! А вы, значит?..»

Я дошел до того, что спросил, как пройти к полицейскому участку «повернете, потом прямо, потом налево — там около мили», — и в поисках чего получше я пошел в указанном направлении. Первое, что мне попалось на глаза, была автобусная остановка, на которой стояло несколько человек. Я присоединился к ним и встал спиной к дороге, а потом подошла женщина с двумя детьми и встала так, что скрыла меня.

Долгих пять минут мой «Мерседес» ехал по другой стороне дороги, а за ним ехал белый «Роллс-Ройс». Из моей машины вышел Эллис, из «Роллс-Ройса»

— Йоркшир. Они совещались, яростно указывая вверх и вниз по улице, а я стоял, склонившись к детям и молил о том, чтобы меня не заметили.

Автобус приехал, когда машины еще стояли там. Из него вышли четыре человека. Ожидающие, включая меня, зашли. Я сопротивлялся искушению посмотреть в окно, пока автобус не тронулся с места, а после этого с облегчением убедился, что два человека возле машин все еще разговаривают.

Я не имел ни малейшего понятия, куда идет автобус. Да и какая разница? Мне нужно было убраться подальше. Я заплатил за проезд до самого конца, что бы это ни означало.

Мирный городок Фродшем в Чешире, суббота, люди во второй половине дня идут по магазинам. Я чувствовал себя оторванным от этой жизни, даже не знал, который час, потому что часы с металлическим браслетом, которые я обычно носил на левой руке, остались, как я предполагал, в кабинете Йоркшира.

Автобус на остановках медленно заполнялся народом. Корзины для покупок, сумки. Болтовня. Куда я еду?

Как оказалось, маршрут заканчивался у железнодорожной станции в Ранкорне, на полдороге к Ливерпулю, откуда шли поезда на север, а мне надо было на юг.

Я вышел из автобуса и прошел на станцию. В пределах видимости не было ни фургона «Топлайн фудс», ни «Мерседеса», ни «Роллс-Ройса», что не означало, что Эллис и Йоркшир не подумали об автобусах и поездах. На станции Ранкорн я не чувствовал себя в безопасности. Через четыре минуты должен был прийти поезд до Ливерпуля, так что я купил билет и сел на него.

Ощущение нереальности происходящего не исчезало, равно как и привычное нежелание просить помощи у местной полиции. Они не одобряют посторонних детективов. Кроме того, если я влипаю в неприятности, я считаю, что в состоянии выпутаться из них своими силами. Норманы Пиктоны встречаются редко.

Более того, в Ливерпуле меня могли счесть местным парнем, который предал свои «корни».

В Ливерпуле на станции я изучил расписание поездов, идущих на юг. Экспресс на Лондон, подумал я, потом обратно в Ридинг и на такси в Шелли-Грин, дом Арчи Кирка.

Но в ближайшие часы экспресса не было. Куда же еще?

Для того чтобы поверить в невероятные слова, понадобилось время: Ливерпуль — Борнемут, отправление в 3.15. Медленный поезд, который тащится на юг до Пролива, со множеством остановок по дороге... А одна из этих остановок — Ридинг.

Я побежал из последних сил. Большие часы показывали уже 3.07. Когда я забрался в последний вагон, раздался свисток. Проводник помог мне и закрыл дверь. Колеса завертелись. У меня не было билета, я задыхался, но это было чудесное избавление. Это чувство продержалось только до первой остановки, которая, к моему ужасу, оказалась Ранкорном.

Счет сравнялся. Все страхи мигом вернулись. Я окаменел и сидел неподвижно, как будто меня могло выдать малейшее движение.

Ничего не произошло. Поезд потихоньку тронулся. На платформе одетый в синее охранник «Топлайн фудс» говорил по радиотелефону и качал головой.

Крю, Стаффорд, Волверхэмптон, Бирмингем, Ковентри, Лемингтон-Спэй, Банбэри, Оксфорд, Дидкот, Ридинг.

