Наши уже не придут 4 (СИ) - RedDetonator

2 — Полный текст стихотворения «под Маяковского»:

Эй, товарищ с погонами славы,

С лицом, обожжённым огнём!

Ты — не просто солдат державы,

Ты — Революции гром!

В штыки и вперёд, Немиров!

На баррикады, где красный свет.

Твой шаг — как пламя, как вызов,

В крови запылает ответ.

Ты, герой Гражданской, с винтовкой,

Командир, что идёт напролом.

Не боишься ни боли, ни голода,

С Идеей, как крепость, как дом.

Шашка в руке, и слова, как заряд,

Пулемётных лент острей.

Твой голос, товарищ, — на тысячу взглядов,

Призывает в будущее людей.

Немиров, ты — ветер в истории,

Рукой рисуешь эпохи рябь.

За твои победы, за твои категории,

Время поднимает медаль.

Эй, ты, Аркадий, в огне не согнёшься,

знамя вперёд, под огонь и штыки!

Ты — воля народа, в победе прорвёшься,

Правдой звучат твои крики в веки.

Глава пятнадцатая

Не очень Ближний Восток

*13 июня 1927 года*

— А почему я? — спросил Аркадий.

— Потому что таково требование Совета рабочих и дехканских депутатов Иранской ССР, — ответил Ленин.

— Это отвлечёт меня от важнейшей работы, — вздохнул Немиров.

— Уж таковы обстоятельства, — улыбнулся Владимир Ильич. — Товарищ Жуков отлично справляется, но, увы, его подвиги в Синьцзяне малоизвестны в Иране.

— То есть, мне надо будет куковать в Тебризе минимум пару лет? — уточнил Аркадий.

— Почему это пару лет? — слегка удивился Ленин. — Год — это максимум.

— Что-то сомневаюсь, что удастся справиться так быстро… — скептически покачал головой Аркадий.

Сталин, сидящий на диване и покуривающий свою трубку, из-за которой в кабинете Ленина настежь открыто окно, лишь улыбался своей снисходительной и понимающей улыбкой.

— Иосиф Виссарионович не возражает, — произнёс Ленин.

— Да уже понятно, что вопрос решённый, — вздохнул Немиров. — Что ж, тогда переселюсь в Тебриз, раз уж Родина зовёт…

— Хм… — хмыкнул Ленин. — Родина зовёт…

В Иране, согласно докладам Ближневосточного кабинета Иностранного отдела ОГПУ, началась очень нездоровая активность британской агентуры.

Активность эта началась в ответ на действия Совета, управляющего Северным Ираном, как называется в Британии Иранская ССР. А Совет принял решение о частичной эмансипации женщин, то есть, теперь женщинам разрешено учиться в школах и институтах, а также работать в профессиях, утверждённых новым декретом.

Население Иранской ССР приняло это практически равнодушно — шиитские муллы сидят на зарплате у государства, а самых влиятельных из них держит на крючке местное ОГПУ, поэтому народ никто не возбуждал.

Более того, внезапно оказалось, что так, вообще-то, можно, потому что прямых запретов на женское образование в Коране нет, наоборот, в одном из аятов было сказано, что «Аллах возвышает по степеням тех из вас, кто уверовал, и тех, кому даровано знание». А ещё «обнаружился» хадис, гласящий, что «стремление к знаниям является обязанностью каждого мусульманина и каждой мусульманки».

Один из имамов Тебриза, лояльный власти Советов, Ахмад ибн Мухаммад Шарифзаде, пошёл дальше — он заявил в ходе одной из молитв, что всеобщее образование — это прямое требование Корана, а кто не подчиняется ему, того он объявил заблудшим.

По мнению Аркадия, Ахмад Шарифзаде погорячился и поторопился, ведь надо работать тоньше, но сделаного уже не воротить — его слова, со скоростью пожара в летней степи, разлетелись сначала по Иранской ССР, а затем и по шахиншахскому Ирану.

