Песчинка на ветру - Щурова Светлана

– Лерочка, милая, я так рада, что спустя столько времени ты наконец согласилась куда-нибудь выбраться! – розовощёкая Мила сидела за столиком уютной пиццерии и пыталась заглянуть в глаза подруги.

– Да-да, Макс, я уже соскучился по нашим посиделкам! С тех пор, как вы помирили нас, – Слава улыбнулся и взял Люду за руку, – и взяли за правило встречаться раз в неделю в кафе, я к этому успел привыкнуть!

Максим обнял Валерию за плечи, чуть потрепал.

– Малыш! Что будем заказывать?

– Мне всё равно, – Валерия медленно повернула голову и посмотрела на друзей. – Я полностью на вас полагаюсь, – её тихий голос заставлял прислушиваться.

– Хорошо, закажем две большие пиццы, остренькую и фирменную. Согласны? – Вячеслав посмотрел на друга.

– Давай, – Максим натянуто улыбнулся.

– Дорогая, расскажи, как у тебя дела в мастерской? Что в планах? – мягко спросила Людмила

– Милочка, я рисую только детей. Я не могу не рисовать! Но рисуя их, мне становится больно. Дорогие мои, я так устала! Неужели эта боль никогда не пройдёт? – слёзы навернулись на её глаза.

Максим тотчас же прижал её к себе и начал гладить по голове.

– Милая, не надо, умоляю! Всё пройдёт. Мы научимся жить без них, я обещаю. Только не надо плакать! Не надо рисовать, прошу тебя! Всё что угодно, только не их! – он говорил, чеканя слова.

Валерия подняла полные слёз глаза на мужа.

– Не буду, обещаю. Максим, пожалуйста, только будь рядом! Иначе я не переживу этого!

Максим посмотрел на друзей.

Валерия провела рукой по щеке мужа.

– Найди его! Убей ублюдка! Он не пощадил наших детей – не щади и его! – она обняла мужа крепко, обжигая дыханием его шею.

Он обнял её в ответ. Затем разомкнул объятия, взял Леру за руку.

Погодины сидели молча, чувствуя напряжённость, словно оказавшись свидетелями там, где свидетелей быть не должно.

– Слушайте, а давайте поедем все вместе в отпуск? – Слава пытался разрядить обстановку.

– Да-да! – подхватила Люда. – Помните, как когда-то мы хотели сыграть две свадьбы вместе? Ну, не вышло вместе, ничего. Так давайте возьмём и поедем куда-нибудь вчетвером! Время отличное – начало ноября, сейчас в Египте просто великолепно! Море тёплое, гранаты созрели… А, подруга? – Людмила с воодушевлением смотрела на Леру.

Макс подхватил:

– А что, идея отличная! Люд, займись путёвками! Поедем – отвлечёмся, отдохнём… Малыш мой, нам это нужно, – он взял в свои ладони лицо Валерии. – Ну же, поедем!

– Да, давай уедем отсюда! Правда, сил моих больше нет! Устала я. Устала от мыслей, что снова и снова крутятся в моей голове. Ничего не вернёшь. Они на небе, безвинные души. Им там хорошо. Они смотрят на нас и огорчаются, видя, как мы переживаем. А ведь им там намного лучше, чем нам здесь. Друзья мои! Я вам так благодарна! Люда, Слава! Вы самые лучшие! – она искренне улыбнулась. – Не переживайте за нас, мы выкарабкаемся. Всё будет хорошо!

– Ну что ты, Лерка! – Слава был польщён. – Это не мы, это вы нам помогли. Если бы не помирили нас, то даже не хочу думать о том, как бы мы сейчас жили.

– Слава, умей ценить то, что у тебя есть! Всё в жизни такое хрупкое… Мы любим кого-то, заботимся о нём, принимаем как должное любовь к нам. И даже не задумываемся над этим. А если что-то случается, то очень непросто смириться и понять, что всё – этого больше никогда не будет. Никогда наши дети не поднимут на нас свои ясные глаза, никогда не улыбнутся нам, никогда не протянут свои розовые ручки. Не попросят почитать сказку, помочь с уроками, просто погулять вместе… Никогда! – Валерия встала из-за стола.

Макс встал следом. Лера покачала головой.

– Максим, не надо, дай мне всего пару минут, – она быстро удалилась в туалет.

Все сидели молча, опустив головы.

Принесли пиццу. Вернулась Лера. Её красные глаза были сухими. Она села вплотную к Максиму.

