Я твой Ад (СИ) - Элена Макнамара

хрипло шепчет, шаря сомневающимся взглядом по моему лицу. — Давай не будем торопиться, ладно?

— С каких это пор ты решил стать рыцарем, Колесников? — выплёвываю дерзко и рывком расстёгиваю его кофту. — Ты же не чёртов рыцарь, Ян!

Парень смотрит вниз на свою распахнутую кофту, потом его взгляд вновь поднимается к моему лицу, а на губах появляется пугающая ухмылка. Она — визитная карточка Колесникова. Ни одна девчонка не может устоять перед обаянием парня, и я — не исключение. И сейчас мои поджилки начинают трястись, потому что Ян определённо передумал быть рыцарем. И мне всё-таки страшно, потому что это — мой первый раз!

— Ладно, Соколова, — его руки с моих щёк опускаются на плечи. — Ты сама напросилась!

Мамочки…

Ян быстро снимает с меня жакет и тут же спускает с плеч бретельки топа. Дёрнув ткань вниз, опускает топ под грудь, обнажая бюстгальтер. Сминает груди в ладонях, заставляя моё тело дрожать…

Никакой сдержанности. Он всё делает импульсивно, не задумываясь и не сомневаясь.

Избавляется от кофты и футболки, напористо наступает, вынуждая лечь на сиденье. Разводит мои ноги, протиснув между ними колено. Задирает юбку, стягивает трусики и швыряет их себе за спину.

— Так ты хочешь? — рычит Ян, прикасаясь губами к нижней части моего живота. — Чтобы я просто трахнул тебя?

Чёрт… Нет!

Я вдруг понимаю, что не такая уж и смелая. И как бы ни закрывалась от чувств, считая, что они мне не дозволены, хочу, чтобы мой первый раз был другим. Нежным…

Но ведь потом ничего уже не будет! Мы никогда не будем вместе, потому что я выйду замуж за другого. И мне будет больно вспоминать о том, каким нежным был Ян Колесников…

— Да, — шепчу я пересохшими губами. — Просто сделай это…

Ян смотрит мне в глаза, и кажется, что видит всё, что творится в моей душе.

Снимает с меня юбку. Топ, болтающийся на талии, тоже снимает, оставляя лишь один бюстгальтер. Долго смотрит на меня нечитаемым взглядом, а потом раздевается сам, предварительно достав презерватив из кармана джинсов. Разорвав упаковку, растягивает латекс по члену…

Боже…

Громко сглатываю, но, не отрываясь, слежу за всеми его действиями. Ян устраивается между моих ног, сгибает их в коленях и разводит так широко, как позволяет машина. Прижимается членом к моему лону и скользит головкой вверх-вниз.

Из меня невольно вырывается громкий стон…

Находит мои губы, глубоко и медленно целует. Потом отстраняется и шепчет:

— Я так не хочу, Вик. Не хочу быть неандертальцем с тобой. И да, хочу быть чёртовым рыцарем! А ты будешь моей принцессой, которую я мечтаю вырвать из грязных лап дракона.

От его слов глаза тут же застилает слезами.

Я не собиралась плакать, но Ян умело разрушил внутри меня клетку, в которую я заточила все чувства. Потому что они не имеют смысла, когда твоя жизнь предопределена.

— Так что и не мечтай, Соколова, — он улыбается самой потрясающей улыбкой в мире, а потом вновь коротко целует. — Я сделаю всё правильно!

Я тоже улыбаюсь, и в ту же секунду мои слёзы заливают щёки, потому что все чувства из клетки выбираются наружу.

Я чувствую всё! Как моё тело реагирует на его прикосновения… Как губы саднит от необходимости приклеиться к его губам. Как сердце заранее ноет от тоски — ведь нам никогда не быть вместе. А душа готова остаться в этой машине навечно. Застрять в этом дне, в этой ночи… которая только для нас двоих.

Ян толкается своим горячим членом, проникая в меня по сантиметру. Губами осушает щёки от слёз. Крепко целует в губы, спускается к шее, прикусывает кожу… Заставляет меня не думать о предстоящей боли.

И я действительно больше не думаю об этом. Дернув бёдрами, буквально вынуждаю его проникнуть в меня глубже. Не могу больше ждать! Хочу почувствовать всё до конца, по-настоящему!

Но когда его член упирается в преграду внутри меня, моё тело напрягается, и я вся сжимаюсь.

— Шшш… Расслабься и доверься мне, — шепчет Ян напротив моих губ. — Я сделаю тебе больно только один раз. Сейчас! Потом ты никогда больше не испытаешь боли от меня. Только наслаждение.

Зажмуриваюсь. Часто киваю, показывая, что готова. И тут же чувствую его горячее дыхание на своих губах и язык, проникающий в рот… и затыкающий крик, который рвётся словно из самого нутра.

Резким рывком Ян заполняет меня до основания и тут же замирает. Его тело тоже дрожит, и я, открыв глаза, вижу сквозь пелену слёз, что ему тоже больно.

Кажется, что мы не двигаемся целую вечность… Просто смотрим друг другу в глаза. В его взгляде что-то необратимо меняется. В нём появляется нечто сродни привязанности. Влюблённости…

Ян осторожно подаётся назад и вновь толкается в меня. Снова замирает, позволяя мне привыкнуть к нему. А когда я больше не испытываю острой боли, становится напористым и безудержным.

— Вика… — словно в агонии шепчет моё имя, наполняя меня до основания.

Приподнявшись и удерживая вес тела на руках, двигается медленнее и ещё глубже. Каждый раз заглядывает мне в глаза, словно в поисках боли. А её там нет. Там только любовь…

Но ведь я обещала себе никого не любить…

Наш ад на двоих начался именно той ночью. Когда Ян подвозил меня домой после вечеринки у Соболева. Не отдайся я ему тогда — возможно, смогла бы сдерживать свои чувства и дальше. И его чувства тоже как-то сдержала бы…

Меня насильно выдали бы замуж. А Ян просто забыл бы обо мне… И не горел в итоге в аду, потому что меня бы не было в его жизни.

Но всё вышло из-под контроля. Наши тела и души решили за нас, и мы просто влюбились в друг друга. До ломки, до фанатизма стали нуждаться друг в друге.

А теперь так же вместе горим в аду.

И я вновь попадаю в свой, когда поднимаю тяжёлые веки и сквозь пелену слёз вижу лицо Руслана.

Глава 28

Колесников

— И что, мы просто ворвёмся туда? — переспрашиваю Рената, а у самого по венам пробегает дикое предвкушение.

Мы припарковались достаточно далеко от дома Куприна, но всё же видим, что ни в одном из окон не горит свет. Попасть в этот дом будет очень просто. Найти спальню — ещё проще, потому что я уже был там. А вот удержать себя в руках, сохранить здравый рассудок, когда увижу рожу хирурга — вот это точно задача не из лёгких.