Страсть гордой княжны - Шахразада

– О, заботливый управитель, твои силы понадобятся мне все без остатка – без тебя я просто не справлюсь. А теперь собирайся-ка и ты на базар… Должно быть, ты знаешь самые людные лавки, в которых хозяйничают самые наглые и ленивые торговцы. Возьми с собой Раут, или Аиду, или их обеих. Покупай мало, перебирай даже самыми хорошими, на твой взгляд, товарами. И почаще рассуждай вот о чем…

Приказ хозяйки звучал недвусмысленно, а поручение было и мудрым, и легким. И, к тому же, весьма коварным, воистину, подлинным источником его могло быть лишь женское коварство. А потому уже совсем скоро за коляской закрылись главные ворота – Наджа и Раут отправились за покупками, движимые не только стремлением угодить хозяйке, но и вполне здоровым желанием наказать ленивых и глупых купцов.

Базар в этот час еще шумел – до полудня было далеко. И пусть зной уже хозяйничал вовсю, однако толпа меньше не становилась. Раут, надевшая самый роскошный хиджаб и десяток украшений госпожи, выглядела куда богаче, чем жены богатеев города. А молчаливый нубиец, сопровождавший ее и Наджу, придавал веса разряженной процессии. (Главный конюх, а именно он был единственным нубийцем среди всех слуг Джаи, не знал, какое поручение отправился выполнять Наджа, но по хитрому блеску глаз управителя легко догадался, что поручение будет не из простых.)

Показались лавки с притираниями.

– Раут, ты помнишь?..

– Конечно, почтенный. Пусть всего раз, но побыть переборчивой богачкой, пусть и глупой, но наглой и напыщенной… Как такое забыть?

– Воистину.

– Наджа, – громко проговорила Раут, – отчего коляска остановилась здесь? Разве тут можно найти что-то достойное нашей госпожи?

– Но, уважаемая, это же самая лучшая лавка! Говорят, что даже в Багдаде, сердце мира для любого правоверного, не найти столь волшебного зелья, как в этих гостеприимных стенах.

Раут, пожав плечами, вошла в лавку. Горожанки бесцеремонно разглядывали ее, не узнавая. Ибо девушка более чем волшебно переменилась всего за несколько месяцев, а память человеческая так коротка…

– Раут, ты ли это?!

– Я, добрая Саида, я.

– Но как же ты наряжена… Отчего, зачем?

– Это все мне подарила щедрая моя госпожа. Она дочь княжеского рода, и ее глаза должны видеть вокруг только прекрасные вещи. Однако прости, моя хозяйка нагрузила меня столь многими поручениями, что, боюсь, и до завтрашнего вечера мне не управиться. Да хранит тебя, прекраснейшая, своей непреходящей милостью Аллах всесильный и всевидящий!

Бесцеремонно и весьма чувствительно оттолкнув толстуху Саиду (чего остолбеневшая Саида даже не заметила), Раут подошла к прилавку. Брезгливо сморщив носик, она осмотрела сначала то, что хозяин выставил на самом виду.

– Нет, здесь нам не найти нужных притираний. Да и ароматические масла как-то… бедноваты. Вот если бы были открыты лавки почтенного Масуда…

Наджа согласно закивал:

– О да, он говорил мне, что ждет караван из далекого княжества, коим управляет родня нашей хозяйки.

– Там, думаю, найдутся и масла подешевле, и притирания не чета этим… Говорят, что на далеком полудне в них добавляют травы, что даруют молодость и поистине царственную бледность… А масла держат в сосудах из цельного жемчуга, что охраняет волшебные их свойства не только от времени или воздуха, но даже от коварного колдовства. Не белилами же пользоваться, словно девки из веселых кварталов…

И Раут выплыла из лавки, на ходу продолжая рассуждать о сурьме для бровей, самой дешевой и черной, и ругая белила для щек, что лишь уродуют подлинную красу женщины.

Следом за ней потянулись и посетительницы лавки. Хозяин, позеленев от злости, пытался вставить хоть словечко, но наткнулся на суровый взгляд нубийца и замолчал.

После лавки с притираниями Наджа распахнул двери лавки с пряностями. Удушливый аромат – смесь всех запахов мира – едва не сбил его с ног. Однако Раут, как ни в чем не бывало, принялась тыкать пальцем в мешочки и командовать, чтобы ей взвесили два грана того да три грана сего. Когда же добрые две дюжины полосатых мешочков украсили ее корзину, она проговорила:

– Да, бедновато все же. Как видно, придется ждать караван с товарами для купца Масуда. Вот там-то мы уж точно найдем все, что может понадобиться настоящей хозяйке, да и притом дешевле…

Робкий голос кухарки самого наместника прозвучал в почти полной тишине:

– Но где же найти лавку этого самого купца Масуда, почтеннейшая?

