Служба Смерти - Натали Лавру

«Знаю, — я закончила одеваться. — Мне пора».

«Хочешь меня ещё?» — спросил меня он, лёжа передо мной в вызывающей позе и выдыхая дым колечками.

«Оденься и не отвлекай меня. Займись чем-нибудь полезным, — строго сказала я. — И никаких наркотиков, пока согласие Линнемана не у нас в кармане».

«Не волнуйся, я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться».

«Очень на это надеюсь».

«Не переусердствуй с мальчишкой. Посмотри, что ты сделала со мной, — съехидничал он. — Да, и возьми деньги, в общаге никто не будет готовить тебе завтрак, обед и ужин».

Я бросила на него злой взгляд. Он изобразил милую улыбку и игриво помахал рукой на прощание.

Когда-то давно, в прошлой жизни, я говорила Дилану, что в каждой шутке есть доля шутки. Похоже, теперь пора было и мне понять, что метаморфозы, произошедшие в нём, — моих рук дело.

Про мальчишку Дилан тоже был прав. Я — это чума под маской ангела: несколько человек, которых мне пришлось влюбить в себя ради того, чтобы подобраться к жертве, покончили с собой после моего исчезновения. И смерти эти были всего лишь каплями в кровавом море, которое мы оставляли после себя.

Иногда нам заказывали убийство целого семейства или группировки. За последние десять лет, что прошли с нашей смерти, мне ни разу не было жаль своих жертв. Мы были всего лишь чистильщиками, наёмниками, и никогда никого не убивали просто так.

Нет, мы не забыли нашу прошлую жизнь. Временами тоска по детям сводила меня с ума настолько, что я впадала в беспамятство от боли в груди и несколько дней не могла прийти в себя, бредила и корчилась в постели.

Дилан трясся надо мной, когда видел, что моё состояние близко к депрессии. Старался, как мог, успокоить. Иногда срабатывало. Были случаи, что ему приходилось завершать задание в одиночку из-за меня, зато, когда моё сознание всё-таки возвращалось к нему, он плакал от радости и повторял, что готов сделать всё, лишь бы я больше не покидала его.

В моём кошельке осталась всего-навсего одна фотография десятилетней давности, из самых последних, где наша семья (мы с Диланом, Максим и Полина) ещё вместе.

Конечно, Дилан частенько позволял себе колкие шуточки в мой адрес, но я не принимала их всерьёз. Они просто вносили элемент неожиданности в наш мир.

За всё время, что мы служили в клане Иуоо Дилан не сделал ничего, что могло бы больно обидеть, готов был выполнять всю работу в одиночку, лишь бы мне снова не стало плохо, жил ради меня. Я же знала, что если со мной что-то случится, Дилан всегда придёт на помощь. Таковы были последствия того, что нас превратили в единое существо: даже если бы захотели, мы бы не смогли никуда деться друг от друга.

По дороге в кампус я репетировала в уме отдельные фразы и манеру общения в студенческом коллективе. В новой группе я была единственной русской девушкой, а из ребят носителем русского языка являлся только Алекс Линнеман, сын профессора. Его мама родом из России, и её, по чистейшей случайности, как и меня, звали Мария.

Меня заселили в комнату общежития, где кроме меня уже жили четыре студентки. Мне ни в коем случае нельзя было ни на мгновенье обнажать свой демонический облик, и это было тяжело, так как дома нам с Диланом было некого стесняться.

Задача усложнялась ещё тем, что, помимо основной цели, нужно было учиться. И хоть биология и химия — науки, близкие к медицине, программа казалась мне запредельно сложной, да ещё и на неродном языке.

В первый же день меня заставили знакомиться со всеми жительницами кампуса.

Дилан злорадствовал в моей голове и «читал» по внешности моих соседок:

«Эта трахалась со всеми парнями, кто не брезговал; а эта тебя уже ненавидит, потому что её парню нравятся красивые девушки; о-о, а эта киска даже не скрывает, что готова подкинуть тебе ядовитую змею в пододеяльник! А-ха-ха, ты попала в осиное гнездо, милая моя!»

«Заткнись, Дилан!» — мысленно рыкнула я на него, пока стояла и дружелюбно улыбалась новым соседкам по общежитию.

«Повеселись там от души. Люблю тебя».

И снова Дилан оказался прав: как минимум половина жительниц кампуса была не рада мне и моей ангельской, хоть и пресной, наружности. В общежитии жили только представительницы химико-биологического факультета, от первого до четвёртого курса. Я же целенаправленно перевелась на второй курс, чтобы попасть на поток к Алексу.

Первая ночь была кошмарной: мало того, что мои соседки болтали до самого утра, так ещё и мне мешали спать, задавали вопросы личного содержания, интересовались, одна ли я сюда приехала, и есть ли у меня в России парень.

Разумеется, по легенде я была скромная сиротка, и кроме старшего брата, у меня никого не было. В отношениях с парнями я полный ноль, этакая пугливая девственница.

Девочки пообещали, что после первого же семестра обучения в университете я сдам свою неприступную крепость какому-нибудь красавчику. Такая участь ожидает всех смазливеньких девочек.

«Это они про меня», — произнёс голос Дилана.

«Не слушай этот бред, меня саму сейчас вырвет».

«У меня идея: ляг на постель и закрой глаза…»

Я сделала, как он сказал.

«Хорошо, теперь расслабься, — гипнотизирующим голосом сказал он. — Когда закончим это дело, поедем на север, проведём несколько дней на природе, вдали от людей, только вдвоём. Будем слушать, как воет стая волков, и смотреть на россыпи звёзд на небе. Я знаю, как ты это любишь…