Первая жертва - Роберт Шекли

— Это для близкого боя, — объяснил Филакис, — а теперь основное оружие.

Ассистенты вынули из ящика два боевых топора с короткими рукоятками и обоюдоострым лезвием. Они подняли их над головой, чтобы каждый мог как следует их рассмотреть. Камеры показывали оружие крупным планом и со всех сторон.

— Просто красота, не правда ли? — говорил Филакис. — Это точные копии древненорвежских топоров. Они изготовлены в оружейных мастерских Охотничьего Мира и наточены так, как их никогда бы не удалось наточить древним норвежцам. В этом у меня нет никаких сомнений. Копии этих боевых топоров в натуральную величину вы сможете приобрести на выходе из Колизея сразу же после окончания соревнований. Но это все потом. А сейчас соперники выйдут на ринг и покажут нам чудесное представление. Как вам такое нравиться, друзья?

В ответ раздались громкие аплодисменты.

— А теперь, друзья, — продолжал Филакис, — я вижу, что кое-кто из вас с трудом скрывает разочарование. Вы, наверно, думаете, ладно, боевые топоры это совсем неплохо, но чем это все отличается от прошлогоднего подводного поединка на мечах? Но Старейшины Охотничьего Мира долго и напряженно думали, как сделать так, чтобы сегодняшний поединок оказался совершенно неожиданным событием. Ладно, ребята, покажите нам остальное снаряжение.

До этого момента ассистенты, неподвижно стоявшие возле платформы, стали стягивать с нее брезент. Глазам зрителей открылась блестящая полированная поверхность. От нее ослепительно отражались солнечные лучи. Толпа одобрительно зашумела.

— Так вот, друзья, эта сверкающая штука — то, что мы на на Эсмеральде встречаем разве что в наших бокалах с коктейлями. Это, леди и джентльмены, лед. Супертвердый, супергладкий, он находится в таком состоянии благодаря специальным охладительным системам, расположенным под платформой. А теперь поаплодируем авиакомпании „ТВА“, которая доставила нам это чудо из „Ледяного Дворца“ в Майами.

Зрители захлопали в ладони.

— А теперь, самое главное. — Филакис махнул рукой ассистентам, которые стояли с деревянным ящиком позади Хэрольда и Луэйна. Те открыли его и вытащили оттуда две пары коньков на шнуровках.

Сначала кое-где послышался смех, а когда до зрителей дошел замысел соревнований, раздались восторженные аплодисменты.

— Да, друзья мои! — воскликнул Филакис. — Став на коньки, противники начнут сражение на боевых топорах! Как тебе это нравится, Мэл?

— Мне не раз приходилось видеть Большую Расплату, — хриплым от возбуждения голосом ответил тот, — но это действительно нечто особое. Я могу с уверенностью сказать, что в этот раз крови и веселья будет предостаточно!

— Я уверен в этом, Мэл. А теперь почему бы нам не поприветствовать наших дизайнеров, которые изготовили коньки точно по размерам участников!

Аплодисменты усилились.

— Ребята, ваши имена написаны на коньках. Примеряйте их!

58

День клонился к вечеру. Ринг ярко освещался лучами мощных прожекторов. Судья подал команду соперникам, стоявших в разных концах ринга.

Хэрольд медленно поехал к центру, думая лишь о том, как сохранить равновесие. Дома он иногда катался на коньках, наверно, гораздо больше, чем Луэйн за всю свою жизнь. Принимая во внимание его рост и вес, такого рода состязание имеет для него определенные преимущества.

Однако он подозревал, что Луэйн прячет в рукаве козырную карту. Его противник, судя по всему, ничуть не волновался и даже ухмылялся, глядя Хэрольду в лицо!

И катался он ничуть не хуже Хэрольда.

Рефери напомнил, что никакие раунды и перерывы не предусмотрены, и разрешается применять к противнику любые приемы. Поединок будет остановлен лишь в том случае, если оба участника получат смертельные ранения и не смогут продолжать сражаться. В этом случае судья бросит монету, которая решит, кто из них станет победителем, а кто побежденным. Живым с ринга уйдет лишь один.

Хэрольд откатился в свой угол. Альбани стал массировать ему плечи, как это с давних времен делают все тренеры.

— Не забывай, — давал он последние указания Хэрольду, что каждое действие вызывает ответное противодействие. Это имеет большое значение, когда ты размахиваешь боевым топором.

— Меня волнует только одно, — сказал Хэрольд. — Такое впечатление, что Луэйн ничуть не сомневается в своих силах. И на коньках держится неплохо.

— Он просто блефует, чтобы напугать тебя.

Но на самом деле Наводчик тоже обратил на это внимание. Слава Богу, он все равно получит свою награду независимо от того, победит Хэрольд или нет. Дело не в том, что Альбани совсем не интересовал исход поединка, просто он был практичным человеком.

— Такое впечатление, что Луэйн знает нечто такое, чего мы не знаем.

— Если я заподозрю нечто противоречащее правилам, — уверил Охотника Альбани, — я тут же подам протест. Конечно, это будет слишком поздно, но твоя репутация будет спасена.

Раздался удар гонга.

— Что бы там он от нас ни скрывал, — сказал Альбани, — у тебя гораздо больше шансов на победу. Ты победишь, Хэрольд! Иди и прикончи его, парень!

Хэрольд покатил к центру ринга.

59

Сидя в своем углу ринга, Сузер наблюдал, как соперники осторожно кружили по льду, выдерживая безопасную дистанцию. Луэйн прекрасно стоял на коньках. Не зря он всю зиму провел на катках в Швейцарии. Хэрольд тоже был неплох, но ему не хватало артистизма.

Дуэли на коньках проводились на Эсмеральде и раньше. Поэтому Сузер был готов к такому повороту событий. При помощи приятеля-механика он изготовил для Луэйна специальные коньки.

К закругленной носовой части лезвия, были приварены острые как иголки стальные шипы. Становясь на цыпочки, Луэйн получал несравненное преимущество над противником и мог нанести ему смертельный удар, крепко воткнув шипы в лед. Самое главное — сохранить равновесие. Больше ему ничего не требовалось.

К тому же, он прекрасно владел искусством боя на топорах и даже представлял свою страну в этом виде спорта на прошлых Олимпийских играх.

В таком небольшом государстве, как Эсмеральда, это необязательно означало, что его можно было считать специалистом экстра-класса. Но это давало ему ощутимое преимущество. Хэрольду же оставалось уповать лишь на собственное везение, которого у него почти уже не оставалось.

Луэйн и Хэрольд стали двигаться быстрее, описывая круги, разворачиваясь и скользя, как будто исполняя настоящее па-де-де смерти на льду под сопровождение оркестра Охотничьего Мира, исполнявшего избранные фрагменты из „Лебединого озера“ Чайковского.