Дорога заняла четыре часа. За это время напряжение несколько ослабело. На каждой остановке страхи воскресали, хотя я и твердил себе, что это нелогично. Огромным гаечным ключом можно убить неожиданно... Не будь дураком, говорил я себе. Между Ранкорном и Крю я купил у кондуктора билет, но каждое его следующее появление, когда он проверял билеты, заставляло сжиматься мое сердце.

Стемнело. Поезд гремел и катился в царство ночи. В Ридинге было множество такси. Я в безопасности доехал до Шелли-Грин и позвонил в дверь Арчи Кирка. Дверь открыл он сам.

— Привет, — сказал я.

Он уставился на меня, потом с трудом произнес:

— Мы почти потеряли вас.

Арчи провел меня и гостиную и сказал:

— Это он.

Они все были там — Норман Пиктон, Дэвис Татум, сам Арчи и Чарльз.

Я остановился на пороге. Я не имел понятия, как выгляжу, но на их лицах отразилось потрясение.

— Сид, — сказал Чарльз, который опомнился первым и встал. — Хорошо. Отлично. Входи и садись.

Степень его заботы всегда была мерой тревоги. Он настоял, чтобы я сел в удобное кресло. А сам занял жесткое. Он попросил Арчи принести бренди и налил мне полстакана обжигающего напитка.

— Пей, — скомандовал он, протягивая мне стакан.

— Чарльз...

— Выпей. Потом поговорим.

Я подчинился, сделал пару глотков и поставил стакан на стол рядом с собой. Чарльз твердо верил в живительные свойства алкоголя, и я подтверждал это довольно часто.

Я вспомнил, что на мне все еще вязаная шапка, и снял ее. Это несколько успокоило их, потому что мой облик стал более привычным.

— Я был в «Топлайн фудс», — сказал я. Я плохо себя чувствую — что же со мной такое?

— Вы разбили лицо, — сказал Норман. А еще у меня болело все тело от моих отчаянных трюков дзюдо. Голова была тяжелой, рука опухла и саднила после развлечений Эллиса. С одной стороны, я был жив и дома и реакция была вполне нормальная, но я не должен был падать в обморок.

— Сид! — резко сказал Чарльз, протягивая руку.

— А... да. Так вот, я был в «Топлайн фудс».

Я выпил еще бренди. Слабость немного отступила. Я уселся в кресле поудобнее и собрался.

— Давайте по порядку, — сказал Арчи, но голос его звучал неуверенно. Я улыбнулся.

— Там был Оуэн Йоркшир. Еще там был лорд Тилпит. И был Эллис Квинт.

— Квинт! — воскликнул Дэвис Татум.

— Ага. Ну... вы просили меня выяснить, не стоит ли за делом Квинта какая-нибудь крупная фигура. Ответ — да, стоит, но это сам Эллис Квинт.

— Да он же просто плейбой, — возразил Дэвис. — А этот Йоркшир? Он становится известен.

Я кивнул.

— Оуэн Клифф Йоркшир превращается в крупную фигуру.

— Что вы имеете в виду?

Мне было больно. До сих пор я почти не замечал утомления и боли. Победа сейчас, плата потом.

— Мания величия, — сказал я. — Йоркшир на самом краю. У него непредсказуемый нрав и неконтролируемое желание стать магнатом. Я назвал это манией, потому что он возвеличивает себя совершенно нездоровым образом. Он построил офисное здание для большого предприятия — оно почти пустует, прежде чем создал само производство. Он сдвинулся на рекламе — устраивает в понедельник прием для половины Ливерпуля. У него есть план — есть желание — подгрести под себя все производство конских кормов. Он нанял по меньшей мере двух телохранителей, которые по его приказу способны убить, потому что Йоркшир боится покушений со стороны конкурентов... А это уже паранойя.

Я помолчал, потом сказал:

— Трудно описать впечатление, которое он производит. Половину времени он разговаривает разумно, а потом вы видите, что он может просто избавиться от любого, кто стоит у него на пути. И он отчаянно... отчаянно... хочет спасти репутацию Эллиса Квинта.