Всем штормам назло - Владимир Врубель

Смена командиров без согласования с министерством вызвала резкую реакцию в Петербурге, а назначение племянника просто взбесило министра, не питавшего никаких иллюзий в отношении своего близкого родственника.

«Худшей услуги Вы мне, почтеннейший Андрей Александрович, не могли оказать», — возмущённо написал он Попову.

Тому пришлось письменно оправдываться, объясняя, почему он обошел Збышевского: «…Збышевский, трудно придумать какое-либо из достоинств, которого бы он не имел, тем не менее, корвет, на котором он служил старшим офицером, пришел последним из трех и был слабее своих товарищей; общее же мнение, безусловно, отдавало ему не только первую вакансию, но корвет “Богатырь”, как моему старому сослуживцу, а потому несколько месяцев не в обязанности капитана, а старшего офицера, на самом корвете, куда он теперь назначен, принесет ему и мне несомненную пользу, а меня избавит от нарекания в пристрастии».

Лукавил Андрей Александрович, молчал о настоящей причине, предпочитая навлечь на себя гнев начальства.

Не был он никогда лизоблюдом. И назначил племянника министра командиром не из желания угодить дяде. Не хуже адмирала Краббе он понимал, что Басаргин не обладает и половиной достоинств Збышевского. И это не была мелочная месть лейтенанту за то, что тот не захотел когда-то служить в его штабе.

Когда дело касалось интересов службы, Попов умел переступить через собственное самолюбие.

Истинная же причина, по которой адмирал поступил столь несправедливо с заслуженным и способным офицером, заключалась в том, что Збышевский был поляком.

Андрей Александрович испытывал к полякам неприязнь и не доверял им. Он оказался в этом отношении не лучше тех жандармов, которые предлагали Николаю I перед Крымской войной запретить служить матросами на кораблях полякам и евреям. Император оказался умнее ретивых охранителей государства. Он осадил шовинистов и написал: «Отстранять поляков нести службу с другими матросами нельзя и не должно…» Адмирал Попов не мог забыть, что на стороне противника воевал Польский легион, но запамятовал, что с ним плечом к плечу сражались не только Збышевский, но и много других поляков, офицеров и матросов.

Назначив нового командира, Попов перевел Збышевского к себе на флагманский корвет «Богатырь» старшим офицером. Видимо, хотел, чтобы лейтенант находился под его постоянным контролем.

Много позже он напишет Краббе: «Что касается Збышевского, то не одному мне, а всем хорошо известны его блестящие способности и энтузиазм к своему бывшему ремеслу; как поляк, он имел все недостатки своего происхождения, а потому я никогда не доверялся вполне, чему служит доказательством, что, имея три вакансии командиров, я не назначил его, хотя он был старше Басаргина… и теперь в нынешнее плавание в Николаевск, моя просьба к контр-адмиралу Казакевичу о назначении Збышевского командиром лодки “Морж”, которая была сделана с целью удалить его в Россию под благовидным предлогом. Збышевский слишком умен, чтобы проговориться о своем намерении, а без этого мог ли я оскорбить его подозрением».

Вот так, и умён, и масса достоинств, и прекрасный моряк, да вот имел неосторожность родиться поляком. Всё это Попов писал задним числом. Он оправдывал себя, хотя именно он толкнул Збышевского на роковой поступок.

Лейтенант всё хорошо понял. Он был унижен и оскорблён не тем, что оказался обойдённым при назначении на должность. Збышевского оскорбили другим.

Командующий эскадрой, олицетворявший государственную власть, заведомо считал лейтенанта потенциальным изменником только из-за «пятой графы». Полученные в боях ордена, заслуги, годы опасного и тяжелого труда на море, добросовестная служба — всё перечёркивалось словом «поляк». Знал бы он, что пройдут десятилетия, и за «неправильную» национальность будут расстреливать, а когда времена смягчатся, просто поставят на пути офицера «нетитульной нации» шлагбаум, независимо от его качеств и способностей.

На корабле, в море, где жизнь всегда зависит от товарищей, меньше всего обращали внимание на национальность и вероисповедание. Главными были профессиональные и человеческие качества. Поэтому лейтенант никогда не чувствовал к себе особого отношения из-за того, что был поляком.

Но теперь он вспомнил первое унижение, которое испытал при поступлении в школу черноморских юнкеров, когда пришлось взять новое имя, отказаться от графского титула, к которому, в общем-то, всегда относился равнодушно: какая это заслуга, если она получена лишь случайностью рождения! Тогда ему казалось это мелочью по сравнению с целью — стать моряком.

Сейчас же всё в нем восстало против унизительной несправедливости.

Он был сильным человеком и не выдал обуревавших его чувств. Воспитание и выдержка позволили сохранить внешнюю невозмутимость. Для себя же Збышевский твердо решил, что продолжать служить такому государству нельзя — оскорбительно для его человеческого достоинства.

С таким настроением он ушел в новое плавание. Адмирал Попов, изучая театр возможных военных действий, направил корвет «Богатырь» и клипер «Абрек» в Австралию и Каледонию, оставив остальные суда в портах Китая и Японии под командой Чебышева.

Примерно в это же время движение поляков за независимость, периодические волнения населения вылились в восстание. Случилось это в ночь с 22 на 23 января 1863 года, и вскоре восстание охватило не только Польшу, но и Белоруссию, Литву и Юго-Западный край. Повстанцы рассчитывали на помощь западных держав, но те ограничились моральной поддержкой и попытками оказать дипломатическое давление на Россию, впрочем, безрезультатными.

После короткого замешательства русские войска приступили к планомерному подавлению восстания. Руководители повстанцев надеялись, что если сопротивление продлится достаточно долго, то под давлением западных держав их признают воюющей стороной, и это вынудит русское правительство согласиться на переговоры. С каждым поражением шансы поляков на переговоры таяли.

В отчаянии кто-то из членов революционного правительства Польши «Жонда Народового» предложил начать каперскую войну против России на море. Идея пришлась по душе, хотя и была явно фантастической. Россия не островная Англия, зависящая от морской торговли. Но известно: утопающий хватается и за соломинку.

Решили купить за рубежом пароходы и переоборудовать их в каперы. Так назывались корабли, занимавшиеся по решению своего правительства захватом неприятельских коммерческих судов. Мысль не новая. Впервые широко была реализована южанами во время Гражданской войны в США.