Раут лишь презрительно пожала плечами.

– Спроси у своего хозяина, уважаемая. Не может быть, чтобы он не знал о появлении на базаре новых торговцев и новых товаров. – И, не меняя тона, но уже обернувшись к Надже: – Но, быть может, все же оставим это здесь? Пряности староваты, запаха почти никакого… Да и цена…

– Увы, хотя цена непомерно велика, но есть-то что-то надо. Пусть эти приправы пока побудут у нас. Как только приказчик сообщит о приходе каравана, я отправлю эти серые порошки в бедные кварталы. Оставим себе анис и… пожалуй, вот эти перцы… и куркуму, как бы стара она ни была, уж очень хозяйка наша до нее охоча.

– Да будет так. Надеюсь, караван вскоре появится.

И вновь протестующий крик хозяина лавки утонул в суровом взгляде нубийца. Ушла переливающаяся всеми цветами радуги надменная Раут. Следом за ней, вернув почти все купленное, потянулись и другие посетительницы. Лавка опустела.

Затем последовали лавки с тканями, где не нашлось ни клочка по-настоящему красивого шелка, ни лоскутка меха правильной выделки, ни локтя подлинно строгого и модного шитья… Потом придирчивая Раут рассматривала ковры, потом посуду…

И везде говорила одно и то же: придется ждать караван для купца Масуда, ибо только в его лавках и можно будет найти по-настоящему модные ткани, действительно красивые ковры, ароматные специи, действенные притирания и стойкие духи.

Вот так Раут и гуляла по базару до самого полудня. А потом с надменным видом уселась в коляску и в сопровождении Наджи и сурового нубийца отправилась в «проклятое поместье» (увы, слухи уже успели окрестить так заброшенное некогда и ныне возрождающееся поместье ибн Салахов).

Вслед за ней еще шел шепоток глупых кумушек, но самые умные из них уже спешили к своим мужьям и отцам, чтобы узнать, кто такой купец Масуд, где расположены его лавки и когда, по их сведениям, ожидается прибытие каравана.

Раут, уже успев переодеться, шепотом рассказывала хозяйке обо всем увиденном, когда вновь Наджа распахнул ворота. Это вернулся Масуд.

Как ни старался он спрятать свои чувства, Джая легко разглядела на лице мужа досаду и злость. Увы, должно быть, мужу сегодня пришлось не раз услышать бессмертную фразу: «Приходи завтра, уважаемый!»

О да, эти слова витали в воздухе любого присутствия, куда ступал Масуд. Однако ему хватало всего нескольких мгновений беседы с очередным чиновником, чтобы прочитать отказ в его разуме. Вот так бесцельно потратив полдня, вернулся Масуд домой… Увы, как не получилось у него самостоятельно восстанавливать свое поместье из руин, так не получалось и поднять из безвестности имя купеческого рода.

Джая же, как ни в чем не бывало, щебетала о заботах, которые легли на ее плечи, о погоде, о саде и мошенниках, которые пытались обжулить Наджу. Масуд, ушедший в свои мысли, лишь кивал жене, быть может, не слыша ее вовсе.

Ослепительный день превратился в розовый вечер, жара спадала. Мерно жужжали мухи, плыли по небу легкие облачка, истома поглотила сад.

И в этот миг изумленный Наджа поклонился Масуду:

– Достойный хозяин, там… у ворот коляска… Сам наместник просит принять его.

Удивленный не меньше управителя, Масуд вскочил на ноги.

– Не медли, Наджа. Отведи его в мой кабинет. И вели подать туда все самое… утонченное, что только можешь. И тотчас же, не теряй ни секунды!

– Прости, любимый, что отвлекаю тебя, – проговорила Джая. – Позволь дать тебе совет.

– Совет? Какой совет? – Масуд обернулся от двери.

– Не суетись так… Ты же все-таки брат магараджи. Наместнику и не снились привилегии, которыми ты обладаешь уже от одного этого родства. Не торопись. Пусть он сам принесет свое тучное чрево и сам умостится на подушках. Пусть рассмотрит твой кабинет… Это вразумит его.

– Но надо же узнать, зачем он пожаловал… Да и не дело это – заставлять ждать такую важную персону.

– Любимый, сомнительна мне важность его персоны.

Однако Масуд был уже у входа в дом. Джая по-прежнему улыбалась, ибо ей все же удалось выиграть несколько важных секунд. И уже этим показать надменному чиновнику, кто такой Масуд.

О, Джая дорого бы дала, чтобы послушать разговор ее мужа с наместником. Хотя она, пусть и смутно, но все же представляла, о чем пойдет речь. И не удивлялась этому. Одно ее изумило: как скоро хозяин города оказался у их порога – она ожидала вестей с базара лишь через два-три дня.