Тишина и Покой - Артемис Мантикор

лишь потому, что книга явно имела отношение к дочерям Смерти. Было бы странно, если бы найденный в храме одной из них обладающий силой предмет оказался бы с ними не связан.

Вот только не было в этом артефакте ничего, способного вызвать покой или следовать путем тишины. И при этом мы оба ощутили, что не ошиблись. То, что было заключено в книге было слишком хорошо знакомо нам обоим.

Я посмотрел в лицо друга и прочел в его глазах те же чувства: неуверенность, опасения и откровенный страх. Едва вор коснулся книги, как все его мысли относительно желаний обладать ею резко сошли на нет. Я же, считав силой пустотника эхо эмоций товарища, даже прикасаться не стал.

— Вы что-то поняли? — огонек любопытства, что еще секундой ранее блуждал в глазах вора, теперь вдруг волшебным образом перетек к Черноусу.

В бою под медным куполом мы не использовали магию пустоты, а потому горожане не могут знать о нашей связи с проклятой стихией. Стоит ли делиться такими откровениями? С другой стороны, с книгой нужно что-то решать. Это определенно артефакт пустоты. Мы — пустотники. Звучит, почти как розетка и вилка. Идеально созданы друг для друга.

— Книга не имеет отношения к Нефтис или Тефнут. Но она действительно относится к дочерям Смерти, — честно ответил я. Имя третей дочери считалось проклятым. Когда-то его боялись произносить. Теперь же оно просто исчезло из памяти разумных, как почти исчезли упоминания и о богине Покоя.

Но дворф меня понял. У Смерти дочерей было не так уж и много. Кивнув, он по-новому взглянул на свое сокровище. Теперь в его взгляде читался страх и отвращение. Хоть до конца нашим словам он и не поверил, опасения потерять ценный артефакт в нем заметно поутихли.

Наверняка местные считали эту книгу будущей реликвией их храма. Даже если бы она относилась не к нужной им Тишине, а к Покою, я уже не раз видел, что силы этих двух богов близки друг к другу. Теперь же книга, скорее всего, будет пылиться в темном подвале за семью замками и порой не давать спать по ночам.

— Но для нас она все еще представляет интерес, — подлил масла Терми. Вокруг его правой руки, лежащей на обложке ветхой книги в серебряном переплете затянулись слабые потоки темно-фиолетового пламени. В помещении резко похолодело, а пламя словно бы не порождало свет, а наоборот, пожирало его.

Дворф ойкнул от неожиданности, но больше ничем не выдал своих эмоций. Их я почувствовал и сам благодаря силе проклятой сферы. Правая рука городского главы сама чисто случайно оказалась на поясе, поближе к мечу.

— Ты тоже? — спросил он у меня, смерив тяжелым взглядом. А затем пристально посмотрел на Фил. — И ты?

— Я нет. Эти жадины не хотят делиться.

Брови Черноуса удивленно поползли вверх, но я решил не развивать эту тему. Дворф прекрасно понял, что мы такое, а потому еще парочка таких реплик со стороны фрезии, и ее начнут считать свихнувшейся идиоткой.

— Мы не станем распространять заразу, дворф. И сами держим ее под контролем благодаря силам сестер. В частности, силе божественного Покоя. Никто не станет по своей воле служить проклятому богу, принесшему в Мельхиор проклятие Пустоты.

Рейноу кивнул, чуть расслабившись. Может, вспомнил, что к вечеру инженеры закончат ремонтировать медный купол, и его развернут для нас в мост. А ведь не далее, как вчера к ночи, когда мы только отбили атаку пещерных уродов, он тонко нам намекал на немаленький список опасностей тех мест, куда мы отправляемся. В конце концов, именно оттуда пришли монстры со своим брачным сезоном.

— Ладно. Можете взглянуть.

Городской глава убрал руку с обложки, которой прижимал книгу к столу так, словно боялся, что та сама начнет раскрываться и заставлять себя читать силой.

— Вы уже читали? — я не спешил. Совать глаза в артефакт не хотелось ни мне ни Терми. Я удивлен, что друг вообще решился продолжать эту тему. Надеюсь, это сказывается не обида за проигрыш в битву магов.

— Нет конечно, побойся Мортис, — резко ответил Черноус. — Мы проверяли ее на… зеленомордых. Все как один сошли с ума после четырех-пяти страниц.

Гоблинов, говорите, читать заставляли? Ну-ну. Что-то я сомневаюсь, что можно так проверить этот артефакт на тех, кто в принципе читать не умеет. Разве что у Зиллинила были братья. Но пусть это останется на совести Рейноу.

— Значит, первые три страницы безопасны? — ухватился вор за нотку позитива в рассказе об артефакте.

— Я бы так не сказал, — покачал головой Черноус. — Скорее, первые страницы проходят без необратимого вреда для разума.

— Звучит оптимистично.

Ага. То есть на самом деле не очень. Здоровая психика — роскошь для любого пустотника, и подвергать ее любым рискам — затея весьма сомнительная. Сегодня ты лапаешь подозрительные артефакты, а завтра пытаешься откусить кому-нибудь кусочек башки.

— Я бы не стал, Терми, — наконец выдал свое решение я. — Риск слишком велик.

— Но в случае успеха ты можешь получить уникальные навыки, — встряла Фил, чем действительно начала меня злить.

— Не слушай блаженных, выкинь каку, — шутливым тоном продолжил я, но у моих ног начало само собой собираться облачко пара. — Какого черта ты вообще здесь делаешь, Филин?

— Сион, навыки пустоты эффективны, — наконец выдал свое мнение друг. — По пути в Доминион мы гарантированно встретим тварей серьезного уровня. Что мы будем делать, если столкнёмся даже с одним вчерашним пещерным уродом без купола и стражи?

— Даже если это так, навыки пустоты — сомнительное удовольствие.

— . . .

На миг, я утратил дар речи. До этого момента я всегда воспринимал вора кем-то вроде ученика в плане обращения с проклятой стихией. И был уверен, что он разделяет мои мысли относительно минимизации ее использования ради собственной безопасности.

Неужели он не понимает? Или думает, что раз я держусь на уровне сопряжения, то и ему можно так же? Я зависим от молитвы Покоя и касания Дафны. Что, если со мной что-то случится, или мы просто будем вынуждены разделиться? Все эти кровавые буйства под воздействием проклятой сферы ведь не проходят бесследно.

— Но ты забываешь, насколько они опасны для нас самих. Или ты хочешь стать очередным монстром Подземья?

Я старался говорить тихо, но пристальный взгляд, каким нас ощупывал Черноус говорил сам за