– Всё. Точка! Больше такого не повторится. Давайте есть пиццу! Макс, положи мне, пожалуйста, вот эту. И ту!

Ноябрь овладел городом. Бушевала метель. В сумрачной мастерской забыли включить свет. Пустой мольберт одиноко стоял у окна. Рядом за столом сидела Валерия. Измазанный краской халат, надетый поверх одежды, казался на несколько размеров больше. Она открыла компьютер. Автоматически запустился скайп. Мгновение – и пришло сообщение. Валерия смотрела на цифру «один», мигающую на значке скайпа. Нужно было ответить. Нет смысла молчать. Она нажала на значок.

– Милая, здравствуй! Я знаю, что ты в сети. Ответь же мне! Прошло уже больше полугода с тех самых пор. Мне очень жаль, но, милая, нужно жить дальше. Я люблю тебя! Я помогу тебе! Пожалуйста, поговори со мной!

– Здравствуй, Денис, – отстучала она по клавишам.

Её дыхание было ровным. Ни вздоха, ни слезинки.

– Лерочка, любовь моя, давай встретимся! Мне тебя так не хватает! Сегодня? Завтра? Когда?

– Денис, извини, мне не до встреч. Ты всё знаешь. Мне очень плохо. Боль не прошла. Максим заботится обо мне. А я – о нём. Это были наши дети. Мы сходим с ума, если не вместе. Мне не нужно ничего, понимаешь? Больше НИЧЕГО. Прости.

Она вышла из скайпа. Встала из-за стола. Приколола к мольберту новый лист. Дыхание сбилось, глаза загорелись болезненным блеском. Карандаш в руке быстро и порывисто задвигался в центре листа.

«Как же такое могло произойти?»

Серов снова и снова прокручивал в своей голове события того дня.

«Почему Лера взяла машину? Она же мне говорила, что у неё выставка, что нужно готовиться, что она никуда не поедет в ближайшие дни? В местной газете писали, что совершенно внезапно муж отправил молодую жену с двумя детьми к родителям, за сто пятьдесят километров от города. Внезапно… Как такое может быть? Почему? Просто пришло в голову? Он не из тех людей, что так импульсивны. На то были причины.

Ложь! Всё в этих газетёнках ложь! Причина была, я уверен. Даже если и так – я должен был убедиться, кто за рулём. Я должен был контролировать весь ход событий того дня! А если бы она осталась в машине? Зачем мне тогда жить? Я собственными руками чуть не уничтожил своё счастье, своё будущее!

Лерочка, любовь моя! Больше никогда, никогда я не подвергну тебя такому риску! Это был никчёмный план, никуда не годный. Какой же я идиот!»

Серов ходил по квартире, обхватывал руками голову, тёр лоб, подбородок, кусал губы. Бледное лицо перекосилось.

«Дети, бедные дети! Но это не из-за меня. Всё это он, он – Макс! Он посадил жену в машину, он целовал детей, улыбался, когда они отъезжали от дома. Он – виновник их смерти! Как же я его ненавижу! “Мы сходим с ума, если не вместе”, – так она сказала. Мы? Кто такие – “мы”? Моя любимая и он. Они…

Нет, никогда! Я не позволю! Она будет только моей! Другой план, нужен другой план… Только один на один – я и он. А что, если…»

Он остановился. В глазах горел дьявольский огонь.

17

– Малыш мой, я буду дома часиков в десять. Не волнуйся. Есть одно дельце, как только закончу, сразу приеду. Ужинай без меня. Люблю тебя!

Макс положил телефон в карман. В машине было душно, и он расстегнул верхнюю пуговицу пальто. Повернул голову в сторону водителя и раздражённо спросил:

– Почему мы едем так медленно? Нельзя ли побыстрее? Я тороплюсь.

Седой старичок, щупленький, словно воробышек, поднял редкие брови и посмотрел на Макса удивлёнными глазами.

– Куда спешить-то? На тот свет всегда успеем!

Максим заинтересованно посмотрел на него: «Он что-то знает?» Но увидев добрые глаза дедка и открытую улыбку, подумал: «Откуда ему знать? Божий одуванчик».

Он откинулся на спинку пассажирского кресла. Вызвал из памяти обычный лист бумаги формата «А4» с текстом, распечатанным на обычном лазерном принтере.

«Я убил твоих детей. Сегодня ты всё узнаешь.