Флот, революция и власть в России: 1917–1921 - Кирилл Назаренко

Сергей Евгеньевич Сакс (1889–1938(?) после 1954(?)) был призван на флот в 1910 г., в декабре 1915 г. произведен в прапорщики по морской части, с 1917 г. – член РСДРП(б). Во время Гражданской войны был особоуполномоченным РВСР в Астрахани, командующим Астрахано-Каспийской флотилией. Правда, в качестве самостоятельного начальника С. Е. Сакс себя не проявил, в командовании флотилией его сменил Ф. Ф. Раскольников, а С. Е. Сакс стал членом РВС ряда фронтов и армий, комиссаром для особых поручений при управлении Наркомата по морским делам. После окончания войны демобилизовался и работал в Главном управлении водного транспорта, во второй половине 30-х годов служил начальником сектора объединения Союзторгоборудование. В 1932 г. он был исключен из партии. По одним сведениям, он был расстрелян в 1938 г., а по другим – находился в заключении с 1938 по 1946 г. и на поселении в Красноярском крае с 1949 по 1954 год.[553]

В первые месяцы Советской власти, на волне расцвета «демократических» органов управления государственным аппаратом постоянно проходили всевозможные съезды, совещания, создавались советы служащих различных учреждений. ВМК, в свою очередь, издает несколько приказов, направленных на демократизацию флотских порядков. 18 декабря публикуется «Положение о выборном начале во флоте и морском ведомстве»[554], четыре дня спустя ликвидируется институт «матросов-ординарцев» (так назывались после Февральской революции бывшие денщики). Теперь для личных услуг офицерам полагались не военнослужащие, а вольнонаемные[555]. 8 января издается приказ «О демократизации флота»[556].

Кроме ВМК на Первом съезде избирается Законодательный совет морского ведомства, который до 7 декабря 1917 г. успел провести не менее 10 заседаний[557], а ко 2 января следующего года – 28 заседаний[558]. В какой-то степени Законодательный совет стал преемником упраздненного Адмиралтейств-совета, существовавшего в Морском министерстве с 1827 г. и, в свою очередь, унаследовавшего часть функций Адмиралтейств-коллегии, однако Законодательный совет претендовал на значительно большие полномочия. Дело в том, что Адмиралтейств-совет представлял собой, по словам видного кораблестроителя и крупного флотского деятеля А. Н. Крылова, «по идее весьма важное учреждение, призванное к руководству флотом, а на деле последовательно сведенное если не на нет, то к решению мелочных хозяйственных дел»[559], тогда как Законодательный совет претендовал примерно на то же положение по отношению к Всероссийскому флотскому съезду, которое занимал ВЦИК по отношению к Съезду Советов.

Заметим, что в конце 1917 г. вокруг Адмиралтейств-совета возник шум, непропорционально громкий реальному влиянию этого органа на дела в дореволюционное время. Можно предположить, что сам факт наличия совещательного органа в морском ведомстве, да еще и называвшегося «советом», породил у революционеров мысль о каком-нибудь «адмиральском парламенте», который следовало немедленно ликвидировать и поставить на его место революционный орган. Усиливало это чувство то обстоятельство, что формально до 1905 г. Адмиралтейств-совет был равен по своим полномочиям Государственному совету в делах, касавшихся флота. После реформы высших государственных учреждений в конце 1905 – начале 1906 гг. соответствующие коррективы долго не вносились в законодательство, поэтому у людей, мало знакомых с реальными механизмами принятия решений в морском ведомстве и могло возникнуть превратное представление о роли Адмиралтейств-совета.

Что касается дальнейшей судьбы Адмиралтейств-совета, то 23 ноября был издан декрет СНК об его упразднении. В декрете говорилось о том, что все права Адмиралтейств-совета «как верховного органа по делам флота и Морского ведомства, переходят к Морской секции Центрального Исполнительного Комитета, избираемой Всероссийскими съездами военного флота»[560]. В декрете содержалось обещание издать особое положение о Морской секции ВЦИК. Документ был подписан В. И. Лениным, Ф. Ф. Раскольниковым (как комиссаром МГШ), В. Д. Бонч-Бруевичем (как управляющим делами СНК) и секретарем СНК Н. П. Горбуновым. 28 ноября вышел приказ «О несчитании действующими постановлений Адмиралтейств-совета, состоявшихся после 25 октября 1917 г.», а 29 ноября был издан приказ по флоту и морскому ведомству об упразднении данного органа[561].