Советские муллы и имамы восприняли их относительно спокойно, лишь побурчали для приличия о том, что кто-то очень хочет выделиться на фоне остальных, а вот в Тегеране началось шествие ко дворцу шахиншаха.

Резу Пехлеви и без того не особо любят в народе, по причине того, что его реформаторские замашки сильно не нравятся имамам и муллам. А тут ещё и оказалось, что он британская подстилка, спокойно терпящая нахождение части суверенной территории Страны ариев в руках безбожников, которые мало того, что замахнулись на святое — запретили женщинам носить чадру, так теперь ещё и разрешают им учиться в школах и институтах.

На самом деле, Реза Пехлеви, пусть и британский ставленник, с их подачи и одобрения свергший Султана Ахмад-шаха, который из династии Каджаров, правившей аж с 1789 года, артачился и воинственно дышал носом. Реза-шах раздувает в военных кругах чувство реваншизма, несмотря на то, что британские представители требуют, чтобы он не нагнетал обстановку и спокойно занимался своими делами. Нефть у них под контролем, а это значит, что с Ираном всё в порядке и ничего менять не надо.

Всё это вызывает обоснованное беспокойство Совета рабочих и дехканских депутатов Иранской ССР. Иранские товарищи хотят, чтобы Большой Брат пришёл и обозначил зарвавшемуся шаху его место — пока что, в виде черты на земле.

Реза-шах не понимает, а может и понимает, но игнорирует этот факт, что война с Иранской ССР будет значить войну с СССР, то есть, войну сразу на два фронта. И никакие британцы не помогут, когда в его страну с двух сторон ворвутся очень злые красноармейцы. А британцы будут очень сильно стараться помочь, потому что в Иране очень много нефти, которую очень важно сохранить под контролем.

— Родина-то зовёт, — улыбнулся Владимир Ильич. — Но дела передавай аккуратно — у тебя есть на это минимум две недели.

— Да какие у меня дела? — улыбнулся Аркадий в ответ. — Я же зам — принеси, подай…

— Ха-ха-ха… — хохотнул Иосиф Сталин.

— Знаю я эти ваши «принеси и подай», — произнёс Ленин. — Что ж, более не задерживаю. А теперь к твоим вопросам, Иосиф…

Работа ему назначена особая — подготовить страну к обороне с двух направлений. Все понимают, что будущая война может сложиться по-всякому, поэтому нужно готовиться ко всему. Например, к обороне территорий Иранской ССР от турецких и англо-французских сил.

Совет иранцев очень хочет, чтобы повышением обороноспособности республики занимался именно Аркадий и их не смущает, что он вообще никак и ни на что в этом вопросе не повлияет — оборонительная линия вдоль южной и западной границы Иранской ССР заложена в план первой Пятилетки.

Впрочем, есть запрос, а Ленин старается поддерживать хорошие отношения с братскими народами, поэтому Аркадий выезжает, чтобы помочь иранцам работать быстрее.

Он покинул кабинет председателя СНК и направился к себе.

— Митрофан! — обратился он к своему секретарю. — Спешу обрадовать — мы едем в Иран!

*1 августа 1927 года*

— Ну, зато ты не сможешь больше говорить мне, что мы никуда не ездим, — улыбнулся Аркадий, вытирая платочком пот со лба.

— Уж лучше бы дома сидели… — вздохнула Людмила, которая тоже уже основательно пропотела.

Здесь почти всегда жарко, особенно в конце лета.

Иран встретил их адской жарой, но Аркадию было не привыкать, поэтому он чувствовал себя неплохо. А вот Людмила с детьми начали страдать ещё на Кавказе.

Для проживания чете Немировых выделяется трёхкомнатная квартира недалеко от Муниципалитета, где заседает Совет и функционирует ЦИК.

— Обещали починить кондиционер к завтрашнему утру, — сказал Аркадий. — Так что терпите — всё наладится.

Кондиционер американский, от фирмы Курчевского, с аммиачной охлаждающей системой, поэтому двухблочный — днём сломалось что-то в наружном блоке, но утечки аммиака не произошло. Очень вероятно, что из-за скачка напряжения перегорели лампы.