11 декабря 1917 г. ЗСМВ принял во втором чтении «Общее положение о выборном начале во флоте и морском ведомстве», с той поправкой, что кают-компания упраздняется и заменяется читальней «на началах общедоступности»[562].

8 января 1918 г. Законодательный совет принимает «Положение о демократизации флота», которое отличалось очень решительными формулировками[563]. Фактически в нем речь шла об автономном положении флотов по отношению к высшему руководству страны. Так, в примечании к § 51 «Положения» говорилось, что «все распоряжения центральных органов, как морского ведомства, так и общегосударственных, а также постановления каких бы то ни было комитетов… подлежат исполнению во флоте или флотилии моря только в случае подтверждения их Центральным комитетом моря»[564]. Эта формулировка была признана В. И. Лениным «неточной или покоящейся на недоразумении, так как по буквальному смыслу получается отрицание верховенства общегосударственной Советской власти», однако Совнарком не отменил нелепый параграф. Принять простое решение о корректировке «Положения о демократизации» было, казалось бы, тем легче, что в тот же день, когда В. И. Ленин написал цитируемый проект постановления об отмене примечания к § 51 «Положения», Совнарком принимает постановление «О порядке подчинения флотов Балтийского и Черного морей», которым вводилось непосредственное подчинение флотов и флотилий Верховной морской коллегии. Однако вместо этого, Совнарком поручил П. П. Прошьяну и А. В. Луначарскому «составить мотивированное обращение Совета Народных Комиссаров к законодательному органу флота с разъяснением точки зрения Совета Народных Комиссаров»[565]. Правительство не решилось отдать распоряжение руководству флота об изменении положения, хотя бы основанного на недоразумении и ошибочной формулировке. Этот случай свидетельствует о том, что выборные органы руководства флотом в конце 1917 – начале 1918 гг. не только претендовали на особое положение в государственной машине, но и добились его.

Как руководящие органы флота, так и рядовые моряки могли рассчитывать на очень предупредительное отношение со стороны правительства. В декабре 1917 г. моряки-украинцы, служившие на Балтике, потребовали перевода их на Черноморский флот. От их имени действовала Центральная украинская рада Балтийского флота (ЦУР БФ), представителем которой был Табуренский. 23 декабря СНК дал им ответ, что перевод может состояться без ущерба боеспособности Балтийского флота, с согласия моряков Черноморского флота и по решению специальной смешанной комиссии. На заседании Совнаркома первоначально было решено дать указание Морской коллегии ответить морякам-украинцам, так как именно к ней формально обращались моряки. Как выяснилось, во время заседания представители ЦУР БФ осаждали приемную СНК. К ним был выслан А. В. Луначарский, чтобы объяснить позицию правительства, однако моряки потребовали письменного ответа, который и был им вручен[566].

Естественно, что если даже правительство разговаривало с Законо дательным советом настолько почтительно, то сам ЗСМВ пытался «не давать спуску» и высшим руководителям своего ведомства. Так, 12 января 1918 г. выяснилось, что П. Е. Дыбенко не согласен с рядом пунктов положения о Законодательном совете (которое было разработано самим Законодательным советом), хотя Законодательный совет был «фактически признан флотами, в частности Центробалтом»[567] и к тому же претендовал на то, чтобы быть «Морской секцией ВЦИК»[568]. На другой день Законодательный совет постановил «Затребовать от Товарища Дыбенко уже положенные резолюции СНК и Комиссариатов Юстиции и Военного, и предложить СНК утвердить без изменений своим протоколом “Положение о Законодательном Совете Морского Ведомства”, и опубликовать через декрет, в противном случае Законодательный Совет Морского Ведомства будет апеллировать ко всему Флоту Российской Республики на недопустимые и ни на чем не основанные промедления со стороны СНК в таких серьезных вопросах, и по утверждении “Положения о Законодательном Совете Морского Ведомства” Флотами считать его обязательным для себя, и не считаясь с мнением СНК продолжать начатую работу»[569]. Под этим ультиматумом стоят подписи председателя ЗСМВ большевика матроса-телеграфиста В. Ф. Полухина, секретарей С. Е. Сакса и Платонова.

Конфликт между П. Е. Дыбенко и ЗСМВ, видимо, быстро разрешился. Уже 17 января 1918 г. совет заслушал доклад П. Е. Дыбенко о необходимости реорганизации Верховной морской коллегии «вследствие ее нежизнеспособности и неправильной конструкции»[570], постановив: